Искусство невозможного (в 3-х томах) - Борис Березовский

В ПРОГРАММЕ «ГЕРОЙ ДНЯ» ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ – БЕРЕЗОВСКИЙ

Ведущий: Савик Шустер

Ведущий: Борис, вот во вторник в этой студии Сергей Юшенков после встречи с вами сказал, что вы твердо намерены создавать оппозиционную партию в России. Вот скажите, в какой роли вы себя видите — спонсора, идеолога или лидера.

БЕРЕЗОВСКИЙ: Вы знаете, я очень боюсь различных классификаций, особенно тогда, когда не выявлен классификационный признак. Я просто делаю все, что в моих силах, чтобы продолжить тот курс реформ, который проводил предыдущий президент. И поэтому я считаю, что в России для проведения этого курса абсолютно необходимо существование реальной, подчеркиваю — реальной, а не карманной оппозиции. Сегодня так сложилось, что эта оппозиция должна быть либеральна. Обязательно должна быть либеральной, поскольку тот курс, который избрала власть, является, безусловно, курсом авторитарным. Все мои возможности, которые у меня есть, я буду использовать для того, чтобы это поддержать. И финансовые, и организационные. И я очень надеюсь, что те идеи, которые я последние пять лет пытался в общество привнести, нисколько не претерпели изменений за эти годы, что сегодня они особенно важны.

— Борис, скажите, вы вот сейчас упомянули прежнего президента, первого Президента Российской Федерации Бориса Ельцина. И вы говорите, что надо продолжить его курс. То есть вы считаете, что та эпоха, она ушла в прошлое вообще сегодня?

— Я считаю ровно наоборот. Продолжение означает не то, что эпоха ушла, а то, что должен быть сделан логичный следующий шаг. То, что делал Ельцин, — это была революция. А сегодня мы должны сделать естественный новый шаг — эволюционный, показать, что новая система, которую выстраивал Ельцин и те, кто был рядом с ним, она эффективна. Более того, эффективнее, чем та, которая была. Прежняя, социалистическая, коммунистическая система. И в этом задача всех тех, кто считает, что Россия может развиваться как либеральная страна. Это очень важно. Ведь вот смотрите, Зюганов откровенно говорит, что либерализм не для России. Он считает, что обязательно должен быть кто-то сверху над народом. Или генеральный секретарь, или президент, не важно, как он называется, самое главное, что народ не в состоянии сам решать свою судьбу. Это не пустые слова, это реалии. То есть приоритет государства над личностью.

В общем, такая конструкция вполне имеет право на жизнь. Другое дело — мы знаем, какая жизнь в результате появляется. То же самое сегодня говорит другой идеолог, который недавно дал интервью, который недавно дискутировал на эту тему с Прохановым (так называемый управляемый демократ Павловский и неуправляемый патриот Проханов). Мы знаем, чем это заканчивается: неуправляемый патриот Проханов построит концлагеря и посадит туда управляемого демократа Павловского.

note 167 Я действительно считаю, что Путин не переживет времени одного срока своего правления, а сегодня я считаю, что Путин не переживет и ближайшего времени своего правления.

— note 168 Скажите, вот вы говорите, что Владимир Путин не доживет до конца своего президентского срока. Вот какой же это сценарий будет, чтобы так произошло?

— Вы знаете, я бы очень не хотел здесь действительно выступать еще не только пророком, но и технологом. Вы знаете, очень маловероятно было даже в начале 1980-х предположить, что развалится Советский Союз. Я, по крайней мере, вырос в этой стране, которая называется Советский Союз, это моя родина, и я действительно не мог предположить ни в начале, ни в середине 1980-х, что такое может произойти. Но сейчас время течет совершенно по-другому, даже чем десять лет тому назад, даже чем пятнадцать лет тому назад. Оно сжато. Поэтому эти рейтинги, эта показуха, которая сегодня, по существу, предъявляется власти вместо реальных аргументов, имеют короткую жизнь. Я не хочу предсказывать, как это произойдет. Я просто уверен, что это произойдет. note 169

— Борис, есть такое мнение в России, что вы в политике человек не постоянный. Ну, кого-то это смущает, кого-то это не смущает.

— note 170 Я считаю, что все то время, которое я провел в политике, я был абсолютно постоянен в принципиальном движении, то есть в принципиальных взглядах на будущее России. Поэтому я и говорю, что то, что делал Ельцин, — это абсолютно правильно для построения либеральной России и сегодня нужно просто продолжить этот курс. Напротив, я считаю, что те оппоненты, которые говорят о моей непоследовательности, не используют реальных фактов, не используют аргументов. Это просто те, кто не имеет других аргументов, кроме как говорить, что вот он не последователен, не приводя на то никаких примеров.

Даже то тяжелое положение, в котором я оказался, после того как Путин стал президентом. Я действительно его поддерживал. Я считал, что Путин продолжит курс реформ Ельцина. И наше принципиальное расхождение с Путиным состоит в том, что Путин говорит о наших с ним личных взаимоотношениях, а я говорю о тех идеях, которые мы с ним вместе обсуждали и которые он собирался проводить в жизнь. Это две разные плоскости: мои личные отношения с Путиным и то, что Путин делает по существу. Я считаю, что это ни в коем случае нельзя было смешивать. note 171 Путин говорил: ты же сам меня просил быть президентом. Это известно не только мне, это известно достаточно, так скажем, широкому узкому кругу.

— Широкому кругу ограниченных людей или, наоборот, ограниченному кругу?

— Я бы не назвал этих людей ограниченными, но круг действительно был в то время ограничен, сегодня об этом знает значительно большее число людей.

— А вот скажите, пожалуйста, сегодня была встреча ведущих российских бизнесменов с президентом Владимиром Путиным, там очень много тем было поднято, от налогов до судебной реформы, до вступления в ВТО. Вот если бы вы были на этой встрече, какую тему затронули бы вы?

— Маловероятно предположить, что я был бы на этой встрече, не только потому, что я сегодня не могу приехать в Россию, а потому, что я никогда по существу не занимался бизнесом как таковым. Поэтому со мной советоваться по поводу того, как должна быть устроена российская экономика, бессмысленно. Я считаю, что вообще в принципе ничего особенного, ничего сложного здесь не существует. Мы должны пройти самый обычный путь, который прошли десятки стран до нас. Важно только понимать, что не может существо-

вать реально эффективной рыночной экономики при авторитарном политическом режиме. В этом смысле как раз у меня основной упрек к тому, что называется сегодня «Союз правых сил». Мне иногда кажется, что наши правые какие-то левые. И не по взглядам левые, а просто косят под правых. Ну возьмите вот, что говорит Хакамада. Она реально говорит, что, да, у нас будет усиливаться рыночная экономика и одновременно будет усиливаться авторитарный режим. Это невозможно, это не работает. Поэтому я считаю, что моя встреча с Путиным сегодня была бы абсолютно бессмысленной. Мы с ним просто работаем в совершенно разных системах аксиом, в совершенно разных предположениях. Он считает, что Россия не может управляться иначе как авторитарным способом, а я глубоко убежден, особенно это показали последние десять лет, что Россия реально может развиваться как либеральная страна (то есть самоорганизовываться), где есть приоритет личности над государством, а не приоритет государства над личностью.

10 июня 2001 г. Известия, Москва

БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: ВЛАСТЬ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА

ПРИКАЗЫВАТЬ

Институты гражданского общества могут появляться в обществе, в котором власть обеспечила условия для самоорганизации. Считаю, что любые усилия в направлении их создания полезны, откуда бы они ни исходили — из России или из-за рубежа. Но эти институты не могут являться инициативой власти. Единственная ее задача — не мешать. Эти институты возникают как инициатива снизу, а не сверху, и только в либеральной по своей сути стране, где есть приоритет личности над государством. В автократическом государстве институты гражданского общества развиваться не могут. При советской власти они существовали в самом зачаточном состоянии, и власть с ними боролась: самый яркий пример — различные «диссидентские» организации, которые формировались вопреки воле государства. А когда их накапливается некоторая критическая масса — можно говорить о возникновении собственно гражданского общества.

В России этого еще не произошло. Мы находимся лишь в самом начале пути. Но важно не это, а то, что это уже не инерционное состояние покоя, а движение. Самое главное, что хотя его можно притормозить, препятствовать его развитию, но сам вектор необратим. Сегодня у власти, даже наметившей для себя авторитарный курс, гораздо меньше возможностей такие инициативы подавлять, хотя власть и пытается.

Гражданское общество — это общество свободных людей, которые берут на себя ответственность за себя и за свои семьи. Возмож-