Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

использовать Джорджа в качестве посредника для связи с Оливером Тамбо, находившимся в Лусаке, и допускала, что мое письменное заявление будет содержать конфиденциальную информацию для него. Я раньше уже прибегал к помощи Джорджа для таких целей, однако в данном случае отказался от этого.

Была назначена дата дисциплинарного тюремного суда, для участия в котором планировался приезд магистрата из Кейптауна. За день до судебного заседания тюремная администрация подтвердила прибытие моего адвоката и возможность передачи ему моего письменного заявления. Утром я встретился с Джорджем в главном офисе тюремной канцелярии, и мы кратко проконсультировались друг с другом перед началом судебного заседания. Однако, как только магистрат открыл его, тюремный прокурор объявил, что отзывает свое обвинение. Магистрат сразу же объявил судебное заседание закрытым и быстро вышел из зала. Мы с Джорджем удивленно посмотрели друг на друга. Нам осталось только поздравить самих себя с очевидной победой. Я уже стал собирать свои документы, когда ко мне подошел другой уорент-офицер и, указав на мое письменное заявление, сказал: «Прошу передать мне этот документ».

Я отказался, заявив, что это конфиденциальные бумаги, с которыми может ознакомиться лишь мой адвокат. После этого я позвал тюремного прокурора и сказал ему: «Прошу разъяснить этому человеку, что на эти документы распространяется адвокатская тайна, поэтому я не могу отдать их постороннему лицу». Тот мне ответил, что согласен с этим, однако судебное дело уже закрыто, судебное заседание завершено, и единственным представителем власти в зале суда остался этот уорент-офицер. После этого я уже не мог помешать уорент-офицеру забрать со стола мое заявление. Полагаю, что тюремная администрация решила прекратить дело против меня только для того, чтобы заполучить мой документ, который (как им предстояло обнаружить), на самом деле, не содержал ничего, чего бы они уже не знали.

Каким бы маловероятным мне ни представлялся побег с острова Роббен, я, тем не менее, постоянно размышлял о такой возможности. Мак Махарадж и Эдди Дэниэлс, мои храбрые и находчивые коллеги, тоже вынашивали такие планы и изучали возможность их осуществления. Хотя большинство разработанных нами проектов были чрезвычайно рискованными, это не мешало нам обсуждать их.

Нам удалось добиться определенных успехов в этом вопросе. Джефф Масемола, имевший навыки ремесленника, смог изготовить ключ, который отпирал большинство дверей в нашей тюремной секции и за ее пределами. Он воспользовался невнимательностью надзирателя, который оставил свой ключ на столе в кабинете в конце нашего коридора. Джефф быстро взял кусок мыла и сделал отпечаток оставленного ключа, а затем по имеющемуся контуру придал куску металла нужную форму. Этот инструмент обеспечивал нам доступ также к некоторым кладовым за нашими камерами и к секции карцеров. Однако нам так и не пришлось воспользоваться им, поскольку море вокруг острова Роббен оставалось для нас непреодолимым препятствием.

В 1974 году у Мака Махараджа появилась идея, как решить эту проблему. Недавно его отвозили в Кейптаун на прием к дантисту, и он обнаружил, что у этого врача по линии жены имеется родственник из числа известных политических заключенных. В этой связи дантист симпатизировал нам. Он, в частности, отказался лечить Мака, пока у того с ног не сняли кандалы. Мак также заметил, что окно в приемной дантиста на втором этаже находилось невысоко над землей и выходило на небольшой переулок, по которому нам можно было бы сбежать.

Вернувшись с приема врача, Мак Махарадж встретился с некоторыми из нас, чтобы убедить записаться на прием к стоматологу. Мы так и поступили. Для Мака, Уилтона Мквайи, меня и еще одного заключенного был назначен один и тот же день для поездки в Кейптаун. Мы трое были готовы попытаться бежать, однако, когда Мак связался с четвертым заключенным, тот отказался. Он решил вообще не обращаться к стоматологу в тот день. У нас появились сомнения в том, что на этого человека можно положиться. Меня крайне беспокоило то, что он теперь знал о наших планах.

Нас троих отвезли на лодке в Кейптаун, а затем сопроводили под усиленной охраной в кабинет дантиста. Мы все трое прошли военную подготовку, поэтому шансы на то, чтобы совершить удачный побег, у нас были достаточно велики. Кроме того, Мак Махарадж смог пронести с собой нож и был готов при необходимости пустить его в ход. В кабинете врача охранники сначала выставили наружу всех других пациентов. Мы при поддержке дантиста потребовали снять с нас ножные кандалы, и наши охранники сделали это.

Мак подвел нас к окну и указал на тот переулок, по которому нам предстояло сбежать. Однако кое-что в нем обеспокоило Мака: мы находились практически в центре Кейптауна, стояла середина дня, а переулок был совершенно пустынен. Когда Мака привели сюда первый раз, на улице было полно транспорта и пешеходов. «Это подстава», – прошептал Мак. Я согласился с ним: у меня тоже сложилось впечатление, что здесь что-то не так. Однако Уилтон Мквайи, у которого в крови бурлил адреналин, ответил, что мы несем чушь. «Мадиба, у тебя просто сдали нервы», – заявил он. Тем не менее мы в конечном итоге решили проявить осторожность и ограничились осмотром своих зубов. Дантист так и не понял, зачем я пришел к нему на прием, потому что мои зубы были в полном порядке.

Пока Мак Махарадж продумывал наиболее реалистичные планы побега, Эдди Дэниэлс разрабатывал самые экзотичные. В первые годы нашего тюремного заключения на острове Роббен самолетам не разрешался пролет над ним. Однако в середине 1970-х годов мы заметили, что над нашими головами летают не только самолеты, но и вертолеты, направляющиеся к танкерам в прибрежной зоне. Как результат, Эдди поделился со мной планом, который предполагал, что наша организация использует вертолет, окрашенный в камуфлированный цвет южноафриканской армии, чтобы забрать меня с острова и доставить на крышу одного из дружественных АНК дипломатических представительств в Кейптауне, где я запрошу политического убежища. В этом проекте был определенный здравый смысл, и я попросил Эдди тайно передать это предложение Оливеру Тамбо в Лусаку. Эдди удалось это сделать, но мы так и не получили ответа на свою идею.

78

Дни рождения отмечались на острове Роббен весьма незатейливо. Вместо торта и подарков мы, сложившись, дарили имениннику дополнительный кусок хлеба или чашку кофе. Мы с Фикиле Бамом, как оказалось, родились в один и тот же день, 18 июля, и я обычно приберегал несколько конфет, которые покупал на Рождество, чтобы мы вдвоем могли насладиться ими в наш общий праздник. Мой пятидесятилетний юбилей в 1968 году прошел совершенно незаметно, но в 1975 году, когда мне исполнилось пятьдесят семь лет, Уолтер Сисулу и Ахмед Катрада предложили мне