Полка. О главных книгах русской литературы (тома III, IV) - Станислав Львовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как она была опубликована?
4 августа 1973 года Елизавету Воронянскую – одну из помощниц Солженицына, участвовавшую в перепечатке финальной редакции «Архипелага…», – арестовывают на перроне Московского вокзала в Ленинграде, когда она возвращается из отпуска в Крыму. К этому времени в руках КГБ уже находятся «Воспоминания» Воронянской, изъятые во время обыска у её подруги, геолога Нины Пахтусовой: в них изложена история создания «Архипелага…» и пересказано его содержание. «Воронянской было уже за 60, – вспоминает Солженицын в книге "Бодался телёнок с дубом", – расстроенное здоровье, больная нога, ленинградский Большой Дом навалился на неё всей своей мощью, началось с подробного обыска, потом 5 суток допросов, потом дни неотступной слежки». Как следует из докладной записки председателя КГБ СССР Юрия Андропова, по возвращении домой Воронянская пытается покончить с собой, её помещают в больницу, но через две недели, 23 августа 1973 года, она всё же сводит счёты с жизнью. Воронянскую хоронят 30 августа, в этот же день текст «Архипелага…» впервые попадает в КГБ: его выдает сотрудникам органов друг Воронянской Леонид Самутин, вопреки воле автора хранивший копию книги на даче.
Солженицын ничего не знает о происходящем; ему неведомо даже, что существует «неучтённый» экземпляр «Архипелага…» – годом раньше Воронянская писала ему, что эта копия сожжена на костре. Известие о смерти Воронянской и захвате «Архипелага…» доходит до Солженицына только 2 сентября – и становится спусковым крючком: хотя публикация книги на Западе планировалась только на 1975 год, автор решает действовать немедленно. Двумя годами ранее сотрудница французского посольства Ася Дурова передала главе парижского издательства YMCA-Press Никите Струве фотокопию «Архипелага…», и 5 сентября Солженицын отдаёт распоряжение начинать публикацию.
Тем временем конфронтация Солженицына с советским руководством достигает своего максимума. В конце августа 1973-го он даёт интервью газете Le Monde и агентству Associated Press, где рассказывает о притеснениях правозащитников в СССР, отправляет в ЦК «Письмо вождям» с призывом отказаться от коммунистической идеологии, заявляет о выдвижении академика Андрея Сахарова на Нобелевскую премию мира. В адрес Солженицыных непрерывно поступают звонки и письма с угрозами, летом 1973-го в такси, где едет ближайшая помощница писателя Елена Чуковская, врезается грузовик; чуть раньше в подъезде на неё нападает неизвестный. 28 декабря 1973-го Солженицын слышит в новостях на радио Би-би-си, что в Париже вышел на русском языке первый том «Архипелага…».
Официальной публикации «Архипелага…» на родине пришлось ждать 15 лет – и всё это время казалось, что выход книги в СССР невозможен. Даже в годы перестройки, когда начинают публиковаться запрещённые ранее книги советских писателей, «Архипелаг…» выглядит последним бастионом, с которым советская система не примирится никогда. В конце 1980-х о Солженицыне в официальных СМИ говорят уже как о крупнейшем русском писателе, в Доме кино вполне легально проходит собрание деятелей культуры в честь его 70-летия, а главный редактор «Нового мира» Сергей Залыгин просит у автора разрешения на публикацию «Ракового корпуса» – но Солженицын настаивает на том, что возобновление его публикаций в Союзе должно начаться именно с «Архипелага…». В октябрьском номере за 1988 год «Новый мир» анонсирует публикацию фрагментов из «Архипелага…» на четвёртой странице обложки – после этого тираж журнала задерживают в типографии и дают указание перепечатать обложку без упоминания «Архипелага…». Против публикации книги выступает лично секретарь ЦК по идеологии Вадим Медведев. 29 июня 1989 года вопрос о возможности публикации «Архипелага…» в «Новом мире» выносится на заседание Политбюро ЦК. «По отдельным репликам и выражению лиц было видно, насколько мрачна реакция у многих моих коллег», – вспоминал Медведев. В соответствии с переменчивым и противоречивым духом времени, никакого решения не принято: партийное начальство перекладывает ответственность на руководство Союза писателей – и уже на следующий день секретариат СП принимает решение публиковать. С августа по ноябрь 1989-го главы из «Архипелага…» публикуются в журнале «Новый мир», в конце года полная версия книги в трёх томах выходит в издательстве «Советский писатель».
Заявление Солженицына, составленное в августе 1973 года на случай ареста[1120]
Как её приняли?
Первыми на «Архипелаг…» откликнулись не критики, а спецслужбы и руководители государств. Уже 2 января 1974 года, через несколько дней после выхода первого тома романа в Париже, КГБ рассылает копии «Архипелага…» партийному руководству и запускает кампанию по дискредитации Солженицына. В «Окнах ТАСС» на улице Горького выставлена карикатура Бориса Ефимова[1121], на которой толстые кривляющиеся буржуи поднимают, как знамя, чёрную книгу с черепом и костями на обложке: «Своей стряпнёй писатель Солженицын, / Впадая в клеветнический азарт, / Так служит зарубежным тёмным лицам, / Что поднят ныне ими, как штандарт». В зарубежных изданиях через доверенных лиц КГБ публикуются материалы о сомнительном моральном облике автора «Архипелага…». В квартире Солженицыных с раннего утра до позднего вечера раздаются телефонные звонки с угрозами. 14 января в газете «Правда» появляется статья «Путь предательства» за подписью И. Соловьёва: «Автор этого сочинения буквально задыхается от патологической ненависти к стране, где он родился и вырос, к социалистическому строю, к советским людям». «Литературная газета» вводит в обиход термин «литературный власовец»: «затхлая книжонка», «грязная стряпня», «верх кощунства и цинизма» – в подборке материалов от 23 января советские писатели упражняются в красноречии, пытаясь ещё сильнее «пригвоздить предателя к позорному столбу». На страницах «Литературной России» писатель Владимир Карпов находит причины падения Солженицына в самой его фамилии: «Вы солжец со всеми самыми махровыми антисоветчиками, вы падаете ниц и угодливо лижете сапоги фашистским недобиткам и предателям-власовцам. И это отражено в вашей фамилии. Нет нужды подбирать вам никаких обидных имён. Вы – Солженицын».
Аргументы против «Архипелага…» могут показаться сегодняшним читателям подозрительно знакомыми, похожие риторические приёмы то и дело встречаются в выступлениях публицистов-государственников последних лет. Солженицын «обливает грязью» достижения страны, реабилитирует фашизм, «льёт воду на мельницу» врагов на Западе. «…Почему он молчал, когда американские бомбы падали на города Вьетнама, когда расстреливали патриотов Чили, когда расисты в США убивали лидеров негритянского движения? – вопрошает литературный чиновник Николай Грибачёв. – Почему же не прозвучал тогда голос этого "борца" за демократию и справедливость?»
Единомышленники и союзники Солженицына видят в «Архипелаге…» прежде всего переломное историческое событие. Лидия Чуковская в статье «Прорыв немоты» пишет, что выход «Архипелага…» по значению для страны сопоставим только со смертью Сталина. «Думаю, мало кто встанет из-за стола, прочитав эту книгу, таким же, каким он раскрыл её первую страницу, – говорит историк Рой Медведев[1122]. – В этом отношении мне просто не с чем сравнить книгу Солженицына ни в русской, ни в мировой литературе». Искусствовед Евгений Барабанов пишет, что «Архипелаг…» открывает «путь к искуплению и очищению» для всей России: «Этот выбор не означает ни гражданского неповиновения, ни политических выступлений. Речь идёт о восстановлении нравственных основ, без которых немыслимо никакое человеческое общежитие».
Cолженицын понимает, что выход романа на Западе не может остаться без последствий; в книге «Бодался телёнок с дубом» он вспоминает, как, отдавая распоряжение о публикации, рассматривает несколько вариантов развития событий: убьют? Арестуют? Вышлют из страны? Мнения в Политбюро расходятся: сторонники жёсткой линии требуют суда и заключения в отдалённых районах Крайнего Севера, куда не доберутся западные корреспонденты; председатель КГБ Андропов склоняется к более мягкому варианту. 12 февраля 1974 года в квартиру Солженицыных в Козицком переулке приходят сотрудники Генпрокуратуры. Писателя увозят к следователю, предъявляют обвинение по статье 64 УК – «Измена Родине» (предусматривающей наказание вплоть до расстрела), а после ночи в камере Лефортовской тюрьмы зачитывают указ о лишении гражданства СССР и без каких-либо объяснений доставляют в аэропорт. Только после приземления Солженицын узнаёт, что самолёт прибыл во Франкфурт.
Первые реакции на «Архипелаг…» и в
