Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук - Алексей Викторович Серов

⁃ Аааа, — двое одинаковых полицейских усмехнулись, — смотри тут как: мы вообще довольно ленивые. Переделывать мы не любим, поэтому делаем сразу хорошо. Вот смотри: если выясниться через провайдера адрес домашний этого козла, а вы приедете и будет пусто? Скажите нам «ой, а тут пусто». Мы поэтому сразу пробиваем откуда ещё он в сеть выходит, где ещё его можно найти.

⁃ О, — Семён вытянул лицо, — молодцы.

Ребята фыркнули. Такого количества позерства и пафоса я давно не встречал. Они им пропитаны что ли. Вымочены, маринованы, как имбирь.

⁃ Погодите, — сказал Семён, — так а на сайте вам всего один айпишник дали?

⁃ Да, — парни пожали плечами — а че?

⁃ Ну если айпишник один, — значит на сайт он только из дома выходит. Не логично ли тогда, что он в принципе место не так часто меняет?

Ребята понимали, что Семён прав, но не могли с ним согласится. Если бы они согласились, то это бы означало, что вся работа с почтовым сервисом — лишняя. Это бы означало, что какой-то следователь понимает в вопросах, касающихся их отдела.

Это напомнило ребятам ту беседу, которую они вели недавно на обеде. Работы у них было не так уж и много, поэтому на обеде (и не только) им не нужно было отдыхать. Вместо этого, в официальный перерыв они занимались те же, чем обычно (болтовнёй), но официально.

Так вот, недавно они обсуждали ценность их работы на примере киберпреступлений.

⁃ Вот, один у другого деньги украл в нэте. Че делать?

⁃ Ну, по сайтам пробить, по картам банковским. К чему ты?

⁃ Да я подумал, может же любой следователь эту работу сделать. Нафига нас в целый отдел-то выделили?

⁃ Ты обалдел?

Забегая вперёд, скажу, что сошлись они на безусловной ценности и значимости их работы. Поэтому сейчас, когда Семён сказал «не то», они переглянулись и сказали почти хором:

⁃ Да ну тебя.

Один из парней молча, но довольно вежливо, убрал чай и беляши со стола. Он как-будто решил ошибочно, что чаепитие окончено и, скажи ему сейчас «Я ещё не допил», он засмущается и поспешит вернуть все на стол. Но, на самом же деле, это был жест «идите нахер отсюда».

⁃ Адрес напишите, — сказал Семён выходя.

Один из ребят открыл на компьютере ворд, написал адрес, расплескал строчку текста двенадцатым кеглем по странице А4. Семён взял лист и прочёл адрес. Калининградская область, город Зеленоградск, улица Тургенева 38б, квартира 14.

⁃ Нахрена вы бумагу— то тратили? Тут 9 слов печатать.

⁃ Потому что мы современные.

Один из парней сказал это глядя в монитор. Они закончили беседу с нами и вернулись за компьютеры. Им не понравилось как Семён говорил. Им не понравилось, что он много ел. Им не понравилось, что Семён несерьёзный. И вообще, иди ты нахер Семён.

36

Игорь, Влад и Миша уже ждали нас в машине. Несмотря на их внешность, на все эти каски и автоматы, сегодня я никак не могу сказать, что были они в «боевой готовности»: они как обычно шутили и смеялись. Даже интересно, как им удаётся так быстро переключаться на дело и в самую секунду (даже не минуту), когда машина останавливается по нужному адресу, выпрыгивать и хватать свою «жертву». Хотя, конечно же, не жертву, а совсем даже наоборот.

Трое ребят почти одного роста, все трое выше меня на полторы головы. Все трое не накачены, но физически очень крепкие. Это было видно по тому, как ровно и правильно сидит форма, по их движениям: резкие, быстрые.

Ехали мы со скоростью 130 километров в час. С такой скоростью движется комета, ну, или ракета, на худой конец. Наш транспорт, старый и ненадежный, был похож на коллег Моисея, дошедших до Святой земли: и те люди, и этот автомобиль настолько устали от сорокалетней дороги, но привыкли к движению, что это самое движение и стало основной жизненной силой. Кажется, что остановись мы на светофоре (а ехали мы без светофоров) — мы больше не тронемся с места.

Думаю, что вспомнился Моисей мне не случайно: ехать на старом отечественном автомобиле со скоростью 130 километров в час — та ещё «проверка веры».

Пейзаж за окном был однообразным и надоевшим. Лето уже ничем не могло удивить и стояло стойкое послевкусие «так и должно было быть».

Ребята из группы захвата перестали смеяться и думали о чём-то своём. Игорь думал о чём-то своём уставившись в окно. Взгляд его был немигающий и тяжелый. Такой случается у людей, поднимающих большой, тяжелый груз внутри себя. Игорь заплакал бы, если бы сказал хоть часть того, о чем он думает. Ему было больно, страшно и одиноко. Жена Игоря вчера проделала гнусное и страшное предположение: она заметила мужу, что все это время, на предмет фертильности тестировали, изучали и исследовали только ее одну.

Игорь напрягся. Они сидели на диване. По телевизору шла мучительная ерунда. Игорь обнял ее полтора часа назад, после того, как сходил за чаем. В тот момент, когда жена предположила у него бесплодие (чем, безусловно, унизила его), рука его уже затекла. От обиды (а ещё от желания показать как сильно она его обидела) Игорь убрал руку. Он театрально отодвинулся от жены, повернул голову, выпучил глаза: «Что?». Вышло очень мощно (опять же, в театральном смысле). Жена предложила сходить и сдать тест на фертильность.

Игорь не вежливо отказал ей. Сейчас, он жалел об этом. Ему не хотелось обижать жену. Тем более, что размышляет она вполне рационально.

В знак своей, не столько покорности, сколько уважения к супруге, в утреннюю яичницу Игорь добавил петрушку. Он съел ее глядя на жену и одобрительно кивая ей: «я согласен; сделаем как ты скажешь». При этом, строго говоря, не знал, что именно нужно сделать. «Тебе нужно будет сдать сперму, которую проверят на активность сперматозоидов».

Игорь смотрел в окно. Он готов был плакать. По другую сторону поля, что они проезжали, вилось длинным удавом Приморское полукольцо. Машины на нем двигались быстро и уверенно. Игорь заплакал. Где-то в глубине он нащупал и тянул мысль о том, что будь его сперматозоиды такими же резвыми и уверенными как машины на этом шоссе — у него давно уже до бы сын. Или дочь. Без разницы.

37

Миша молчал. Он искал повод как-то подколоть, ущипнуть Игоря. Ему нравилось это делать. Ему