Аргиш - Александр Олегович Гриневский

подставляя лицо солнцу. Вадим снял сапоги и отжимал мокрые носки. Виталик, перелезая с камня на камень, поднимался наверх.

– Ты только там не долго! – крикнул вслед Андрей.

Виталик, не оборачиваясь, махнул рукой – мол, слышал.

Наверху было пустынно, плоско и голо. Веяло беспробудной тоской от раскинувшегося простора. Бесконечная зелёно-бурая простыня в едва заметных складках. Под ногами – дырявый ковёр из переплетений ветвей низкорослого кустарника. Да какой там… и кустарником это не назовёшь. Поросль какая-то, вцепившаяся в каменистую почву.

Солнце. Белёсое небо над головой, ни облачка. Но низкое какое-то небо, давит.

Ощущение бесконечности горизонтали и ограниченности вертикали.

Не привычно. Не уютно.

Оглянулся. Обрыв. Осыпь камней. Лента реки.

Вот река была живой – текла, блестела на солнце, пробивала себе путь. Что-то ей было нужно, куда-то стремилась…

Чапыжник – вдруг всплыло в памяти. Чапыжник? Присмотрелся – среди хаотично переплетённых веток и стеблей – ягоды – бледно-оранжевые, крупные, чем-то напоминающие малину. Сорвал пяток и стал спускаться вниз, к ребятам.

– Смотри, что нашёл! – показывал ягоды, лежавшие на ладони. – Там таких много.

– Морошка, – Андрей положил ягоду в рот. – Не дозрела ещё. Но через пару недель будет самое оно.

– Ну-ка, дай! – Колька бесцеремонно выбрал две самые крупные. – Вкус какой-то странный. Плесенью отдаёт. Они точно съедобные?

– Подожди… Если я не ошибаюсь, это Пушкин перед смертью морошки просил? – Виталик вопросительно смотрел на Андрея.

– Да. Горничная бегала на рынок за мочёной морошкой. Или за клюквой?

– Во жили! – хохотнул Колька. – А я первый раз пробую.

– Давайте в лодки, – Андрей за верёвку подтянул резинку к берегу.

Не торопились. Всё делали медленно, нехотя. Вдруг навалились усталость и безразличие – сказывались три дня нервотрёпки и гонки в неизвестность. Хотелось лечь, подставить лицо солнцу и не двигаться. Хотелось, чтобы кто-то поставил палатки, вскипятил чай. Ещё лучше – оказаться в своей, родной комнате с окнами во двор, где на площадке носятся дети, и их крики доносятся в приоткрытую форточку – лежать на кровати, прикрыв локтем глаза, видеть за закрытыми веками вскипающие красные пятна и ни о чём не думать.

Андрей с Вадимом отплыли первыми. Они уже скрылись за поворотом, а Колька с Виталием, беззлобно переругиваясь, всё никак не могли отчалить – всё было не так – вещи уложены не так, сидеть неудобно, вода под жопой…

Река резвилась. Небольшие плёсы сменялись узкими теснинами, заваленными камнями, где вода неслась, вгрызаясь в камень. Порой приходилось вылезать на берег и проводить лодки на верёвках, а иногда удавалось проскочить в узкие сливы, шкрябая бортами о камни.

В какой-то момент пришло понимание, что резинкой можно и не управлять – она сама, ударяясь носом или бортом о камень, торчащий среди несущегося потока, медленно разворачивается и уходит в слив либо носом, либо кормой. Но сидеть и ждать было скучно, поэтому работали вёслами, помогая лодке правильно развернуться.

Вадим услышал шум первым. Впереди – гудело. Хотел сказать Андрею, но не успел.

Река, словно бабочка о стекло, бессмысленно и тупо ударялась в нависающую скалу.

Они, судорожно работая вёслами, всё же сумели развернуть лодку вдоль потока, заехав бортом в каменную стенку, – ударило, подхватило и стремительно понесло дальше.

Ещё поворот.

Река кончилась!

В тридцати метрах впереди река исчезала.

Русло перегораживал огромный, неправильной ромбовидной формы обломок скалы – углом вонзившийся в центр русла, изъеденными гранями распирая ущелье. Поток, весь в клочьях грязной пены, с клокотанием ударялся, бурлил, образуя кипящую ванну, и нырял под него, исчезая.

Лодку несло.

Ударит, перевернёт, затянет!

– В воду! – истошно закричал Андрей, переваливаясь за борт.

– В воду, Вадим!

Вода обожгла. Показалось, что дна нет. Промельк испуга – затянет.

Нащупал дно, встал – вода по грудь. Вцепился руками за борт.

Лодку не удержать – несёт течением – потащило следом.

Вадим так и сидел на носу, глядя пустыми глазами на кипящий котёл под скалой.

Под ногами валун, большой – и мельче сразу стало – по пояс – упёрся – держит лодку.

– Вадим, спокойно! Аккуратно слезай в воду. Держись за борт. Нащупаешь дно – вставай на ноги и удерживай лодку, чтобы её не несло течением. Понял меня?

Вадим заторможено кивнул и стал неуклюже перекидывать ноги через борт. Резинку повело вбок. Андрей, белея лицом, удержал.

Лодку ребят вынесло кормой вперёд. Загребали вёслами, стараясь развернуть носом по потоку.

Кричать было бессмысленно – вода шумит – не услышат. Ждал.

Заметили.

Не раздумывая, одновременно, как кегли, повалились в воду. Лодка вильнула, накренилась и черпанула бортом.

Вцепились, держат. Расстояние до них – метров десять.

Так и стояли, выдыхая.

И только сейчас почувствовал, как холодно!

– Вадим, ты как?

– Нормально, – зубы выбивали дробь.

– Я сейчас отпущу верёвку – чуть-чуть – давай посмотрим, сможешь ты её один удержать?

– Давай.

Разжал пальцы – отпустил верёвку, протянутую вдоль бортов.

Вадим держал, и, казалось, довольно легко.

– Вот что делаем, – Андрей старался говорить спокойно. – Я подхожу к носу, беру верёвку и выхожу на берег. Закрепляю её. По моей команде ты аккуратно разворачиваешь нос лодки против течения. Если сразу отпустить, боюсь, что дёрнет и перевернёт. Понял?

– Да.

Пятясь, поглядывая на Вадима, медленно шёл к берегу, разматывая верёвку. Дно – сплошные валуны, приходилось всё время осторожничать – выбирать, куда и как ставить ногу, чтобы не поскользнуться.

Вылез, выполз на берег, на этот каменный развал, обмотал верёвкой здоровый булыжник. Для страховки ещё и прихватил рукой.

– Разворачивай! Только медленно!

Так, хорошо. Теперь отпускай!

Лодка чуть рыскнула по течению и встала носом против потока. Волна расходится, бурлит, ещё чуть-чуть, и зальёт.

– Вадим, иди на берег. Только аккуратно, камень сплошной на дне.

Вдвоём медленно подтаскивали лодку. Подхватили, выволокли на камни.

Мужики поступили проще. Вдвоём, вцепившись в борта лодки, медленно выводили её к берегу. Подвели. Вытащили.

Андрей, перепрыгивая с камня на камень, подошёл к ребятам.

Колька размахивал руками и возбуждённо орал:

– Круто! Блин! А если бы глубоко было? Затянуло бы к чёрту! Я сначала не понял, почему вы в воде. Только потом увидел. Как сидел на борту, так и опрокинулся.

– Рюкзак с крупами утопили, – сказал Виталик.

– Что? Совсем? Доставать надо.

– Да поймал я его! – Колька всё не мог успокоиться. – Мы когда в воду попрыгали, лодка накренилась, а он сверху лежал – вот в воду вслед за нами и съехал. Я его рукой уже в воде подхватил, потом ногой ко дну прижал, чтобы не унесло. А когда стало понятно, что лодку удерживаем, – я его достаю, в воде-то он ничего – лёгкий,