Под небом Новгорода - Регина Дефорж

— О чем думаешь, Гийом? У тебя свои думы?..

— Простите меня. Генрих.

— Я спрашиваю, когда ты собираешься жениться на моей племяннице Матильде?

От этих забот герцог был так далек, что изумленно взглянул на короля.

— Или ты забыл о своих обязательствах? — спросил король, явно начиная сердиться.

Матильда уткнулась лицом королеве в грудь. Анна прижала к себе маленькое, хрупкое ее тело.

— Конечно, не забыл! Я люблю Матильду и хочу, чтобы она стала моей женой.

— Несмотря на запрет папы и епископов?

— Я верный сын Церкви и первый подчиняюсь ее решениям, если они кажутся мне справедливыми. Что до моей женитьбы, я полагаю их решения несправедливыми. Поэтому не может быть и речи о том, чтобы я подчинился. Германский император не смеет распоряжаться в Нормандии.

— Неплохо сказано. Пусть же союз между Францией, Нормандией и Фландрией держит наших врагов в страхе. Надо, чтобы этот брак был заключен до конца года.

— Генрих, назначьте сами день.

— Как насчет месяца сбора винограда? — спросил Генрих, поворачиваясь к сестре и зятю.

— Если Гийом согласен, это время мне подходит, — ответил Бодуэн Фландрский.

— Меня вполне устраивает. Что скажете вы, Матильда, душа моя?

Прижавшись к Анне, девушка смотрела на того, кого ей выбрали в супруги и кого она полюбила с первого взгляда.

— Месье, если этот срок вам подходит, то и я согласна.

Анна поцеловала Матильду, радуясь ее счастью. Матильда доверила ей свою любовь к Гийому. Она не осмеливалась слишком проявлять ее из боязни вызвать ненависть и злобу среди окружения герцога.

— Клянусь Морой, ты увидишь, твой первенец будет мальчиком!

Решили отпраздновать помолвку. Пирушка продлилась всю ночь. Лишь утром король возлег с королевой.

Глава тринадцатая. Бракосочетание Гийома и Матильды

В конце сентября 1051 года король Англии Эдвард (прозванный своими подданными Проповедником из-за своей чрезмерной набожности) объявил, что, поскольку у него нет прямого потомства, он провозглашает своего племянника Гийома, герцога Нормандского, единственным наследником английской короны.

Гийом выслушал эту новость, не выказав ни удивления, ни радости. В его привычках произошло только одно изменение: он стал долго молиться после вечерни.

В замке Ё Арлетта, мать герцога, и ее супруг Эллуин де Контевиль заканчивали приготовления к свадьбе. В Лилле между двумя богослужениями Матильда примерила наряды, подаренные ей отцом.

Этим прекрасным теплым октябрем при Фландрском дворе царил дух глухой вражды, недоброжелательности, мелочности, что всех раздражало. По политическим соображениям граф Бодуэн дал пристанище Годвину, графу Уэссекскому, и двум его сыновьям, Гирту и Тости, изгнанным королем Эдвардом из Англии. Кроме того, Бодуэн выдал свою сводную сестру Юдифь за беспокойного Тости.

Матильде не нравились эти саксы, большие любители выпить и поскандалить, преследовавшие девушек, ее компаньонок, даже на женской половине. Мать Матильды Адель разделяла эту неприязнь и не давала покоя своему супругу, прося его отослать саксов из своих владений.

— Душа моя, но ведь право убежища свято! Я был бы никудышным рыцарем, если бы отказал им в гостеприимстве. Так что перестань докучать мне этим!

Гийом торопился со свадьбой. Ему не терпелось начать войну с Жоффруа Мартелем, графом Анжуйским, недавно захватившим крепости Алансон и Домфрон. Он торопил Бодуэна прислать как можно скорее к нему Матильду. Вот наконец из Лилля выехал поезд, сопровождавший невесту, ее отца и мать. Нормандское посольство встретило их на границе герцогства.

На Матильде было красное платье, отделанное зелеными и серебристыми лентами; на плечах был плащ белосеребристого цвета, ноги обуты в красные туфли с зеленой кромкой, косы перевиты зелеными и красными лентами, а на голове — длинная вуаль, удерживаемая золотой короной. Хорошенькая фламандка совсем потерялась под этим убранством, слишком тяжелым для ее маленького роста.

В замке Ё Турольд от имени своего господина встретил свадебный поезд, что очень удивило Бодуэна Фландрского.

— Где же герцог? Почему он сам не пришел нас встретить?

— Сеньор, он отправился навстречу супруге французского короля, приехавшей на церемонию бракосочетания от имени своего супруга.

— Отец, вы слышали?! Королева Анна будет присутствовать на моей свадьбе! Какое счастье! Она мне это почти обещала, но я не была уверена, что король ее отпустит.

— Дочь моя, я разделяю твою радость, — сказал Бодуэн с задумчивым выражением лица.

Только Матильда сошла с носилок, как во дворе замка появились и носилки ее подруги. Гийом гарцевал рядом на богато убранном коне, в парадном платье. Вот герцог соскочил с лошади, которую слуга взял под уздцы. Герцог осторожно помог королеве сойти с носилок.

— Гийом, оставьте меня. Посмотрите, с каким нетерпением ожидает вас Матильда.

Герцог покраснел, отпустил руку в бархатной перчатке, такой же синей, как и плащ, надетый поверх платья гранатового цвета, и направился к графу Фландрскому.

— Добро пожаловать, Матильда, и вы, графиня Адель, и вы, граф Бодуэн. Королева Анна оказала нам честь, она будет присутствовать на церемонии соединения двух наших домов. Я знаю, что причиной тому — ее дружеское к нам отношение, и это трогает меня до глубины души.

В украшенной драпировками с гербами Нормандии и Фландрии часовне замка собрались немногочисленные приглашенные. Были члены семьи герцога: его мать, отчим и сводные братья (Одон, молодой епископ города Байё, Роберт, которому герцог отдал графство Мортэн, отобранное у Гийома Верленка, графа Авранша, обвиненного в измене); также присутствовали самые близкие друзья, такие, как приор монастыря Бек Лафранк и Гийом де Пуатье. Наконец, присутствовали самые верные рыцари. За исключением королевы Анны и семьи графа Фландрского, не было никого из высших гражданских или духовных лиц. Церемония проходила почти тайком…

Была ли вызвана эта скромность запретом папы, или присутствием Арлетты (на которую знатные нормандцы всегда смотрели с пренебрежением), а может, это было пожелание самого Гийома?..

Несмотря на несогласие папы римского, капеллан герцога дал благословение на брак. Во время мессы Гийом был погружен в мысли, тогда как набожная Матильда время от времени нежно посматривала на него. Поклонившись графу и графине Фландрским, потом Арлетте и Эллуину де Контевиль, новобрачные подошли к Анне. Герцог преклонил колено, сказал:

— Ваше величество, сегодня, перед Богом и людьми, взял я в жены любимую мной присутствующую здесь Матильду. Я поклялся ей в защите, верности и любви. Перед ней и перед всеми заявляю, что хочу служить вам и любить вас самой чистой рыцарской любовью с вашего согласия и согласия моей супруги.

Наступило глубокое молчание.

Нередко знатный человек становился преданным рыцарем замужней женщины, но удивительным было то. что герцог высказал подобное пожелание в день своего бракосочетания.

Бледная, с горящим взором, новая герцогиня Нормандская встала на колени, взяла руку королевы, положила ее на руку Гийома.

— Ваше величество, я не только даю согласие своему супругу, но также заявляю, что хочу служить вам и буду любить вас.

Анна взволновалась. Все знали ее привязанность к Матильде и любовь Матильды к ней. Но никто не подозревал, о подлинных чувствах герцога.

— Я с радостью даю согласие, — сказала королева, поднимая молодых и прижимая их руки к сердцу.

Затем в большой зале замка Ё был устроен роскошный пир. Сидя между златоволосой Анной и брюнеткой Матильдой, Гийом прямо-таки сиял от гордости и счастья. Его мать Арлетта с трудом сдерживала волнение. Того самого сына, которого она много раз боялась потерять, которого множество раз могли убить кинжалом или ядом, она наконец-то видела счастливым, улыбающимся, чтимым, как это и положено потомку герцога Роберта, любившего и уважавшего ее. несмотря на ее скромное происхождение.

С лица Гийома исчезли злые морщины, суровый и недоверчивый взгляд. Призванный властвовать над Англией, единственный господин Нормандии, окруженный тремя любимыми женщинами — матерью, супругой, французской королевой, — Гийом, не забывавший обычно ни услуги, ни оскорбления, не помнил больше о страхах, обидах, предательстве; он забыл даже и сами имена своих врагов. Герцог сейчас всецело отдался блаженному чувству и спокойно наслаждался блюдами, следовавшими одно за другим. Пил герцог умеренно, подливая вино то Анне, то Матильде. Он приказывал подавать матери, подкладывал ей самые лучшие куски, аплодировал выступавшим акробатам, радовался ловкости жонглеров, игре музыкантов, от души смеялся, глядя на кульбиты дрессированных собак.