Аргиш - Александр Олегович Гриневский

Я говорил лишь про внешнюю, весьма отдалённую схожесть событий. Ад и рай относятся к понятиям веры. Там всё намного глубже.

– Ты знаешь, – задумчиво начал Андрей, – мне кажется, что в религии существует какая-то путаница. Нет, я ни в коем случае не против морально-этической стороны религии. Учение Христа, заповеди, жизненный путь и смерть на кресте во имя ближнего – это великая идея!

Но… вот с адом и раем что-то напутано. Ад и рай – это не то, куда мы попадём, когда умрём. Мы уже сейчас существуем в этом запутанном клубке из двух жизненных нитей – ад и рай, – попеременно оказываясь то там, то там. И достаются нам по делам нашим – уже сейчас, в этой жизни – страдание или радость.

А загробный мир – если он есть, в чём я глубоко сомневаюсь – это за гранью нашего понимания, это совсем другое. То, что мы себе никогда и представить не сможем. Так что рай и ад – это на земле, и это то, что происходит с нами сейчас.

– Я с тобой спорить на эту тему не буду. Глупо, – Виталий пожал плечами. – Ты ощущаешь жизнь с этого ракурса, я немного с другого. Ну и что? Это не мешает нам сидеть рядом возле огня и пить разбавленный спирт из кружек. Нет смысла навязывать кому-то свои взгляды и уж тем более обращать в свою веру. Прошли те времена…

– Завязывайте вы с этой заумью! – не выдержал Колька. – Ахинею несёте спьяну оба.

Давайте выпьем! И чтобы нам как можно позже переступить ту грань, про которую говорил Андрюха. И ещё… помните, как говорил анархист из какого-то старого фильма – про Камо, кажется: вдруг мы окажемся там, где по земле будут ходить только свободные кони и люди? Мне бы хотелось…

Вадим уже давно не слушал, о чём говорят мужики. Сидел, смотрел на огонь. Его не трогают, и слава Богу.

Вдруг понял, что ему скучно. Нет, он не презирал этих взрослых людей с их заумными разговорами. Знал, что глупее их, неопытнее. Просто он был не такой, как они. Скучно ему было с ними. Это как на муравьёв смотреть – как ползают. Сначала интересно, а через минуту уже скучно.

Огонь завораживал. Жар багровым сполохом метался по углям. Смотрел не отрываясь. Чувствовал, что проваливается…

Он снова оказался там, на берегу реки. Бесшумно и мощно катилась вода. Нависали стены каньона.

Стоял внизу, ощущая затерянность и одиночество. Огромные скалы, изъеденные ветрами и морозами, вздымались вверх неровными уступами.

Снежник толстым языком вываливался из расщелины, образовавшейся в каменном массиве, и, расширяясь, сползал к воде. Не снег, а крупнозернистый фирн под ногами, почерневший от старости. И… пахнет холодом.

Почему он здесь? Он здесь не должен находиться.

– Алё! Вадим! О чём задумался? Пошли спать, – Виталий тряс его за плечо.

День шестой

– Отуром надо проходить.

– Чего? Каким ещё отуром? – Андрей злился. На ночь скоро надо становиться, а тут эта стена. Можно, конечно, не идти по основному сливу, а перетащить лодки по мелководью, но так не хотелось! Долго, нудно. Пропоремся же на камнях!

Целый день река несла, катились по воде. Много прошли и вот встали.

Утром, как только перевалили через перекат, где ловили рыбу, река словно с цепи сорвалась. Подхватила, понесла вдоль изломанных трещинами вертикальных стен каньона, в секунду промелькнул снежник, про который рассказывал Вадим, – рассмотреть-то толком не успели – и неожиданно вынесла на плоскотину.

Закончился каньон, остался позади, и река словно выдохнула – разлилась широко и ровно – потянулся многокилометровый плёс. Раскинулась тундра по обе стороны – пологие холмы, заросшие чапыжником, прорезанные распадками ручьёв. То тут, то там вдоль берега потянулись островки чахлых деревьев. И наконец-то привычная зелень стала радовать глаз – на мелководье заросли растений, с широкими листьями, чем-то отдалённо напоминающие листья лопухов.

Течение хоть и слабое, но грести не надо. Катятся лодочки по воде, подправляй ход вёслами время от времени. Солнце светит. Комара на воде нет. Плыви, берега рассматривай.

Так и плыли… но постепенно всё стало меняться. То один, то другой берег становился круче. Казалось, река заметалась, стала биться о них, подмывая.

Взметнулись вверх берега. Новый каньон! Совсем не похожий на предыдущий. И вода забурлила стоячей волной, понесла, закачала лодки.

Изменился ландшафт. Пошло чередование: с одного берега нависает многометровая стена, вся изрезанная вертикальными бороздами с каменной осыпью у основания; другой берег – пологий, зарос деревьями, которые можно уже назвать лесом. Кажется, бьётся река о вертикальную стену каньона, поворачивает, разгоняется и бьётся в противоположную. Так раз за разом, со злобой, с силой. Растут стены, отталкивают реку, не дают течь прямо.

Кипит волна бурунами. Вырастают стоячие валы – вот-вот плеснёт вода через борт – переваливает через них резинка, попадает в застойный котёл, который вспухает пузырём из глубины. Разворачивает лодку – приходится выгребать, ставить носом по течению.

И вот встали.

Обе лодки приткнулись к пологому берегу на мелководье. Вытащили наполовину из воды, на каменистую россыпь.

Впереди поток со всей мощи, почти под прямым углом, бился о скалу, ожесточённо вздымался бурунами, образуя кипящую ванну, и обиженно уносился прочь, покрытый клочьями пены. Гул стоял под обрывом – бесилась река от унижения, что не может преодолеть возникшую на пути преграду.

С ходу соваться в этот котёл было страшно. Смотрели…

– Точно бортом к скале прижмёт и перевернёт, – сказал Виталий. – Надо либо по мелководью лодки тащить, либо вообще разгружать и обноситься.

– Да. Здесь не выгребем, не успеем. Прижмёт точно, – согласился Колька.

– Я читал, – начал объяснять Вадим, – что если поток упирается прямо в скалу, то нужно подойти к ней так, чтобы, ударившись носом, лодку отбросило, и она бы пошла уже кормой вперёд по потоку.

– Интересно! Где это ты такое вычитал? Ну-ка нарисуй! – заинтересовался Колька.

– Смотрите, – Вадим мокрым пальцем начал рисовать на лодочном баллоне. – Надо подойти к стенке вот так, почти под прямым углом, тогда от удара лодку отбросит и развернёт кормой по течению. Здесь, конечно, надо будет подгрести, помочь лодке развернуться.

– А что? Интересно. Можно попробовать, – Колька с уважением смотрел на Вадима.

– Я бы не рисковал. Потеряем час на обносе, зато без приключений, – не согласился с ним Андрей. – Виталий, ты что скажешь?

– Я за то, чтобы попробовать пройти на лодках. Только надо вещи привязать и самим раздеться. Перевернёт – в ватнике и болотниках далеко не уплывёшь. Если хочешь, мы с Колькой первыми