Время для жизни - 2 - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Засмеялась, пихнув его в плечо. Потом осеклась и закусив губку, спросила:
— Ты действительно рад меня видеть? Не обижаешься на меня?
— Действительно рад! Не обижаюсь! Так вы так и не ответили — вы надолго в Омск?
— На пять дней. У нас договор между «Сибкомбайном» и здешним «Сибзаводом». Три концерта — два в ДК «Сибзавода», а один в горсаду, на открытой площадке. А тебя могут отпустить… на эти дни?
— Х-м-м…, - «Откуда же я знаю? Хотя… вряд ли! Ладно бы — на пару дней, но — на пять?!», — А ты хотела бы, чтобы я был с вами эти дни?
— Почему с вами? — хмыкнула Варя, — Со мной!
«Вот как?! И что это такое? Как это понимать? Она — так сдалась, что ли? Или что-то еще? А вот еще вопрос — а мне это теперь надо?».
Но в штанах у Косова так явственно что-то заныло, что он понял — надо!
— Игорь… он немного не так все преподнес! Это именно я хотела к тебе приехать. И боялась, здесь он не соврал. Он тоже хотел повидаться, но… Ну так как — тебя могут отпустить на эти дни?
— Не знаю, Варя! Сама понимаешь… тут не я командую.
— Ну давай… давай вместе подумаем! Помнишь, как тогда… у Ильи в кабинете сидели. Как ты тогда сказал — мозговой штурм?
— Ты и правда — так хочешь, чтобы я поехал с вами? То есть… с тобой?
— Да… хочу.
— Погоди… я чего-то не понимаю, Варя. Когда я добивался тебя, ты меня постоянно динамила. А сейчас что изменилось?
— Как ты сказал — динамила? Хотя… понятно по смыслу. Что изменилось, спрашиваешь? Сама не знаю. Тогда, когда ты уже сам от меня отказался… меня как закусило, понимаешь? Злилась, грызла себя… Дура ведь! Ты мне столько сделал… как-то неохота оставаться свиньей в твоих глазах. Да и что-то еще поняла…
— И что же? — Косову мучительно захотелось покурить, чтобы чуть опомниться от неожиданного визита, и не менее неожиданных слов Вари.
— Вань! Я… я не претендую на тебя, и оженить тебя не собираюсь, если ты этого боишься. У тебя же эта… Кирочка! — фыркнула Конева.
«О как! Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд!».
— А что, хочешь сказать — не так? Она же тебе письма пишет, и ты ей — тоже! — Варя с вызовом смотрела на него.
— А это ты откуда знаешь? — Иван не стал отрицать своей переписки с Кирой, хотя там и переписка-то… друзья теплее письма друг другу пишут!
— Тоже мне — тайна! Калошин же сейчас плотно работает с Ильей, а там Тонечка — язык без костей! А они с Кирой поддерживают отношения.
— А ты с Игорем… не? — поинтересовался с улыбкой Иван.
— То уже в прошлом. Он сейчас все со своей танцовщицей не наиграется. Живут как кошка с собакой — то сходятся, то — расходятся… Да ты ее должен помнить по тому концерту.
«А Калошин что-то долго с той девицей шуры-мурит, на него не похоже! А как звали-то ее? Забыл? Хотя… какая сейчас разница? Варе что ответить? Как это все неожиданно! Тараканы у нее в голове, конечно, чемпионских размеров! Но вот же — стоит, очень хорошо выглядит, и похоже — готова! И что? Да хрен его знает!».
Раздумьям Косова положил конец знакомый голос:
— Косов? Товарищ курсант, а что вы здесь делаете?
«Твою мать! Верейкис! Вот какого хрена его сегодня в училище принесло? Воскресенье же, выходной!».
Глава 21
Верейкис вопросительно разглядывал Косова, переводя взгляд на Варю. Сюда же, почувствовав неладное подтянулся и Калошин, остановившись в нескольких шагах. Иван только сейчас заметил припарковавшуюся возле крыльца зеленую училищную «эмку».
«Какое уж тут внимание, если такая фемина рядом стоит и такие речи ведет!».
— Товарищ батальонный комиссар! Разрешите доложить, — подтянулся Косов, — Вот друзья из Красно-Сибирска приехали, разыскали меня. Помдеж разрешил на пять минут на крыльцо выйти, переговорить. А вообще у меня сегодня — увольнение!
— Друзья, говоришь…, - протянул комиссар, внимательно осмотрев и Калошина.
«Ну да! Ни Варя, ни Игорь никак не походят на «ребята с нашего двора». Тут весь внешний вид свидетельствует, что люди — далеко не простые! Богема, блин!».
Высокий Калошин, одетый в темно-серый плащ, сейчас распахнутый, и такого же цвета модную шляпу, в стильном костюме, и явно шелковый галстук… И штиблеты эти лаковые на ногах… Фатовские усики…
«Пижон, мля!».
А уж Варя — сама икона стиля сейчас — светло-бежевый плащик, не длинный, до середины бедра, серая облегающая юбка чуть ниже колена, матовый отблеск фильдеперсовых чулок на полных, красивых ножках, аккуратные туфельки. Беретик этот кремового цвета. И продуманно выпущенные из-под беретика пара локонов. Дама в стиле — «Упасть — не встать!».
«Они больше на каких-то иностранцев походят. Или на высокого полета артистов — прямо из столицы!».
«А Верейкис-то… тоже — тот еще крендель! На меня смотрит — как солдат на вошь, на Калошина с легкой неприязнью, а вот когда на Коневу взгляд переводит — прямо преображается. Нет, не весь, а взглядом… Видно, что пытается сдерживаться, но… так бы и съел! Кобелино тот еще, а ведь — комиссар! Прямо вот сейчас выдаст… как там? «Мадам! Я старый солдат, не знающий слов любви!». Может на этом и сыграть? Отпустит он меня хоть на пять дней, хоть на неделю! Пусть она маленько пококетничает с ним, и все — политработник сдастся!».
— Товарищ батальонный комиссар! Разрешите представить — Варвара Конева, певица, артистка, красавица. Игорь Калошин, певец и руководитель музыкального коллектива завода «Сибкомбайн» города Красно-Сибирска. Ребята! Это комиссар нашего училища, Верейкис Александр Артурович.
Верейкис вытянулся, как лом проглотил, поднял подбородок. Ивану показалось, что он даже щелчок каблуков услышал! Калошину просто пожал руку, а вот с Варей — явно пытался наклониться к
