Пламенная нежность - Дженнифер Маккуистон

После того рокового дня мисс Бакстер тщетно пыталась зажить прежней жизнью. Во время последнего светского сезона в Лондоне она почти переступала границы приличий, силясь вновь ощутить ту сладкую дрожь, которую вызвала в ней одна лишь улыбка Патрика. Джулиана меняла кавалеров как перчатки, всякий раз убеждаясь, что выбор ошибочен. Флиртуя с бесчисленными светскими щеголями, улыбаясь им и даже изредка позволяя себе романтический поцелуй под луной, она не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего похожего на те ощущения, что вызвала в ней некогда близость с этим человеком.

Именно память о том самом поцелуе, столь же неистребимая, как ее чувство вины, превратила теперь предложение Патрика из чисто делового, достойного рассмотрения, в нечто, от чего мисс Бакстер, похоже, была не в состоянии отказаться…

Джулиана облизнула пересохшие вмиг губы, силясь унять вновь охвативший ее от этих мыслей жар.

– Вы должны уехать со мной первым же утренним дилижансом, Патрик. От этого зависит и ваше будущее, и судьба всей вашей семьи.

Он не пошевелился. Не сказал ни слова. Просто глядел на нее со столь характерным для него суровым выражением.

Мисс Бакстер мысленно взмолилась, чтобы у нее хватило сил договорить. Именно сейчас… потому что потом она не найдет в себе мужества сказать эти слова.

– Если это единственное, что остается, то нам нужно пожениться. Сегодня.

Патрик уставился на мисс Бакстер, только что потребовавшую, чтобы они немедленно вступили в брак, и невольно вздрогнул. Полно, уж не совершает ли он вторую непоправимую ошибку в жизни?

Впрочем, его мужское естество, будучи вполне независимым органом, откровенно не соглашалось с мозгом – или как минимум требовало равноправия в этом споре. Потому что, обмозговав все доводы «за» и «против» этого безумного шага, Патрик не учел самого главного.

Джулиана – красивая женщина.

Теперь, когда она скинула наконец грязное зеленое платье, нежная линия ее шеи притягивала его взгляд словно магнит. А грудь под тончайшей тканью простой хлопчатобумажной сорочки была именно такой, какую рисовало прежде его воображение, – пышной и высокой. На нее невозможно было спокойно смотреть. Патрик все это время прожил в Мореге бобылем, избегая повышенного интереса со стороны некоторых похотливых вдовушек и ветреных служаночек, которые, прохаживаясь по улице, приподнимали юбки, готовые оказать холостяку любую интимную услугу. Теперь же, когда его тело отозвалось на соблазнительные прелести Джулианы, Патрик вспомнил о том, что он мужчина. А Джулиана – женщина, которая, невзирая на всю дикость ситуации, воспламенила его мужские инстинкты. Далеко не самые худшие из человеческих инстинктов, которые способна пробудить в муже жена.

Жена… Это слово показалось ему странным на вкус.

Мисс Бакстер завладела его мыслями. По правде говоря, Патрик надеялся, что до этого не дойдет. Та Джулиана, которую он узнавал сейчас, похоже, ничуть не пеклась о своей репутации – по крайней мере настолько, чтобы столь поспешно принять его предложение. Она определенно умна. И остроту своего ума блестяще продемонстрировала не единожды – к примеру, сегодня, поставив на место его преподобие…

В то же время она села на поезд в полном одиночестве, что явно не свидетельствовало о ее благоразумии, – это минус.

А с его стороны заманить бедняжку в эту ловушку не вполне по-джентльменски. Даже если она этого заслуживает. Черт подери, даже если она виновата перед ним – ведь именно из-за нее его жизнь пошла прахом… Три стаканчика виски не смогли усыпить его совесть. Патрику было неуютно: ведь он откровенно использовал Джулиану. Однако если он не сделает того, что задумал, то будет просто-напросто повешен, а другого пути избежать петли у него не было. Разумеется, говоря с Джулианой, Патрик слегка преувеличил последствия ее необдуманного обнажения на его кухне, однако в том, что касалось связей супруги Джеймса, не погрешил против правды. Да и путешествовать им вместе без обручальных колец – дело абсолютно немыслимое…

Впрочем, вид Джулианы в тонкой сорочке не способствовал джентльменскому направлению его мыслей. Подумать только, эта изнеженная девочка умеет позаботиться о себе без помощи горничной… А как храбро она села в поезд, отправляющийся в неизвестность!..

Вот сейчас она явно самостоятельно приготовила себе постель – пусть неумело, но все же… И некая неджентльменская часть натуры Патрика Чаннинга отчаянно желала оказаться в этой постели рядом с нею!

– Если вы уверены… – начал было он, однако Джулиана прервала его.

– Нам нужно все проделать быстро, если мы хотим успеть на утренний дилижанс! – Она склонилась, что-то ища в саквояже, и сорочка, слегка натянувшись, опасно обрисовала ее бедра. – Может ли кто-нибудь все устроить в столь поздний час?

– Кузнец… – Патрик сглотнул. Будь благословенна Шотландия и ее либеральные законы, разрешающие запретные в Англии браки! – Он сочетал половину здешних супружеских пар. Полагаю, он затребует немалых денег за то, что мы побеспокоим его среди ночи, но будет рад помочь.

И мистер Чаннинг сделал шаг по направлению к Джулиане, словно проверяя, насколько серьезно ее решение. Невзирая на деловую сторону вопроса, невзирая на то что он намеревался сделаться ее супругом, чтобы защищать, он ни за что на свете не обменяется клятвами любви и верности с леди, которая не пожелает разделить с ним постель!

Увы, доискиваться до истинных мотивов ее поспешного согласия не было времени.

– Я щедро ему заплачу, – объявила Джулиана, доставая из саквояжа воздушное голубое платье.

Патрик сделал еще шаг к Джулиане, изо всех сил стараясь глядеть ей в лицо, а не на бедра. Но лицо представляло собой зрелище ничуть не менее волнующее, нежели едва прикрытое сорочкой тело. Мысли Патрика путались… Взглянув на ее переносицу, он понял, чтó является источником такой сумятицы.

На носу Джулианы красовались обворожительные веснушки. Их было не много… не более дюжины. Свежеумытое личико прелестно разрумянилось, и в нем обнаружились черты, которых прежде он не замечал. Мистер Чаннинг чувствовал себя как старатель, обнаруживший вожделенную золотую жилу, но не имеющий при себе инструментов для того, чтобы добыть драгоценный металл. Глядя на эти веснушки, он с изумлением констатировал, что днем их не было. Наверняка каждое утро она старательно скрывает их рисовой пудрой. Сделав это потрясающее открытие, он втайне возликовал – ведь этот секрет известен лишь им двоим.

– Но я также потребую компенсации, – объявил ей Патрик.

Джулиана робко подняла на него глаза и забавно сморщила свой веснушчатый носик:

– Хотите, чтобы я вам заплатила за то, что вы женитесь на мне?

Преодолев последние разделявшие их три фута, Патрик оказался в опасной близости от мисс Бакстер. Теперь он ощущал запах ее влажных волос, а еще – нежный аромат мыла и девичьей кожи.

– Я хочу поцелуя. Чтобы скрепить нашу сделку.

Джулиана вновь облизнула губки – те самые, вкус которых он запомнил навсегда.

– Но… ведь мы с вами уже целовались, – возразила она, прикрываясь платьем, словно щитом. – Или вы позабыли?

Протянув руку, он забрал у нее платье и небрежно уронил прямо на пол. Джулиана уже готова была возмутиться, но Чаннинг заключил ее в объятия:

– Я этого не забыл.

Тонкая ткань сорочки с тихим шелестом соприкоснулась с его сюртуком, а ладонь Патрика властно легла на восхитительные выпуклые ягодицы. Из приоткрытых губ Джулианы вырвался слабый стон, однако она и не думала сопротивляться.

Именно это изумило Патрика. Он ожидал борьбы, криков… предполагал даже, что мисс Бакстер возьмет назад свое обещание. В конце концов, то, что происходило сейчас, вовсе не напоминало те счастливые времена, когда они поцеловались впервые. Потому что теперь она полагала, будто он способен на убийство.

Рука Чаннинга пропутешествовала по телу Джулианы, сминая сорочку… коснулась живота… груди… и вот прильнула к нежной щеке. Патрик ощущал бешеное биение собственного сердца. Его губы коснулись ее нежного рта почти грубо, беспощадно взыскуя правды. И он ощутил тот самый незабываемый вкус, ту самую сладость, тот самый тайный жар… Боже милостивый, как джентльмен может позабыть такое? В этой сладости таилось острейшее жало. И пусть это всего лишь часть его хладнокровно обдуманного плана, но не воспламениться было просто немыслимо…

Губы Джулианы доверчиво раскрылись ему навстречу, дыхания их смешались, ее нежные, почти ничем не прикрытые груди прижимались к его груди… Тело Патрика, истомленное почти годичным воздержанием, стремительно отозвалось. Мисс Бакстер была такой теплой, такой податливой, а его самоконтроль, кажется, мало-помалу ослабевал… И Патрик поцеловал ее еще крепче, коснувшись языком ее нежного язычка.

И вот тут Джулиана оттолкнула его, хотя румянец на щеках и бурно вздымающаяся грудь свидетельствовали о том, что тело ее реагирует естественно и правильно. Патрик втайне возликовал.