Время для жизни - 2 - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как, как… разъебут немцы французов с англичанами, как бог черепаху! — буркнул Косов недовольно.
«Опять напарничек оторвал от таких воспоминаний!».
Алешин засмеялся:
— Ну у тебя и сравнения! Иван! А как там… ну бог — черепаху?
— Ты что — черепах никогда не видел? — недовольно переспросил Иван.
— Ну видел — в зоопарке!
— Ну вот… чего тогда спрашиваешь? Видел какая она плоская, и ноги нарастопырку?
Алешин заржал.
А через несколько дней случилось то, чего Косов не мог даже и ожидать! Он поутру собирался в увольнение, когда его вызвали в дежурку училища. Нет, не к Насте собирался — там опять наступил этот довольно долгий и выматывающий период ожидания новой встречи. В кино они с ребятами собрались, просто в кино. Да еще и на утренний сеанс — утрами билеты дешевле, а для курсантов и копеечка — рубль бережет! Потом еще хотели сходить в горсад — аттракционы, мороженое, газвода.
«Пацаны они все еще, в сущности!».
— Ну, чего там? — недовольно спросил он у помдежа, «комода» из четвертой роты.
«Все эти вызовы… они ничего хорошего не несут! Опять что-нибудь случилось, а Косов — как та затычка в каждой бочке!».
— Так пришли к тебе! — немного озадаченно ответил парень.
— Кто пришел?
— А я знаю — кто? Спросили тебя, я в роту позвонил, сказали — здесь еще. Вот я и пригласил тебя…
— Ну и где эти… неизвестно кто? — вестибюль был пуст.
Не считать же часового у знамени училища, и дневального на входе?
«А вот у дневального тоже морда чего-то удивленная!».
— Сказали, что на крыльце подождут.
— И что мне — на крыльцо выйти? А потом меня мой ротный увидит и скажет — «самоход»! Или из строевого кто…
— Да ладно тебе… чего ты нагнетаешь-то? Выйди на крыльцо, да и переговори. Слушай! А они на артистов каких-то похожи! Прямо такие вот…
И помдеж обрисовал руками какую-то сложную фигуру.
«Все страньше и страньше…».
Иван вышел на крыльцо и с раздражением огляделся.
«Оп-па… вот ни хрена ж себе!».
Чуть дальше к ступеням стояли и улыбались… Калошин и Варя.
— Ребята! — не зная, что сказать, Иван пошел к ним навстречу, раскинув руки.
Вот уж — не ожидал! И как-то радостно так стало. И вроде бы даже… чуть-чуть вернулось ощущение того времени, когда они, ругаясь и мирясь, споря и флиртуя, готовили концерты. Пахнуло чем-то прежним, что уже прошло и, казалось бы, уже не вернется.
— Как же я рад вас видеть, родные мои! — обнял он Калошина, а потом — обняв, расцеловал Варю.
«Расчувствовался… как старик! Сентиментальный какой!».
— Как вы здесь? И как про меня вспомнили? — приобнимал он обоих.
Гости, видно тоже что-то такое почувствовали, потому что Калошин радостно тряс ему руки, тискал за плечи, а Варя, приобняв за талию, заглядывала в глаза.
— Как вспомнили, как вспомнили… Да мы про тебя и не забывали. Но сам же понимаешь — работа, концерты, разъезды. Мы же осенью сюда приходили, тебя искали. А нам сказали — нет его, весь первый курс в летних лагерях. Вот… не удалось тогда встретится! А сейчас снова сюда на концерты приехали. Видишь — пришли!
— Спасибо, родные! Как я рад вам! — повторял Косов, а сам с улыбкой рассматривал гостей.
«Калошин — вишь важный какой! Артист! И… потолстел, что ли? Немного, но — заметно! Вальяжный какой-то стал! А одет-то как — ну чистый английский лорд на плэнэре! А Варенька — все также хороша! Светится улыбкой, одета — ну вылитая столичная артистка!».
Похоже, что гости тоже вовсю разглядывали его, оценивая — насколько изменился их знакомый.
— Ты посмотри, Варь! Похудел, и даже вроде бы — чуть подрос! А плечи-то плечи! Ты куда растешь-то, Ваня! — пихнул его в грудь рукой Игорь.
— Это, Калошин, ты вширь расти начал, а Иван — вон какой стал! Прямо… командир настоящий! И повзрослел, что ли…
Варя тоже с улыбкой разглядывала Косова.
— Вань… ты правда так рад нас видеть? — негромко спросила она.
— А почему ты удивляешься? Я вас чуть не год не видел! Ты, Варенька, как и раньше — неотразима! А ты, Игорек, и правда, что-то поправился! Смотри — ты это зря! Тебя тут половина женщин Омска боготворит! Потолстеешь, разочаруешь поклонниц.
— Да ладно вам… не сильно-то я и поправился! — притворно обиделся певец, но тут же заинтересованно переспросил, — А что… про поклонниц… ты не свистишь?
— Нет! Признаюсь честно — я их не считал. Но что они тут есть, и их немало — это факт!
Калошин явно приосанился.
— Ребята! А вы — надолго в Омск? Сегодня у вас как — время есть? А то у меня увольнение, можно посидеть где-нибудь, поговорить, — спросил с надеждой Косов.
— Смотри, Варька, он и правда соскучился! Не врет, видно же! Но ведь не по мне, не так ли? А ты еще сомневалась — стоит ли ехать, а то, дескать, Косов может и на хрен послать. Слышь, Ваня, она боялась, что ты на нее обиду затаил!
— Калошин! Ну и трепло же ты, ничего тебе сказать нельзя! — рассердилась Варя, — Сходи вон лучше… на здание погляди. Видишь — старое здание, архитектура интересная!
Игорек хмыкнул, перевел взгляд с Вари на Ивана, кивнул и сказал:
— Насколько я знаю, в таких заведениях на крыльце курить нельзя. Я отойду недалеко… вон там встану и покурю. Только… вы тут не затейте целоваться взасос, перед людьми неудобно будет. Варька! Он вон уже сколько без женщин, как монах в келье. Так что… поосторожнее с ним!
— Иди уже, пошляк! — не отрывая взгляда от Ивана, с досадой бросила Конева.
Они чуть помолчали. Иван с удовольствием смотрел на женщину.
— Что ты так смотришь? — она застеснялась, поправила
