Мой ангел - Олег Валерьевич Голиков

вдовы директора. Впрочем меткости ей не хватило, и зеркальце, ударившись о стену за секретаршей, покатилось по полу, чудом не разбившись.

– Гражданка Поплавская! – судья с размаху стукнул молотком по столу, – ещё одна такая выходка, и я удалю вас из зала суда.

– Всё, ваша честь, я поняла, – подняла руки вдова, – с этой сукой я после суда разберусь.

– А я в чём виновата? – зарыдала Эмма Сергеевна, – попробовала бы я отказать ему! Да и зачем? – последнюю фразу она произнесла совсем тихо.

– Хорошо, нас не интересует то, что было между вами и директором. Мы лишь выяснили то, что такая практика была заведена в вашем учреждении, и в тот злосчастный день выбор по какой-то причине пал на Добролюбову Надежду Николаевну.

– Повезло, – вздохнула Эмма Сергеевна.

Меня от этой её фразы сразу всю передёрнуло.

– Это вы так считаете, – сказал Андрей, – у моей подзащитной же было совсем другое мнение.

– Да дура она, чего уж там! – секретарша махнула рукой, – ну отдалась бы ему, зато и зарплату бы ей повысили, и карьеру себе бы сделала.

– Почему ваш выбор пал на неё? – повысил голос Андрей.

– А он и не падал, – покачала головой Эмма Сергеевна.

– То есть как?

– А вот так. Мы разговаривали с Александром Абрамовичем в приёмной…

– Поясните, что за Александр Абрамович?

– Синегоров, – секретарша произнесла это с таким видом, что только совсем отсталый человек не может знать эту фамилию, – наш коммерческий директор.

– А теперь он исполняет обязанности покойного, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс Андрей.

– Да.

– Продолжайте.

– Так вот, мы беседовали в приёмной с Александром Абрамовичем, и разговор зашёл о новых сотрудниках, и, в частности о Добролюбовой. Я сказала ему по секрету, что Добролюбова ещё девственница…

– Стоп! Откуда вы об этом знали?

– Секреты профессии, – улыбнулась Эмма Сергеевна, – мне положено знать всё о сотрудниках.

– Понятно, – кивнул Андрей, – собирание сплетен. Продолжайте.

– Так вот. Когда Александр Абрамович узнал об этом, он был удивлён, и сказал, что Добролюбову надо пренепременно направить к Аркадию Семёновичу, ему будет очень приятно хоть у кого-нибудь стать первым мужчиной.

Взоры всех присутствующих обратились на вдову директора. Та покраснела, а секретарша продолжала:

– Да, он именно так и сказал, я ничего не сочиняла. А ещё он сказал, что общался с Добролюбовой, и она ему понравилась, как специалист. Он сказал, что талант нельзя зарывать в землю, а Аркадий Семёнович ей после этого очень сильно поможет.

– Всё понятно, – сказал Андрей, – к этому свидетелю у меня вопросов больше нет. С позволения суда я хотел бы задать вопросы Синегорову Александру Абрамовичу, но его в данный момент в зале нет. Поэтому я прошу перенести заседание суда на завтра, и вызвать сюда гражданина Синегорова.

Ни у судьи, ни у прокурора возражений против этого не было.

* * *

На следующий день зал был переполнен. Молва о необычном адвокате, который заставляет людей говорить правду, быстро разлетелась по городу. Пришёл Синегоров, пришёл и мэр. Сел он вновь рядом с вдовой, но выглядел почему-то не так уверенно, как прежде.

Заседание началось. Судья предложил задать вопросы свидетелю гражданину Синегорову. Андрей уступил право задать вопросы первым прокурору, но тот отказался, видимо понял, что Андрею люди охотнее рассказывают о своих делишках.

Мой адвокат пристально посмотрел на Синегорова и спросил:

– Александр Абрамович, зачем вы посоветовали Эмме Сергеевне направить к директору мою подзащитную Добролюбову Надежду Николаевну? Вы ведь знали, что её там ждёт?

Синегоров, до этого момента державшийся достаточно уверенно, почему-то сник и промямлил:

– Да, предполагал.

– Объясните ваши мотивы.

– Хотел сделать приятное Аркадию Семёновичу.

– Понятно. Задавать вопрос о том, подумали ли вы, что такое действо вряд ли будет приятно Надежде Николаевне, видимо не стоит.

Синегоров промолчал.

– Расскажите о своих отношениях с покойным.

– Мы дружили. Дружили давно, с институтских времён. Потом работали вместе.

– Он рассказывал вам о своей интимной жизни?

– Когда как, – пожал плечами Синегоров, – но про то, что он любит общаться с сотрудницами в своём кабинете, знали все.

– Однако вряд ли все знали о том, что он женился не на девственнице.

– Да, не все. Об этом он рассказал мне сразу после свадьбы, когда мы с ним как-то раз выпивали. Я ещё тогда удивился, что такая примерная девушка, отличница, и вдруг…

– Александр Абрамович, не обманывайте, – покачал головой Андрей, – не удивились вы тогда, а только сделали вид.

Синегоров опустил голову:

– Ваша правда. Это ведь я перед свадьбой соблазнил невесту.

В зале все разом ахнули.

– Да, наставил рога другу ещё до свадьбы.

– А тут решили исправить свою вину?

– Наверное, – опять пожал плечами коммерческий директор.

– Всё? Больше никаких мотивов у вас не было?

Синегоров съёжился под тяжёлым взглядом Андрея.

– Были, – еле слышно прошептал он.

– Не слышно, говорите громче.

– Были! – привзвизгнул Синегоров, – были! Он сам во всём виноват! Надо было делиться с друзьями! А он! Заграбастал себе контрольный пакет акций и снимал все сливки с компании! Нам доставались лишь жалкие крохи!

– Теперь успокойтесь и объясните, всё, что вы только что выкрикнули.

– В начале девяностых годов мы быстро сориентировались в ситуации и приватизировали нефтебазу. Потом мы успешно развивали бизнес и стали крупнейшим предприятием в городе, а может быть и в области. С помощью нашей компании мы стали зарабатывать громадные деньги, но эти деньги доставались только одному человеку – Аркадию. Он владел контрольным пакетом акций. Мы призывали его поделиться с друзьями, но он был непреклонен. Он сам хотел всем владеть. Поэтому мы решили всё-таки отнять у него часть акций. Правда как это сделать, мы не знали. А тут такой подарок – Добролюбова.

– Поясните, что вы под этим подразумеваете?

– Я сталкивался с ней по работе. Поверьте моему жизненному опыту, я умею разбираться в людях. Она мне сразу понравилась. В ней чувствовался какой-то стержень, который бывает не у всех людей. А тут я ещё узнал, что она девственница. У меня сразу же в голове созрел план. Мы отправляем Добролюбову туда, к Аркадию. Он там делает с ней, что хочет, а потом Добролюбова раздувает дело об изнасиловании. Для того, чтобы замять это дело, ему надо будет пожертвовать частью акций, причём немаленькой.

– Стоп! Вы опять всех запутали. Начнём по порядку. У вас созрел план, и вы отправили мою подзащитную туда. А если бы Поплавский не стал её насиловать?

– Не стал бы? – Синегоров усмехнулся, – когда этому придурку хотелось женщину, он ни о чём другом думать не мог! У него мозги между ног были.

– Ладно. Надежда Николаевна даёт себя