Мой ангел - Олег Валерьевич Голиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господин эксперт, вам были разъяснены ваши права и ответственность за дачу ложных показаний и ложного заключения, не так ли?
– Да, – ухмыльнулся Моргунов.
– Вы сами ничего не хотите добавить к сказанному вами господину прокурору?
– Нет.
– Хорошо. Тогда я задам вам свои вопросы. Странным образом совпали во времени три факта. Вами была проведена экспертиза звукозаписи, идущей уликой в деле гражданки Добролюбовой, покупка вами двухкомнатной квартиры для престарелой матери вашей супруги и приобретение нового автомобиля «Субару-Импреза», и это при том, что ваш уровень доходов позволил бы сделать такие покупки только в том случае, если бы вы всю свою зарплату откладывали в течение пяти лет, при этом и вы, и ваша семья, в течение этого же времени ничего не кушали. Вы можете как-то объяснить этот факт?
Вся самоуверенность и важность слетели с Моргунова в один миг. Он поднял свой взгляд и встретился глазами с Андреем. Я видела их сбоку, но они уже не были такими тёплыми и добрыми, когда он разговаривал со мной на зоне, это были совсем другие глаза, строгие, праведные и холодные. Под этим взглядом Моргунов затрепетал, а потом залепетал:
– Тёще нужна была квартира, а машину свою я разбил… Деньги нужны были…
– Про тёщу вашу я знаю, – отмахнулся Андрей, – вы всем своим собутыльникам говорили о ней, что она вам ужасно надоела, живёт с вами, а жене вы слова поперёк не могли сказать. Поэтому покупка квартиры для любимой мамы была единственным выходом для вас. Но оставим вашу тёщу в покое, человек прожил долгую и славную, не в пример вам, жизнь. Вопрос в другом, откуда вы взяли деньги? И случайно ли это совпало с проведением экспертизы злополучной звукозаписи?
– Пришли какие-то люди, – завсхлипывал Моргунов, – сказали, что дадут много денег. Я не верил. Тогда они спросили, что мне надо? Я сказал про квартиру и про машину. На следующий день у них всё уже было готово. И документы на квартиру, и ключи от машины.
– И…
– Ну а что мне оставалось делать? Они бы меня убили, если бы после таких затрат я не написал того, что им было нужно.
– Значит звукозапись…
– Поддельная! – чуть не кричал Моргунов, – слеплена из разных кусков, обрывков фраз Добролюбовой. И не служба безопасности делала её, а кто не знаю, но аппаратура была достаточно качественной, поэтому на слух всё кажется вполне нормальным!
Эти слова он произносил в гробовом молчании. Прокурор буквально онемел, а его глаза чуть не выпали из глазниц и не покатились по полу. Судьи заворожено смотрели то на Моргунова, то на Андрея. А я… Да что я, я в себя не могла прийти от такого. Это же значит, что я вполне нормальная, что не было никаких провалов в памяти, а самое главное – я невиновна!
Андрей тем временем продолжал:
– Хорошо что вы сознались в даче ложного заключения. Вас ждёт предусмотренная законом ответственность, но это уже выходит за рамки моих интересов. У меня вопросов больше нет.
Вопросов больше не было ни у кого. Всё было предельно ясно. После того как Моргунов вышел, нас удалили из зала. Однако не более чем через пятнадцать минут, нас пригласили обратно, и один из судей зачитал решение. Приговор гражданки Добролюбовой отменить, уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение в тот же суд, а мерой пресечения вновь установить подписку о невыезде.
Что тут сказать???!!! Моей радости не было предела. Я слушала эти слова словно в каком-то сказочном полусне. Я не помню, как с меня сняли наручники, не помню… не помню вообще ничего. Я села на скамью и плакала, плакала от счастья. Нет, даже не плакала, я рыдала. Рыдала, а слёзы текли не то, чтобы ручьями, а реками, водопадами. Да, я не проронила ни одной слезинки с момента убийства Аркадия Семёновича, и вот теперь они прорвались наружу.
Наконец рыдания стали утихать, и я вновь стала способна замечать то, что творится в окружающем меня мире.
– Надя, Надя, успокойся, – пытался привести меня в чувство Андрей.
– Спасибо тебе, спасибо, – я бросилась ему на шею и новая волна рыданий опять накатилась на меня.
– Надя, – Андрей мягко отстранил меня, – успокойся, нас ждут.
– Кто? – я обвела помещение глазами и увидела свой конвой, – а как это…, – от волнения я стала заикаться, – меня снова на зону?
– Ты вещи свои оттуда забрать не хочешь? – улыбнулся Андрей.
– Ах, это, – с облегчением вздохнула я, – спасибо тебе, Андрей.
– Надя, пойми, мы сделали только первый шаг. Вся борьба ещё впереди. Те люди, которые оклеветали тебя, будут придумывать новые пакости. Нам надо быть готовыми к этому. Но для начала тебе надо отдохнуть. Поэтому мы сейчас быстро едем за твоими вещами, я отдаю подполковнику Харлампиеву копию решения суда об отмене приговора, а потом я отвезу тебя к твоим родителям. Им я ничего не говорил, пусть у них в жизни будут не только плохие сюрпризы.
Обратно мы ехали в том же УАЗике, что вёз нас и сюда. Но я уже была просто пассажиром. В колонии мы сразу поднялись в кабинет начальника, он, казалось, с нетерпением нас ждал.
– Ну как? – он посмотрел на моё зарёванное лицо, – неужели не получилось?!
Андрей молча протянул ему копию решения суда.
– Добролюбова! Надя! – закричал подполковник, бегло просмотрев его, – поздравляю! Чего же ты ревела?! И опять ревёшь?! Тебе же смеяться, радоваться надо!
– Я и радуюсь, – улыбнулась я, но слёзы против моей воли усердно катились из глаз.
– Ну, молодец! Ну, молодец! Ай да, Москва! – он повернулся к адвокату, – Андрей Олегович! Разрешите сказать вам большое спасибо, за то что вы вытащили отсюда эту девочку. Здесь ей делать совершенно нечего. Здесь бы её загубили. Вы ей только что жизнь спасли, и не только жизнь, но и душу её чистую! Спасибо вам!
– Степан Иванович, – улыбнулся Андрей, – ещё рано говорить спасибо, её ещё не оправдали, дело только на пересмотр отправили. Нам ещё предстоит борьба.
– Ой, Москва! – погрозил ему пальцем подполковник, – ой, хитрющий! Да у тебя весь процесс уже в голове спланирован! Знаю я вашу братию! Ты уже знаешь, что, кто, когда скажет. Не посадят её уже точно! Поверь мне на слово.
– Посмотрим, – туманно сказал Андрей.
– Да, уж, видно сам Бог тебя сюда послал, чтобы спасти невинную душу, – покачал головой Степан Иванович.
– Наверное, – кивнул Андрей
