Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

водная среда и легкое дыхание станут сознаваемым и желанным благом, альтернатива которым — страдания и более или менее скорая гибель. Поэтому вкушение пло­дов дерева познания добра и зла есть в действительно­сти вкушение зла и познания добра только как утрачен­ного состояния.

Теперь нам ясно, что человек может познать не-бытие, то есть по своей свободной воле уйти в ничто. Но поче­му он этой возможностью пользуется? Вот это — самый главный и на самом деле самый сложный вопрос биб­лейского текста.

Не забудем, что те люди, которые делали выбор, то есть Ева и Адам, — это существа совершенные. Они еще не испытали этого соединения с «ничто». Если мы вни­мательно будем смотреть на свои жизненные опыты, на опыты повседневности, мы увидим, как часто мы совер­шаем дела, которые, вы прекрасно знаете это, уничтожа­ют нас и наши положительные цели хотя бы частично, хо­тя бы в мелочах. Далеко не всегда человек творит то, что, как он думает, его созидает. Очень часто человек творит то, что — он знает —разрушает его, и все равно творит. Это, к сожалению, для всех нас реальный опыт. Это был опыт и людей, писавших библейский текст.

Но почему человек совершенный, сотворенный по об­разу и по подобию Божию и не нарушивший еще этого об­раза, почему он предпочитает не-бытие? Единственный ответ: только предположение, но заключенное в пер­вых главах книги Бытия, оно может быть следующим. Движение, которое заставляет человека вкусить плод с древа познания добра и зла, есть не женское любопыт­ство Евы, а то, что описано в Библии словами: «И уви­дела Ева, что плод хорош и приятен на вкус, и ела сама, и дала своему мужу». То есть, если перефразировать это в категориях более отвлеченных, существование «как бо­ги», существование, независимое от Источника своего создания, это пленительное желание самоустроения.

Именно это — вожделенно. Почему? Да потому что мы всегда мучаемся и гнетемся нашей подчиненностью. Возьмите маленького ребенка, он вам скажет: «я сам», «я не хочу, чтобы ты, я сам сделаю...» И взрослый чело­век хочет «сам». Вот это желание отбросить патронаж, опеку — это наше постоянное желание, и именно на этом желании (здесь очень тонкий психологизм библейского текста) основывается лукавое предложение змея. Ты бу­дешь жить сам, без своего Творца. Сам будешь себе ум, сам будешь себе судья.

В человеке присутствует Божественный импульс, он в нем заложен, и этот Божественный импульс, при не­правильном прочтении — самопрочтенйй, — этот Божественный импульс понимается как призыв быть са­мому тем, Кем ты создан. Вы помните, в Древнем Египте существовала категория Ка — божественных «сутей-эйдо- сов», которыми созданы все существа и которые нерастор­жимы с человеком. У человека может появиться желание сказать, что коли я чувствую в себе божественное, то, зна­чит, я сам по себе — бог. И это верно, но только отчасти: ты — бог, но не сам по себе, ты бог потому, что ты создан та­ким, ты создан Богом по Его образу и подобию. Но происхо­дит эта подмена. Как часто она происходит у нас! Каждый из нас в какой-то момент своего взросления противопо­ставляет себя родителям, противопоставляет до конфликта, порой тяжелого. И вот это противопоставление себя отцу, как бы оно ни объяснялось психологами, есть воспроизве­дение грехопадения. То есть это воспроизведение парадиг- мального состояния. В ритуале, как мы помним, человек здесь, на земле, воспроизводит победу богов над демо­нами, случившуюся некогда в некоем абсолютном мире. Человек и всей своей жизнью на самом деле участвует в ри­туале, который он не сознает до конца. И вот это восста­ние на отца (то, что так проницательно заметил Зигмунд Фрейд) и желание стать супругом своей матери — на са­мом деле это попытка отвергнуть Бога и вместо Бога са­мому овладеть миром (матерью-землей).

Человек нерелигиозный может эту парадигму и пе­ревернуть: сказать, что библейское грехопадение — это не что иное, как отчужденное и деперсонализированное восстание пубертатного возраста, извечная проблема от­цов и детей. Пусть так, сути проблемы это не меняет: от­ношение человека с его Небесным Отцом и отношения ре­бенка с его родителями по плоти корреспондируют друг другу. Так что это достаточно глубокая штука. В аскетике это состояние именуется гордостью. Когда человек от­вергает волю своего Небесного Отца или своих земных родителей и, высоко подняв голову, заявляет: «Отойди, я сам», он проявляет именно качество гордости. И если земные родители, люди несовершенные, тоже эгоистич­ные и часто гордые, в каких-то случаях могут быть от­вергнуты (скажем, если они встают между тобой и Богом, тобой и долгом совести), то отвержение совершенного и благого Бога может быть лишь в умопомрачении край­ней гордыни. Однако именно это состояние — быть «как боги» — кажется сладостным Еве и, наверное, Адаму, ес­ли он ел запретный плод из рук своей жены.

Но что можем мы сами? Завтра начнется тяжелая бо­лезнь — и от нашей мнимой уверенности в себе не оста­ется и следа. Уходит муж или жена — горе и отчаяние. То есть никакого «сам» в действительности нет. Это пре­красно знают и верующие, и атеисты. Мы постоянно за­висим от случая или от Бога, кому как нравится. Один говорит: «Судьба играет человеком», другой: «Без Бога не до порога». И поэтому думать, что ты можешь оста­вить абсолютное Благо, отбросить его, в религиозной тра­диции — нонсенс. Но в магической традиции это норма, только абсолютное Благо ей неизвестно, в магии благо относительное — мое благо: я заставлю жену не уходить от меня, я ее приворожу. Я заставлю начальников, что­бы меня не уволили с работы, я припугну их, улещу их. Я буду принимать таблетки, чтобы не заболеть, я обра­щусь к хорошему врачу, если заболею. Я все сделаю сам. В моих руках сила, ибо я знаю метод, знаю как.

В библейском диалоге змея с женой противопостав­ляются магическая и теистическая экзистенции. И, что важно, без особой борьбы побеждает традиция магиче­ская. От пребывания образом и подобием Божиим по бла­годати Божественного дара человек легко отказывается ради того, чтобы самому стать подобным Богу. Стать бо­гом без Бога и даже ценой нарушения Божественной за­поведи. В простых, почти бытовых понятиях плода, де­рева, змеи, запрета вкушения книга Бытия очень глубоко открывает извечную альтернативу человеческой свободы

Итак, Ева взяла плодов и ела, и дала мужу своему, и он ел. То есть шакти исполнила свою функцию, она передала своему первоисточнику (жена, как мы хорошо знаем по библейскому тексту, была сотворена от мужа, из его реб­ра) идущий снизу, от змея, из области небытия импульс. Но