Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Я рад, что вы не будете покрывать моего непотребства, – ответил ’т Хоофт. – Но в данном случае я спрашиваю у вас подтверждения того, что мои выводы относительно недействительности распоряжения о смертной казни верны.

– Вы абсолютно правы, господин Ректор, – зло сказал аль-Малик.

– Но теперь-то аль’Кхасса является нашей студенткой! – не отступал Гиварш. – Что мешает нам подписаться под подобным решением повторно?

– Вам, господин Гиварш, как, впрочем, и всем остальным членам Совета, мешает все тот же Закон в Списке Б, – усмехнулся хет Хоофт, – в котором сказано, что лишить некромантессу жизни мы можем только в том случае, если она реально угрожает Ишанкару, или в случае измены, или в других, оговоренных в Законе, случаях. Вы сами признались, и именно вы, господин Гиварш, в том, что не имеете даже понятии о том, какой у аль’Кхассы постэффект, и если бы вы не знали, что он должен быть, вообще бы усомнились в его наличии. На данный момент аль’Кхасса неопасна. Она стабильна, вменяема и хорошо контролируема. Вы называете это дрессировкой, если я правильно расслышал, – ’т Хоофт усмехнулся еще раз. – Так что у нас нет никаких оснований, чтобы даже поднимать вопрос о высшей мере.

Д’Эвре тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой.

– Вы с Бергером расплавили мне мозги, – сказал он. – Это ж надо так все повернуть…

Горан хохотнул, и они с ’т Хоофтом переглянулись.

– Мы не договаривались заранее, – сказал Горан.

– Если господин Секретарь успел внести в приказ все перечисленные мной основания для зачисления аль’Кхассы, – произнес ’т Хоофт, – теперь мы можем с полным правом считать ее нашей студенткой.

– Как я вас всех ненавижу! – сказала Айзекс, и по ее голосу Горан понял, что она близка к тому, чтобы расплакаться.

– И последнее, – ’т Хоофт снова посмотрел на Кервуда. – Пишите, господин Секретарь. Так как Тайра аль’Кхасса является нашей студенткой и не представляет угрозы существованию университета, ситуацию можно считать стабилизировавшейся, и надлежит, согласно параграфу двадцатому раздела девятого «О Некромантах Ишанкара», отменить чрезвычайное положение. Следовательно, сэр Бергер получает обратно все свои ректорские полномочия, я остаюсь при своей Башне и при своей Ученице, Совет – при своих жизнях, а университет все так же живет по Канону. И так будет правильно. И это мой последний приказ в должности Ректора Ишанкара.

’Т Хоофт поставил еще одну свою подпись, с видимым облегчением снял ректорский перстень, положил его на стол прямо перед собой и уступил кресло Горану. Горан встал, еще раз поклонился ’т Хоофту и забрал со стола свое кольцо. Д’Эвре медленно пару раз хлопнул в ладоши, и вскоре весь Совет аплодировал стоя. Горан знал, что эти аплодисменты предназначаются не только ему, а еще и ’т Хоофту, Гиваршу и Змею.

Выходя из зала, Морис незаметно для других подмигнул Горану, и тот благодарно приложил руку к сердцу.

– Сэр Бергер, – спросил Кервуд, когда в зале остались только они вдвоем. – Я правильно понял, что раз теперь Ректор Ишанкара снова вы, то, согласно дополнению к параграфу семнадцатому и так далее… Ну, в общем, про то, что Ректор отвечает за студента… Получается, на кону ваша голова, а не голова сэра ’т Хоофта?

– Получается, так.

– Сэр ’т Хоофт вас подставил?

– Нет, не подставил. Он Господин Игры, он прочел и сыграл мою партию. Это точный расчет. Если с обучением аль’Кхассы что-то пойдет не так, голову отрубят Ректору, а не Некроманту Ишанкара. Таким образом, сохранится преемственность поколений. Ректора можно выбрать нового, а вот нового Некроманта надо вырастить и обучить, так что сэр ’т Хоофт с головой на плечах нам жизненно необходим.

– Кошмар какой-то эта ваша Дар Элайя…

– Это не кошмар, это дело привычки. В итоге я все равно должен буду умереть. Жить вечно в мои планы не входит.

Джимми пару секунд смотрел на Ректора, а потом сказал:

– Я бы выпил, сэр. Это было ужасно.

– Выпейте, Джеймс, – Горан хохотнул. – Сегодня можно. Встретимся на балу.

В этой части Цитадели Тайра раньше никогда не была. Зал Торжеств находился на первом этаже, со всех сторон был окружен садом, и глядя на его высокие, от пола до потолка, окна, заменявшие ему стены, издалека можно было подумать, что это оранжерея. Тайра, сказать честно, так и думала, и, не испытывая никакой особой страсти к садоводству, никогда не пыталась подойти поближе и заглянуть внутрь.

Изнутри помещение было похоже на бальные залы из диснеевских мультфильмов про принцесс и вечную любовь, а в самом его конце на похожем на сцену небольшом возвышении Тайра заметила настоящий живой оркестр. Можно было смело думать, что диснеевская сказка вдруг стала реальностью.

Зал был полон людей. Студенты в парадной форме и преподаватели в вечерних нарядах сидели за расставленными по кругу небольшими столиками, и почти все улыбались. Первокурсники делали серьезный вид, правда не все, в основном иллюзионисты, и Тайра впервые поняла, как сильно Горан с его мироощущением не вписывался в концепцию своего отделения, хотя сэр ’т Хоофт, как только дело касалось мозгов и психики, тоже сразу становился серьезен, так что вполне вероятно, что у иллюзионистов такое выражение лиц было профессиональным постэффектом.

Тайра искала сэра хет Хоофта, но в зале было много людей в черных вечерних одеяниях, и отыскать среди них Наставника было не так уж и легко. Ей было немного неловко от того, что несмотря на то, что все студенты обязаны были явиться на осенний бал в форме, она в своем черном с белыми манжетами платье пришла словно не на праздник, а на похороны. Так казалось не ей одной, и люди, которым она попадалась на пути, на мгновение замирали и старались пройти мимо, не задев даже ее подола. Что бы ни говорил Наставник, суеверия были значимы не только для Гюнтера, но бороться с ними Тайре абсолютно не хотелось. Она встала у оливковой с бронзовыми и золотыми узорами стены и с удовольствием смотрела, как посреди зала на танцевальной площадке танцуют вальс несколько пар старшекурсников.

– Красиво танцуют, да?

Тайра повернула голову и увидела Фарху.

– Я так никогда не сумею, – призналась Тайра.

– Да ладно, – не поверила Фарха. – Они тоже не сразу так сумели. На танцах научат.

– На танцах?

– Ну да, два раза в неделю, третьекурсники рассказывали.

– Танцы – это предмет?!

– Предмет.

– Ну все, я теперь даже знаю, за что меня отчислят…

Фарха засмеялась.

– Я тебя повсюду ищу, – сказала она, – уже три раза зал обошла, думала, может, тебе и на бал нельзя. Мало ли, какие у сэра ’т Хоофта на этот счет заморочки.

Тайра усмехнулась. Фарха и все остальные и понятия не имели, что еще несколько часов назад, пусть всего несколько минут, но сэр хет Хоофт был Ректором Ишанкара, и заморочки у него были похлеще, чем у Горана, и Тайра и правда могла не попасть на этот бал. На этот и на любой другой.

– Что ухмыляешься? – Фарха расплылась в улыбке и поправила челку. – Я права, да? Угадала? Не расскажешь? А, шайтан с вами! Пойдем!

Она взяла Тайру за руку и потянула за собой, лавируя между юбками парадных платьев, бокалами шампанского на высоких хрустальных ножках и отодвинутых от столиков стульев с изогнутыми спинками.

– Куда ты меня тащишь? – спросила Тайра, понимая, что вырваться все равно не удастся.

– А ты весь вечер собралась в уголочке стоять?

– Не люблю светиться.

– Ну, милая моя, тебя и так все заметили, так что, как ты говоришь, поздно пить минеральную воду!

Объяснить Фархе про «Боржоми» Тайре так и не удалось.

– Поэтому будем пить шампанское!

– Я не люблю шампанское, – скривилась Тайра.

– Будешь пить что-нибудь другое, – согласилась Фарха, наконец найдя нужный ей столик. – Садись, я тебе место застолбила!

Тайра отодвинула стул и не слишком уверенно поздоровалась с сидящими за столом парнями и девчонками. Судя по их радостным лицам, все они были первокурсниками, а судя по пурпурному рисунку на черной ткани, все они претендовали на звание боевых магов. Ребята на пару