Искусство невозможного (в 3-х томах) - Борис Березовский

— Вы действительно считаете, что Путин сегодня избрал другой путь?

— Это очевидно, что Путин сегодня избрал другой путь. Мы сегодня видим, с каким энтузиазмом рабы побежали назад; с каким энтузиазмом они славят его, пишут учебники, создают спортивные организации имени Путина, рапортуют, организуют партийные ячейки. Это означает только одно — что очень хрупким был этот потенциал свободы. И он стремительно разрушается. Главным инструментом

этого разрушения, конечно, является страх. То есть в людях опять поселяют намеренно страх перед властью. Отсюда вся эта терминология, которой народ ждал, — «замочить», «дубина». Сколько угодно можно говорить, что это неинтеллигентно, что это не пристало говорить президенту великой страны. Но народ это слышит, и народу это нравится.

— Если народу это нравится, то, наверное, трудно будет поспорить с такой политикой?

— Опираться в широком смысле на народ очень опасно. Потому что слишком гибок политический менталитет сегодня в России. Вот, например, хотел ведь народ в 1996 году проголосовать за Зюганова, а проголосовал за Ельцина. Хотел в 1999 году проголосовать за Примакова, а проголосовал за Путина. Поэтому особенно важно то, как к происходящему в России относится сознательная часть общества, которая не меняет раз принятого решения. В этом смысле президент сегодня уже проиграл, потому что он проиграл думающих людей. Не бездумных, готовых на все по приказу родины и партии, а тех, которые самостоятельно анализируют события. Их вернуть невозможно, потому что они не пойдут и не простят разворота назад, в несвободу. Им там не жить. Такая вот сложная штука интеллект. Эта часть общества должна была стать опорой власти нового президента. Теперь она для него потеряна.

— Каков ваш прогноз о том, что будет со страной в ближайшие год, два, три?

— Этот вопрос, на самом деле, ключевой. Я не имею на него ответа. Но я очень хочу получить ответ как можно быстрее. И поэтому те действия, которые я предпринимаю, имеют свою логику. Они призваны получить как можно быстрее ответ на этот вопрос.

Я хочу, чтобы наш президент, чтобы люди, которые его окружают, открыли свое лицо. Отсюда некоторые мои кажущиеся импульсивными действия — и уход из Думы, и жесткая позиция по изменениям структуры власти, и жесткая позиция по Чечне, и жесткая позиция по тому, как поступает власть со средствами массовой информации. Я действительно веду себя вызывающе. И я делаю это совершенно сознательно. Хочу, чтобы власть как можно быстрее открыла свое лицо не только для меня.

— После чего наступил окончательный разлад в ваших взаимоотношениях с кремлевской командой?

— После трагедии с «Курском». Тогда моя позиция вызвала бешенство президента. Это была поворотная точка в наших с ним взаимо-

отношениях. Президент тогда сказал, что действия ОРТ — это подлость по отношению к нему. И как пример приводился сюжет с выступлениями женщин, родственниц погибших моряков, просивших продолжать спасательные работы. Один из помощников президента мне тогда сказал, что это проститутки: «Вы сняли купленных проституток для того, чтобы дискредитировать президента».

16 ноября 2000 г. Агентство Federal News Service (FNS), Москва

ИНТЕРВЬЮ БОРИСА БЕРЕЗОВСКОГО

Программа НТВ «Герой дня», 15 ноября 2000 года

Ведущий: В студии Андрей Норкин. Сегодня известный предприниматель Борис Березовский должен был явиться на допрос в Генеральную прокуратуру по так называемому делу «Аэрофлота». Однако он этого не сделал. Более того, его сейчас вообще нет в России. Неизвестно, вернется ли он на родину. Почему? Я надеюсь, сейчас Борис Березовский расскажет нам об этом сам в прямом эфире из Нью-Йорка. БЕРЕЗОВСКИЙ: note 152 Самое главное — это слова президента в интервью газете «Фигаро» накануне его поездки в Париж, где он абсолютно конкретно сказал, что собирается бить по голове дубиной, конкретно отвечая на вопрос, где упоминалась моя фамилия. Это не может, безусловно, не впечатлять. Когда президент великой, мощной страны говорит в таких терминах — это действительно, с одной стороны, необычно, а с другой стороны, конечно, это нельзя не принимать всерьез. И я воспринял это — всерьез. Это первое.

Второе — продолжающаяся тенденция поощрения тех, кто разрушает страну. То, что произошло в Курской области на выборах губернатора, когда был избран человек, который разжигает межнациональную рознь в совершенно явном виде, опять упоминая мою фамилию, в связи с фамилией бывшего губернатора Курской области Руцкого, и говоря о том, что евреи разрушают Россию.

note 153 Но доминирующим, безусловно, было первое обстоятельство, и я о нем сказал — это прямая угроза мне со стороны президента, во второй раз произнесенная. Если вы помните, во время своего

визита сюда, в Нью-Йорк, он, отвечая на вопрос, связанный со мной, сказал: вообще, что говорить о Березовском? Он легко может быть переведен из разряда свидетелей в разряд обвиняемых. Вы знаете, как такие слова самого высшего руководителя страны интерпретируются в России. Конечно, это была команда к действию, к прямому действию.

Самое ужасное состоит даже не в этом, а в том, что такая же команда проецируется немедленно на другие уровни — на уровни региональные. И я уверен, что все, кто проявлял инициативу в последние десять лет, находятся сейчас под давлением уже начальников другого уровня, местных начальников.

note 154 Сейчас президент Путин пытается развернуть страну вспять. Я считаю, что вот еще одного разворота на таком коротком интервале времени страна не выдержит. Это просто объективная реальность. Страна уже начала новую жизнь. Ей предлагают еще раз сменить эту новую жизнь, уж неважно, как ее называть — старой или на новую новую… Но в любом случае результат один и тот же — это разрушительно для страны. И безусловно, вот этот шквал разрушений — безусловно!

— сметет и высшую власть России. Вот на чем строятся мои рассуждения.

note 155 Катастрофы происходят практически каждый день, и о них говорил сам президент. Прежде всего о техногенных катастрофах, которые, как оказалось, очень существенно влияют на весь климат в стране. Но ведь техногенные катастрофы и просто такого сорта катастрофы лишь изменяют менталитет, лишь подталкивают к тем или иным действиям.

Безусловно, президент пытается опять создать авторитарный режим, не гибкий к серьезным проблемам, с которыми столкнулась страна, — и к социальным, и к технологическим проблемам. Это как раз и является разрушением для страны, поскольку нужна более гибкая, а точнее, демократическая, либеральная система для того, чтобы преодолевать такого сорта кризис, с которым столкнулась Россия.

— Между прочим, политолог Глеб Павловский вот эту часть вашего заявления, относительно прогноза — сколько Путин еще будет находиться в качестве президента России, расценил как прямую физическую угрозу президенту. И Павловский полагает, что власть не замедлит с ответными мерами. Что вы на это скажете?

— Мне трудно комментировать Павловского, я уже говорил. Человек очень специфический, человек, который, безусловно, работает

сегодня на разрушение России. Ну а насколько его утверждение соответствует действительности? Ведь у Павловского, как человека, приближенного сегодня к власти, есть очень много инструментов, в том числе, например, подать в суд, а не пытаться угрожать: если я вернусь в страну… — то есть действовать совершенно на законных основаниях. Поэтому я буду приветствовать, если господин Павловский или люди, которым он дает советы, попробуют на совершенно законных основаниях оценить мое высказывание с этой точки зрения

— как прямую физическую угрозу президенту.

То есть то, что сказал Павловский, с моей точки зрения — просто шантаж, и более ничего. Шантаж в данном случае власти, которую он подталкивает к еще более жестким действиям против меня, поскольку других инструментов, кроме как силового давления, то есть языка аргументов, у власти не хватает для того, чтобы со мной разговаривать.

Я могу совершенно точно сказать, что все те, кто пытался в течение последних десяти лет осуществлять реформы в России, безусловно, работали на созидание, на попытку построить новую страну. В общем, конечно, была масса претензий, поскольку они осуществляли революцию, а революция всегда трагедия — для любой страны. Это уже неважно, какой будет потом результат — положительный или отрицательный. Сама по себе революция — трагедия.

Так вот те люди, которые осуществляли эту революцию, — это, конечно, не Путин, и, конечно, это не Павловский, и, конечно, это не Грызлов, это тоже хорошо известно. Не эти люди разворачивали Россию в совершенно противоположном направлении.

Понятно, кто это делал: прежде всего бывший президент России Ельцин и та команда, которая работала с безусловными издержками, но которая развернула страну в правильное направление.