Под небом Новгорода - Регина Дефорж

С лица Гийома исчезли злые морщины, суровый и недоверчивый взгляд. Призванный властвовать над Англией, единственный господин Нормандии, окруженный тремя любимыми женщинами — матерью, супругой, французской королевой, — Гийом, не забывавший обычно ни услуги, ни оскорбления, не помнил больше о страхах, обидах, предательстве; он забыл даже и сами имена своих врагов. Герцог сейчас всецело отдался блаженному чувству и спокойно наслаждался блюдами, следовавшими одно за другим. Пил герцог умеренно, подливая вино то Анне, то Матильде. Он приказывал подавать матери, подкладывал ей самые лучшие куски, аплодировал выступавшим акробатам, радовался ловкости жонглеров, игре музыкантов, от души смеялся, глядя на кульбиты дрессированных собак.

После пира по просьбе герцога в часовне был отслужен благодарственный молебен. Все видели, как горячо молился Гийом.

После церковной службы уставшая королева удалилась в отведенные ей комнаты. Ее сопровождали герцогиня, графиня и мать герцога. Придя в свои покои, Анна выразила желание остаться на некоторое время с Матильдой наедине. Обе подруги, едва дверь захлопнулась, бросились друг другу в объятия.

— Анна, как благодарить тебя за то, что ты приехала?

— Помни о моей любви, это и будет твоя благодарность.

— Я буду это помнить до тех пор, пока ты будешь помнить о нашей — моей и моего супруга — любви к тебе.

— Клянусь никогда этого не забыть!

— Пусть небо услышит тебя, моя королева!

Глядя друг другу в глаза, обе молодые женщины перекрестились.

— Обещай часто навещать меня. А то мне скучно в Сан-ли и Париже.

— Прости, но… разве король не добр к тебе?

Анна с растерянным видом пожала плечами.

— Он предпочитает своих слуг моему обществу.

— Но ведь ты королева!

— Королева крошечного королевства, меньшего, чем самое маленькое владение моего отца. На моей родине у графов и то больше земель и больше власти, чем у моего супруга, — да их и боятся больше, чем здешнего короля!

— Все было бы по-другому, если бы у моего кузена был сын.

— Сын! выдохнула королева…

В этот вечер королева Франции сообщила герцогине Нормандской, что ждет ребенка.

На следующий день герцогская чета отбыла в Руан, где их встретила праздничная толпа.

Королева же вернулась в Санли.

Король ожидал ее в женских покоях в обществе придворных дам. Оливье из Арля пел для развлечения его величества.

— Оставьте нас, пожалуйста, — сказала королева.

Юноша поклонился и вышел. Дамы последовали за ним.

— Сеньор мой супруг, молитвы мои оказались не напрасны, я ожидаю ребенка.

Нахмуренное лицо короля прояснилось.

— Ты уверена, душа моя?

— Да, монсеньор. Через несколько месяцев я подарю сына.

— Слава Господу, душа моя!

Король поцеловал королеву в лоб и вышел, крича:

— Королева понесла! Королева понесла!

Несмотря на хрупкую внешность, Матильда была женщиной сильной. Такой ей и следовало быть, чтобы выдерживать частые любовные устремления Гийома. В отношениях с женщинами Гийом знал только грубые и быстрые объятия, которыми вполне довольствовались пастушки из Фалеза и сборщицы раковин из Фекампа.

С течением времени Матильде понравились любовные утехи, — она всегда шла навстречу желаниям мужа.

Через неделю после свадьбы Гийом заявил о намерении выдворить войско графа Анжуйского Жоффруа Мартеля из замков Домфрона и Алансона. В строгой тайне собрал герцог около пятидесяти рыцарей и не мешкая предпринял штурм Домфрона. Но, предупрежденный одним из предавших герцога нормандских баронов, анжевинский гарнизон совершил вылазку. Окруженные, Гийом и его рыцари храбро бились, вдохновленные святой ненавистью к предательству. Им удалось отогнать врага. Тотчас Гийом приказал возвести четыре дозорные вышки, защищенные земляными валами и рвами. В деревне у подножия замка он разбил свой лагерь. Матильда присоединилась к супругу.

Осада продолжалась много месяцев, ставших для молодой герцогини Нормандской едва не самыми счастливыми в жизни. Гийом превратил свой лагерь в столицу герцогства, где пребывали также его рыцари с семьями. В грязи между шатрами из шкур животных гонялись друг за другом детишки, игравшие в войну; оруженосцы обслуживали своих сеньоров, слуги занимались лошадьми, а женщины пряли или вышивали.

Если Матильда не сопровождала мужа на охоту или в соседние замки, она искусно вышивала, с удовольствием демонстрируя дамам и служанкам разные виды стежка, которым научилась у лучших фландрских кружевниц. Так как холод и дождь неделями не давали женщинам возможности выйти, многие сеньоры получили в подарок от жен шитые золотом одежды, а также стяги с цветными эмблемами.

Через три месяца после свадьбы Матильда с радостью сообщила мужу, что она в положении. Эта новость сильно обрадовала Гийома. Он приказал прочитать благодарственную молитву во всех церквах Нормандии, видя в будущем рождении ребенка Божье благословение своего брака и, следовательно, неприятие Богом папского запрета.

Чтобы скорее закончить военную кампанию и сохранить жизнь своим людям, герцог Нормандский отправил с двумя рыцарями — Роже де Монтгомери и Гийомом Фитц-Осберном — вызов графу Анжуйскому. Желая решить судьбу Домфрона, он предложил графу Анжуйскому сразиться в поединке на арене. Жоффруа Мартель ответил своим согласием. Но на заре следующего дня противник не явился. Гийом прождал напрасно. Ночью граф отправился защищать свои земли одновременно от французского короля и разбойников, предводителем которых был Неел де Сан-Совёра. Перепоручив осаду одному из наместников, Гийом ночью стремительно выступил на Алансон в надежде на рассвете застать жителей города врасплох. Но, к его великому гневу, гарнизон, предупрежденный заранее, закрыл ворота крепости.

Насмешливые, наглые и дерзкие, жители подтрунивали над герцогом и его воинами. Чтобы лучше выразить свое презрение к Бастарду, главы города приказали разложить на крепостных стенах побольше шкур убитых животных. Это требовалось не столько для защиты от огненных метательных снарядов осаждающих. Дело в том, что крики: «Шкура, шкура кожевника!» — содержали оскорбительный намек на ремесло деда Гийома по материнской линии.

Как бы там ни было, но выведенный из себя Гийом начал штурм.

Через несколько дней крикунам пришлось сдать захваченный город. Расправа была ужасной: Алансон был предан огню; победителю привели тридцать человек из числа пленных, — среди них были рыцари, зажиточные горожане, ремесленники. На глазах у тех, кто еще сопротивлялся, Гийом приказал отрубить приведенным ноги и руки, а потом изувеченных, еще живых людей бросили на дорогу.

При виде этого последние защитники города сдались. Жестокость не была в обычае Гийома. Он лишь хотел заставить Алансон заплатить за все прошлые предательства, за все унижения, перенесенные матерью и им самим в детстве. Хотя Бастард и был торжественно признан своими вассалами, и хотя сам король Франции согласился стать опекуном Гийома, королевская семья без энтузиазма восприняла передачу герцогства Нормандского в руки внука кожевника.

Оставив в покоренном городе гарнизон, герцог вновь отправился под Домфрон. Этот город сдался весной.

Чтобы укрепить свои позиции, герцог начал строительство замка Амбриер у слияния рек Майенны и Варенны, несмотря на то что владетель Майенны неоднократно пытался помешать этому.

Герцог отослал Матильду в Фале, к матери, разрешив ей по пути навестить королеву, которая вскоре должна была разрешиться от бремени.

Герцогиня Нормандская застала свою подругу очень подавленной. Анна недавно узнала о смерти своей матери Ингигерды и брата Владимира. На следующий день после бракосочетания дочери с французским королем Генрихом I Ингигерда, с согласия своего супруга Ярослава, удалилась в женский монастырь в Новгороде, чтобы быть ближе к любимому сыну. Но болезнь не позволила ей долго наслаждаться этим счастьем. Вскоре после своего переезда она умерла. Очень быстро Владимир тоже сошел в могилу. Мать и сын были погребены рядом в новгородском соборе Святой Софии.

Радость встречи с Матильдой смягчила горе Анны. Весть о том, что Матильда ждет ребенка, наполнила ее сердце радостью.

— Наши сыновья будут братьями.

— Это самое дорогое желание моего Гийома и мое. Ты назовешь его именем короля Роберта?

— Нет, с позволения супруга ребенок будет назван в честь моего великого предка Филиппа, короля Македонии.

— Филипп… Это не имя для короля франков.

— Ну, а ты какое намерена дать имя своему сыну?

— Роберт, как звали отца Гийома.

За несколько недель до срока королева произвела на свет крупного мальчика, которого нарекли Филиппом, в честь отца Александра Великого.