Время для жизни - 2 - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понты? Что это? — удивился Калошин.
— Да это… у блатных выражение такое. Гонор, престиж… Хороший понт — дороже денег!
Игорь хмыкнул с улыбкой, покачал головой.
— Да что ты думаешь? Звони в Красно-Сибирск, проси у начальства разрешения продлить командировку на два дня. Утрясай эти вопросы. Можешь сказать, что отказать не можешь, иначе тебя в армию забреют! — засмеялся Иван.
Тот чесал затылок, задумался.
— Не… так-то — вариант! Ничего так вариант… Ладно, пошли комиссара совращать, а то там его Варька и так совратит, да без толку! — хохотнул Калошин.
Подчеркнуто возбужденно Калошин ворвался в кабинет Верейкиса.
«А атмосфера здесь… непринужденная! Варенька сидит, улыбается. А ушки и щечки — порозовели! Да и у комиссара — тоже улыба на всю морду! Вон… стереть ее пытается, да не сразу удается!».
— Варенька! Душа моя! — не обратил внимание на обстановку флирта Калошин, — А ты помнишь ли тетрадочку у Ивана? Ну — ту заветную тетрадочку, где он наброски да черновички записывает? Помнишь?
— Помню! — не понимающе протянула женщина, — Мы еще у Ильи в кабинете все ее изучали, когда новые песни смотрели. Ты еще сказал, что очень бы эту тетрадку хотел полистать…
— Вот, Варенька! Оказывается, наш друг эту тетрадочку пополняет! И у него там что-то новое есть!
— Правда, Ваня? У тебя есть новые песни? Да? А… А для меня — есть? — Варя затаила дыхание.
«Х-м-м… она сейчас играет или и правда так… вся в ожидании?».
Косов решил не томить:
— Есть. И для тебя есть!
Женщина подскочила, завизжала от радости, и схватив Косова в охапку, расцеловала. Но — только в щеки.
«А вот сейчас она играет! Чувствую, играет!».
Верейкис сидел, удивленно-обескураженно глядя на этот переполох.
— Ванечка! А как я могу… ну — посмотреть эти песни? — «она аж ручки на груди сложила в жесте мольбы!».
— Варь… там только стихи, а нот нет…
— А как же…
— Подожди, Варя! — Игорь чуть отодвинул «лису Алису» в сторону, — Товарищ комиссар! У меня к вам будет огромная, просто — преогромная просьба! Даже можно сказать — официальное обращение, как руководителя музыкального коллектива!
— Слушаю Вас… тебя, Игорь, — поперхнулся Верейкис.
— Мы в Омске будем пять дней. Отпустите к нам Ивана? То есть — курсанта Косова…
— К-х-х-м-м… на пять дней отпустить? — опешил комиссар, — Ну, знаете ли… Ладно бы — на выходные, на пару дней. А тут — целая неделя! У нас такое не предусмотрено, товарищи.
— Вы поймите… концерты мы отменить не можем. Но… в свободное время будем работать с Косовым. Надо стихи на музыку положить, отшлифовать все идеально, ноты записать. Это… очень большая работа, очень. Знаете, как у других авторов? Одну песню могут месяцами вылизывать! Два-три месяца — точно! А тут мы просим всего пять дней!
— Нет, ребята… Ну, поймите, товарищи… есть порядок, правила определенные. У нас же не банда махновская! Устав же… Это — армия, Игорь. Ты просто не понимаешь!
— Так-так-так…, - Калошин «гнал картину», постукивал рукой по спинке стула, — Что же делать-то? Александр Артурович! Это же… для народа нужно! Люди же хорошие песню любят. А у Косова они — хорошо получаются.
— Согласен полностью! Но… не могу! Я даже к начальнику с такой просьбой пойти не могу. А решение такое — только за ним!
«Ага… уже перекладывает ответственность на Груздева! Подается комиссар, юлить начинает. Иначе бы просто — нет! И все!».
— А если… а если — вот так! Я свяжусь со своими руководителями… попрошу разрешения. Давайте… мы у вас концерт один проведем?
— У нас? У нас — это, то есть…
— Ну да, у вас в училище! Для руководителей, командиров, преподавателей. Можете еще кого из начальства пригласить. У вас же актовый зал есть?
Верейкис подтвердил.
— Большой? — продолжал давить Калошин.
— На четыреста мест! — с гордостью ответил комиссар.
— На четыреста? Маловато… не густо, так скажем! Но… и что вы на это скажите, Александр Артурович. Концерт — для работников училища. А если шире смотреть, еще кого пригласить… Концерт для командиров РККА!
Верейкис задумался. В отличие от Косова, покер-фейс держать он умел. Потом он «отмер», посмотрел на часы:
— Знаете, Игорь… Сейчас подъедет начальник училища. Надо идти к нему! Вдвоем пойдем, объясним. Выскажите свое предложение.
* * *Комиссар повернулся к Коневой и выражение его лица изменилось. Изменился взгляд, губы дрогнули в попытке сдержать улыбку.
— А Вы, Варенька, здесь с Косовым подождите. Иван! Подогрей чай.
Дождавшись, пока за Верейкисом и Калошиным закрылась дверь, Варя выдохнула с облегчением, и расслабленно опала на стуле:
— Вот же… комиссар какой у вас. От такого оборону держать очень сложно. Прямо — напор и натиск! — она довольно фыркнула, — Но какой обходительный мужчина! Прямо вот… вроде бы даже и смешно, и довольно банально, но прямо чувствовала временами, как таять начинаю. Очень опасный тип! Военный, одним словом.
Косов и сам с удовольствием сейчас смотрел на женщину. Не поправляемая ею какое-то время юбка съехала уже ближе к середине бедра. Ножки… ох, какие ножки! И чулочки еще эти! Короткий пиджачок выгодно подчеркивает талию, но не скрывает довольно внушительный верх, явно больше «девяноста».
— Ваня! А ты чего так уставился? — женщина выпрямилась на стуле, поправила локон, чуть улыбаясь, а потом, засмеявшись, закинула ногу на ногу, заставив поперхнуться Ивана словами, — Как впервые увидел, честное слово! Слушай! А я вот сейчас поняла, чем и ты, и тот же Верейкис отличаетесь от Калошина, или же — от ребят из ансамбля. У вас взгляд какой-то «голодный», прямо вот… раздеваете взглядом. Кажется даже кожей ощущаешь это мягкое давление.
— Да ну, брось! Выставила нас прямо такими «озабоченными»! — засмеялся Иван.
— А то можно подумать — не так?! Именно озабоченные и есть!
— Просто и Калошин,
