Приют - Татьяна Филатова

Она взяла тетрадку в руки и протянула ее.

– Он, – повторила она, указывая на тетрадь.

От женщины веяло холодом.

– Не держи никакого зла на душе, – снова сказала она. – Того, что уже было, не исправить. Зачем из-за прошлого кровь свою отравлять? Нас и так там много лежит…

– Но ведь не все, – сказала Вера. – Там нет детей из приюта, верно?

Женщина суетливо закрутилась на месте, и Вера смогла отчетливо разглядеть на ее руках и ногах трупные пятна.

– Приют… – сказала она. – Все дорожки этого города так или иначе ведут в приют…

– Зачем ты меня туда отдала?

Женщина замерла, не ответив ничего. Бледный гладкий лысый череп тоже оказался укрытый трупными пятнами. Вера заметила, что от босых ног на полу остаются влажные, липкие следы.

– Зачем? – переспросила бывшая хозяйка квартиры, в которой они сейчас находились. – А и правда, зачем?.. – она, казалось, задумалась. – Они были такими славными детишками… Я их так любила… Катюша так мило улыбалась. И Иришка была похожа на нее ну просто точь-в-точь! А Славик… Мой мальчик…

– А как же Вера? – спросила Вера. – Как прошло ее детство? Ты помнишь?

– С Верочкой все хорошо… Она – крепкая девочка, здоровая, сильная. Она в безопасности. Ее забрали у меня, но она в безопасности. Злится… Знаю, злится. Пускай. Зато жива и здорова. А вы кто? – женщина посмотрела на Веру мутными глазами. – Вы – доктор? Скажите, я могу увидеть своих детей? Пожалуйста, молю вас…

Вера стала пятиться из кухни в сторону комнаты, а лысая и не живая женщина в голубом летнем халате шла на нее, умоляя пустить ее к ее детям. Вера пятилась, пока не упала спиной на кровать, на которой тут же и проснулась в холодном поту. Мурчик мирно спал у ее ног.

В комнате не спешило светлеть, ведь окна однокомнатной квартиры выходили на запад. И именно предзакатные лучи солнца освещали квартиру в ее сне. Рассвет ей было не увидеть, однако за окном комнаты все же постепенно становилось светлее. Вера лежала, глядя на окно, погруженная в своих мыслях. Ей бы хотелось не запоминать сны, как это случается у людей в большинстве случаев. Однако с недавнего времени ее сны несли в себе подсказки для реальной жизни, и с этим приходилось мириться. И, похоже, свыкаться.

Она впервые видела мать после того, как стала жить в приюте. Да, пускай это был сон, пускай та женщина, что ей приснилась, была мертва, к тому же выглядела не наилучшим образом, но какие-то новые чувства и эмоции овладели Верой. Она разговаривала со своей матерью. Это было нечто новым для нее.

Вера отчетливо помнила, что женщина из ее сна (она все еще не смогла привыкнуть к тому, чтобы называть ее матерью) что-то писала для нее, хотела передать какую-то тетрадь. На часах не было еще и шести утра, а потому Вера не хотела подниматься с постели. Однако мысленно она думала о том, в каких еще уголках этого жилища может лежать что-то важное, что она могла упустить. А потом ей вспомнились три коляски. Вера прикрыла глаза, и постаралась представить ужас и боль, какие испытывала ее мать, раз за разом хороня своих детей.

– Они похоронены, – вдруг сказала вслух Вера, открыв широко глаза и сев на кровати. Кот потянулся, зевнул, перевернулся на другой бок и продолжил спать. – Они похоронены, – повторила Вера. – Вот, что имел ввиду Сашка. «О них было, кому позаботиться». Значит, их было, кому похоронить, ведь они не сироты. Они… «свои».

«Что, если тех детей, что были рождены моей матерью до меня, постигла та же участь, что и детей из приюта, но из-за того, что они не были сиротами, они похоронены по-людски на кладбище?» – такое сообщение Вера отправила Алексею.

«Они могли заболеть, – продолжила она, – их могли положить в стационар, умертвить, изъять то, что было необходимо, а матери отдать уже готовыми к погребению. Вряд ли она осматривала бы дома тела мертвых младенцев. Вряд ли у нее хватило бы на это моральных сил».

«Не совсем логично, – отвечал Леша. – Она могла так потерять первого ребенка, допустим, даже второго, но неужели она согласилась бы на госпитализацию и третьего малыша, если подобное имело место быть ранее?»

«Ты прав, – написала Вера. – Но мне стоит посетить городскую поликлинику».

Она открыла фотогалерею в телефоне, нашла фотографии, которые делала на кладбище, рассмотрела детские могилы, которые принадлежали ее родным брату и сестрам, и, глядя на их имена, написанные кем-то еще до ее рождения, Вере вдруг стало особенно больно в груди. По щекам устремились вниз дорожки слез. До этой минуты эти три смерти Вера воспринимала лишь как однажды случившийся факт, никак не связанный с ней самой, но теперь вдруг все стало иначе. Теперь она знала намного больше, но в то же время не знала ничего. В одном она была уверена наверняка: в приюте и в городе в целом действовал психопат, который наживался на убийстве или же естественной смерти детей.

Глава 8

Он

– У меня очень странный запрос, – сказала Вера, – я бы хотела посмотреть истории болезней своих кровных родственников, которых давно нет в живых. Скажите, это возможно?

Пожилая женщина поправила очки в толстой оправе.

– Смотря кого, – сказала она хриплым голосом, – и смотря на то, кем вы приходитесь пациентам.

– Речь о моей матери, которая умерла в этом году…

– Вы что, не знаете, чем болела ваша мать? – женщина перебила Веру недовольным голосом.

– Знаю, – выдохнув, сказала Вера, – однако, я хотела бы более детально изучить историю ее болезни. Но это еще не все…

Вера положила перед сотрудницей архива четыре документа: один выглядел современным, три остальных – давно пожелтели от времени.

– Это – свидетельства о смерти моей матери и ее детей, которые родились и умерли еще до моего рождения.

Женщина изменилась в лице. Она взяла в руки документы, взглянула на них и сказала:

– Это было очень давно. Почему вы решили сейчас поднять их истории?

– Понимаете, – Вера наклонилась ниже к женщине, – мне скоро сорок лет. Детей у меня нет, но я всерьез задумываюсь о них. Однако у моей матери до меня умерло трое ее деток еще в младенчестве. А вдруг в моей семье есть какое-то заболевание, о котором я не знаю? Вдруг на генном уровне мне нежелательно иметь детей? Или стоит на что-то обратить внимание заранее? Возможно, на основании их историй болезни современная