Взорванный город. Роман - Марина Бойкова-Гальяни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, подруга, и досталось же тебе! Как пережила измену Герхарда?
– Он по-прежнему любит, просто деньги любит немного больше. Мало кто не соблазнился бы.
– Да, всё покупается в мире! И не таких, как Герхард ломало богатство. Он вечно бился за право работать, изобретая то, что кажется более интересным для ученого, а не безделушки на потребу толстосумов. А тебе пора жить своей жизнью. Впрочем, не мне советовать. Приходи в гости сегодня же. Посидим вдвоем, покалякаем. Знаешь, Жюльетт уехала в Париж.
– А у тебя что нового?
– У меня опять новая пассия! Художник из Москвы. Впрочем, не думаю, что понравится тебе, слишком занят своей персоной. Но любовник!
– Счастлива за тебя!
– Приезжай! Не то сама приеду!
– Уже собираюсь.
С огромной радостью позвонила в знакомую дверь. Наталья распахнула её настежь, и кинулась на шею подруге.
– Может, войти позволишь?
– Заходи, помни, здесь всегда тебе рады. Коньяк?
– Как обычно.
– И я за компанию.
Она принесла две рюмки, наполнила их до половины, и одну из них протянула Евгении.
– Давай переберемся в кресла. Так удобнее.
– Ну, рассказывай, Женька.
– Что рассказывать? Тайные встречи с любимым, неиссякаемая страсть. Я как на вулкане: то люблю, то ненавижу. Елену то жалею, то хочу, чтобы сдохла.
– Найди другого мужика. Ты красавица, за тобой любой побежит.
– Да не больно. Не поймешь, какого рожна надо мужчинам. Во всяком случае, не красота. Сейчас все больше хотят богатых баб. А что могу дать я, кроме смазливой внешности, да сомнительной родословной?
– Ладно тебе. Мы тоже не из баронов. Прадед под крылом у Берии невинных душ сгубил немерено. Тот ещё, душегуб.
– Так ведь за идею!
– Какая идея? Власть над людьми, чтоб боялись. Он, думаешь, не получал удовольствия от пыток? Садист, на голову больной. А ты, говоришь, сомнительная родословная. Давай, напьёмся, и по мужикам! Плевать на твоего Герхарда, и моего самовлюбленного художника. Давай?
– А что? Давай. Наливай по полной!
Выпили ещё и ещё. Женька говорила о брате впервые за свою жизнь. Натали слушала внимательно. Потом спросила:
– Где он теперь?
– У Олега своя жизнь. Но, кажется, у него наладилось после второго срыва. Давай не будем сейчас об этом. Мы решили напиться и загулять, так давай, наливай.
– Видишься с братом?
– Нет, даже не созваниваюсь. Мы – чужие. Мое участие не принесло пользы ему, и облегчения мне. И все – точка! Забудем!
– Тебе не приходило в голову, что можешь потерять и Герхарда.
– Я и так много теряла в этой жизни, Хватит! – Евгения Наумова поднялась, – так что, идем в бар?
– Идем!
Бар, в который повела Натали, оказался неподалеку, и подругу там знали.
За столик девушек моментально присели двое мужчин, и один стал ухаживать за Женей, а другой, разумеется, избрал её спутницу. Натали громко хохотала над грубоватыми шутками мужчин, Женя пожимала плечами, находя их весьма плоскими. Наконец, ей до тошноты надоело присутствие данных ухажеров, и девушка предложила подруге сменить бар.
– Если мы вам не подходим, скажите прямо, – обиженно поджал губу тот, что пытался веселить Дженни, – вон там появились клёвые девчушки.
– До свидания, – весело молвила Натали, и подмигнула спутнице, – и не обязательно искать другой бар. – Бармен, ещё по коньяку, и дай, что ли, жареного арахиса.
– Знаешь, не хочу никого клеить. Пошли отсюда!
– Сначала выпьем.
– Ну, выпьем, ну напьемся. Ты подклеишь очередного кобеля, я вернусь домой на автопилоте, проблююсь, а наутро охватит такая тоска по милому, что повешусь на кушаке от халата.
– Джен, послушай старую шлюху (засмеялась, видя, как та возмущенно замотала головой от неожиданности). До смерти боишься потерять Герхарда, а пусть сам почувствует, что может потерять тебя. Наставь рога. Честно, станет легче.
– Я не могу. Да и с кем?
– А я найду отличного любовника, красавца с хорошим телом.
– А как насчет ума?
– Ой, ну ты размечталась! Ума! Зачем тебе ум?
– Терпеть не могу глупцов!
– Ладно, поищем умного. А если найду, согласна?
– Найди, чтоб и понравился.
– Вот так задача!
– Сама заговорила. Выпьем, а то коньяк прокис, и я трезвею с каждой минутой.
– Думаю, коньяк балованный. Эй, Кирилл! Что за пойло?
– Дамы, что за сленг!
– Мы пришли пьяные, выпили конины и протрезвели. Объяснись, а то не заплатим.
– Вы уже заплатили! Вот спиртомер. Что скажете?
– Ну, ладно. Мы уходим. Хотя, что за чёрт? Женька, на кого ты пялишься? А он ничего…
– Похож на Герхарда улыбкой.
– Хочешь, познакомлю?
– Но он с дамой.
– Попытка не пытка. Главное, не щёлкай!
Наталья наполнила бокал вишневым соком, и пьяной походкой направилась к столику, где сидела парочка.
– Линка, оторва, привет! – Она потянулась обнять незнакомку, и неуклюже запнувшись, выплеснула содержимое на бледно-розовую кофточку.
Незнакомка взвизгнула, и, подскочив на месте, разразилась нелицеприятной бранью:
– Мразь, кошка драная, уродка фригидная, плесень болотная, – лились помои на бедную голову пьяной подруги.
Не выдержав оскорблений, Женька поднялась с места, и, приблизившись вплотную, добавила сока из своего бокала на розовую кофту, после чего толкнула спутницу незнакомца. Бармен схватил за плечи Натали, и потянул в сторону. Женя вернулась на своё место.
Облитая соком подруга понравившегося Дженни мужчины, переключилась на спутника:
– А ты, что пялишься? Твою женщину поливают грязью в прямом смысле, а ты даже заступиться не в состоянии, идиот никчемный!
Она схватила салфетку и судорожно стала тереть особо запачканные места. Мужчина стал помогать.
– Дима, отпрянь, лучше сиди и жди! Иду в бабский сральник!
Продолжая изрыгать ругательства в адрес подруг, она двинулась прочь. Кирилл силой усадил Наталью за столик, и принес две больших рюмки коньяка:
– Девчонки, угощаю! – он подмигнул Жене, – даёт, подруга!
Та не поняла о ком говорит, но кивнула.
Дима подошел к девушкам, и восхищенно сказал:
– Вы когда-нибудь слышали такую отборную ругань? Какова тёлка! А?
Евгения посмотрела на него потускневшим взглядом: невыносимо скучно. От мужчины повеяло нечистоплотностью. Он повернулся к Натали:
– Ловко ты её облила! Оставь телефончик, созвонимся. Хочешь классный куни?
Женю затошнило, лицо приобрело зелёный оттенок:
– Если ты не уберешься, меня вырвет! – Она поднялась из-за стола, и исполненная дурных намерений, приблизилась вплотную к Диме.
Тот спешно ретировался за свой столик, и оттуда покрутил пальцем у виска.
– Омерзительный тип, – сказала Натали.
– У… бок, – добавила Женя.
Засмеялись.
– Пойдем-ка домой. Может, выпьем чаю у меня? – предложила Наталья.
– Я к себе. Только поймаю тачку. Доберёшься одна?
– Конечно. Родной район, каждая собака знает. А вон такси!
Подружки обнялись.
Евгения села на заднее сиденье и назвала адрес. Таксист кивнул, и машина плавно тронулась с места. Круглый затылок водителя вызывал неприятное ощущение: где-то видела похожий. Внезапно словно током ударило: затылок отца и Олега. Точь—в-точь. Такой же, верно, у дяди Алексея. Безумная мысль овладела ею: а что, если за рулем дядя-маньяк. Да, он специально выследил, и хочет отомстить за предателя брата. В висках застучало, и кровь хлынула из носу. Поспешно зашарила в сумке, ища платок. Таксист обернулся мельком, и притормозил:
– Вам нехорошо? – Достал из бардачка бутылку прохладной воды, и, взяв у Жени платок, смочил. – Закиньте голову, и на переносицу, положите платок на переносицу!
– Нет, не он! – Девушка облегченно вздохнула, прикладывая влажный платок.
Машина плавно тронулась. Вот парк. Скоро и дом. Внезапно попросила остановить:
– Я здесь выйду, – протянула купюру, – сдачи не надо.
– Все хорошо?
– Отлично.
Водитель помахал рукой.
Светало. Слабый туман дрожал над полянкой. Голубые ели казались призраками, размахивающими руками-лапами под слабым ветерком. Шла напрямик, не соблюдая дорожки, желтеющей крупным, словно политым краской песком. Вдруг что-то увидела под ёлкой и остановилась, напряжённо всматриваясь. Наконец, убедившись, что объект не движется, подошла, всё больше изумляясь.
Деревянная фигура, длиной около полуметра, лежала между корней. Оглянувшись по сторонам, присела на корточки, чтобы разглядеть.
Круглые глазницы темнели на топорном лице то ли филина, то ли человека. Острые ушки выточены основательно, и почему-то ассоциировались с рогами. Туловище короткое, безногое принадлежало не человеку, но было в то же время человеческим. Три понятия всплыли в голове – идол, дьявол, чёрт:
– Нет! Чёртик. И он – мой!
Провела по шершавой голове фигуры, и та ответила теплом на ласку. Затем бережно подняла с травы, покрытой росой, и, прижав к себе, как дитя, понесла домой.
