Семиозис - Бёрк Сью

– Плоды нормальные, – сказал он.

– Брайен солгал? А ты – ты будешь лгать?

– Лжи хватало, но важно не это. Все сложно. Можем начать с плодов.

Мне хотелось начать со лжи, но он в конце концов до нее дойдет – или я его заставлю дойти.

Он пошел со мной в сарай.

– В них много витамина Е, который со временем может снять нашу проблему с фертильностью. Мы пока не нашли хорошего источника этого витамина. И еще кое-какие жирорастворимые витамины, например ниацин.

Он спотыкался, и я заставила его опереться на мое плечо: пусть он и лжец, но ненавидеть его у меня все-таки не получалось. Кажется, его не смутила моя нагота: он продолжал свою несвязную речь.

– Но витамины вполне естественны, как и пиридоксин, и их алкалоиды. О да, алкалоиды… как и снежная лиана. Нам из-за этого пришлось изменить понятие алкалоидов, знаешь ли. – Он заглянул мне в лицо. – Это – допущение земной науки. Мы… всегда считали, что они остатки азотного метаболизма, отлагающиеся в листьях, или плодах, или цветах, чтобы отбрасываться с ними. Полезны, конечно…

Он очень тяжело дышал. Ему нужна была передышка. Я предложила найти скамейку, но он сказал, что не хочет отвлекать меня от работы, так что мы медленно-медленно шли, и он продолжал свой сбивчивый монолог, а я ждала.

– Алкалоиды – это часть природы, хотя здесь они не так распространены. Что кажется логичным, поскольку у растений было больше времени, чтобы эволюционировать. Однодольные на Земле редко их вырабатывают. По-видимому… у них более эффективный метаболизм. Хотя алкалоиды отпугивают хищников. Никотин – сильный инсектицид. Растения создают всяческие токсины…

Он уставился на деревья и кусты, словно видел их впервые. Я приказала себе быть терпеливой – по крайней мере еще какое-то время.

– С сильными ядами проблема в том, что кривая обучения круче продолжительности жизни. Хищники не выживают, чтобы научиться, как это происходит с алкалоидами… Главный отталкивающий фактор – это сам вкус. Если у чего-то вкус не отталкивающий, то обычно… концентрация недостаточна, чтобы беспокоиться по этому поводу. И в этом случае появляется зависимость, что не удивительно. Алкалоиды часто ее вызывают, такие как кофеин, но вред – это вопрос другой. Растению нужно вызвать у вас зависимость, но без повреждений. Очень мудрый выбор, зависимость… Говоришь, плоды невероятно вкусные? Брайен слишком возбудим. И не только в этом вопросе… – Он огляделся. – Я тоже возбудим. Я его обучал – и, наверное, научил его и этому. Моя вина, во всем моя вина… снова. И я за это заплатил.

– Джулиан, – сказала я.

Он не ответил, но лицо у него было печальное.

Мы подошли к сараю. Я открыла его и достала связку травы.

– Что? – сказал он. – Эспарто? Нет, дай посмотреть… – Он перехватил у меня связку, прищурился на срезы стеблей, достал ручную лупу. Он рассмотрел их, а потом отбросил траву, словно она могла его укусить. – Не те… не те прожилки. Откуда она у тебя?

– Я уже довольно давно собрала ее на южном лугу.

Но, возможно, это был другой пучок. Этот казался немного меньше.

– Рицин. Тут рицин. – Он наклонился и стал тереть пальцы глиной. – Вымой руки. Это не эспарто, это плаун запутанный, lycopodium ensatus. Сухой он выглядит так же, но… ты бы его не перепутала, когда собирала. Экзотоксины… в нем много того, который называется рицином. К тому моменту, как ты все это сплела, у тебя бы с рук вся кожа слезла. – Он поднял связку своей палкой. – Это надо сжечь. Внуки, знаешь ли. Они могут пострадать.

– Как он сюда попал?

Но я и так знала. Я не поняла намека с Джулианом, так что мне требовался еще один урок.

Он нес связку на кончике своей палки и, хромая, шел к очагу у металлургической мастерской.

– Рядом он не растет. Ему требуется засоленная почва. Брайен…

– Это сделал Брайен?

Логично.

– Его пугает радужный бамбук. Я научил его… бояться растений, но плод был ядовитым… плод бамбука. После снежной лианы мы решили, что бамбук будет еще хуже. Пойми. Тогда этот плод был ядовитым. А теперь…

– Ты ходил в тот город?

Лжи было даже больше, чем я думала.

– Я – нет. Ури, Брайен и Джилл. Мы были взволнованы… Город. Брайен решил, что людей убил… радужный бамбук. Он пошел в наступление… захватил систему подачи воды… Но…

Он дышал с огромным трудом и выглядел плохо – гораздо хуже, чем обычно.

– Город был построен в подражание бамбуку, – сказала я. – Это видно любому. Послушай, тебе надо сесть и передохнуть. Я возьму ядовитую траву. Давай, садись на это бревно.

Я помогла ему сесть, подхватила с земли какую-то палку, подцепила траву и отнесла к очагу. Я высекла искру – и она вспыхнула, словно факел. Они знали про город, все родители знали, но они испугались бамбука. Настолько испугались, что убили Джулиана, чтобы мы точно туда не вернулись. Я вернулась к бревну, и Октаво попытался встать.

– О, мы все знали… – проговорил он. – Единственный город, найденный спутником…

– Единственный город? Нет, не надо вставать, я посижу с тобой.

Наверное, стоило бы позвать медика, но мне необходимо было услышать то, что он говорит: правду о лжи, обо всей их лжи, наконец-то.

– Не все верят, что растения заметно разумны, но… но мы их боялись. Стекловары по какой-то причине исчезли… Снежные лианы были одомашнены. Они менее разумны. Бамбук… очень разумен. – Мне хотелось что-то сказать, но, судя по его виду, он очень боялся – и чего? – Хочешь вести достойную жизнь? Он хочет тебя содержать… Вы станете рабами в красивой клетке.

– Достойная жизнь – это то, чего я хочу. Вы должны были нам рассказать.

– Сейчас я тоже так считаю. Ложь, ложь – и Джулиан умер потому, что надо лгать и дальше. – Я не могла понять, он испуган – или печалится. – Но ты… не поверишь правде, дитя. Отравлена ложью. Мы и вы. Ядовитый плод.

– Я знаю правду. Бамбук разумен. Он думает – и хочет, чтобы мы там жили. Он будет нам помогать.

Что-то в его лице было неправильное.

– Но я ему не доверяю. Растения не альтруисты… Мы ему нужны для чего-то.

Он едва мог говорить.

– А люди альтруисты? Тогда почему растения – нет?

– Не все люди. Именно поэтому мы улетели с Земли.

Его правое веко закрылось. Правый уголок рта обвис. Я взяла его за правую руку – она оказалась вялой.

– Тебе нужен медик.

– Нет. Просто отдых. Мне нужен отдых. Я болен, Сильвия. Я долго не проживу. Нет смысла тянуть.

Я встала и со всех ног бросилась к клинике. Медики пришли с носилками и с первого взгляда определили, что у него инсульт. Я прошла за ними к клинике. Вера заявилась – и, даже не взглянув на него, начала на меня орать.

– Ты напала на Октаво! Ты зашла слишком далеко! Слишком далеко!

Она махала своей тростью, но я не испугалась. Она не имеет права управлять Миром.

– У него инсульт. Я тут ни при чем. Я ни на кого не нападала. Вы давно знали про город, и я могу это доказать.

Я вышла на улицу. Она больше не заслуживала уважения. Николетта может проверить материалы спутниковой съемки: чем бы она ни занималась, это не так важно, как доказательство того, что Вера лжет.

Я нашла Николетту за холмами – она регулировала электронную загородку у фиппольвов, которые уничтожали для нас недружественную снежную лиану. Я издалека увидела, что она не стала одеваться.

– Нет, – сказала она. – Я не могу проверять спутниковые материалы.

Она на меня не смотрела.

– Это же просто, – сказала я. – Скопировать код фотофайла. Родители там побывали, оказывается. Брайен, Джилл и Ури. Мы можем доказать, что они знали.

– И что потом?

Больше она ничего говорить не стала. Фиппольвы уныло на нас смотрели. Электронные ошейники заставляли их оставаться по ту сторону изгороди, но они способны были убить любого из нас одним ударом – если им представится такая возможность. Я оставила ее в покое, но с вершины холма оглянулась на нее. Издалека определить было трудно, но, кажется, она плакала. Что они сделали с Николеттой?