Пламенная нежность - Дженнифер Маккуистон

– Обещаю, что не стану подглядывать. – Его голос еле уловимо смягчился. – Обернусь лишь тогда, когда вы соблаговолите мне это разрешить.

«Его глубокий баритон, – подумала вдруг Джулиана, – вполне способен заставлять женщин срывать с себя одежды». Она даже поежилась.

Впрочем, ей срывать с себя было решительно нечего…

Опомнившись, мисс Бакстер подбежала к саквояжу и открыла его. Вещи лежали в странном беспорядке, и она схватила первое, что попалось под руку.

– Что привело вас сюда, Хавершем?

– Прошу вас, не называйте меня так.

Джулиана встряхнула белую ночную сорочку. Чистая ткань приятно зашуршала.

– А как прикажете мне называть вас?

– Думаю, «Патрик» вполне сгодится. – Он шумно выдохнул. – Я только что из трактира, – сообщил он, адресуясь к стене. – Остальные… то есть мои приятели, обо всем знают.

Джулиана судорожно скомкала сорочку:

– Знают… о чем?

– О нас… с вами. – Его слова, словно мячик, отскочили от выцветших обоев. – И о происшествии с викарием.

Джулиана насмешливо фыркнула:

– Меня совершенно не волнуют слухи, которые распускает его гнусное преподобие! В подчинении у викария всего лишь стадо доблестных шотландских баранов, да простят меня его прихожане! В лондонских светских салонах его слово ровным счетом ничего не значит! – Кинув опасливый взгляд на обращенную к ней широкую спину Патрика, она отбросила наконец последние покровы и стремительно натянула сорочку. – Морег всего-навсего захудалый шотландский городишко, Патрик. Слухи вскоре утихнут.

– Вы недооцениваете жителей Морега. Дэвид Кэмерон, к примеру, уже в курсе дела. А это предполагает, что и его супруге также обо всем известно. Надеюсь, вы знакомы с ними обоими?

Джулиана отыскала в конце концов на дне саквояжа гребень и теперь яростно пыталась расчесать мокрые спутанные пряди, едва не вырывая волосы с корнем.

– Вы уже можете обернуться, – объявила она, лихорадочно прикидывая, вправду ли сплетни, зародившиеся в этой глуши, могут достичь лондонских салонов. – Кэмерон также не в счет. А его супруга хоть и хороша собой, но не может считаться истинной леди…

Патрик медленно повернулся к ней лицом:

– Возможно, по лондонским меркам Дэвид Кэмерон малозначительная персона, однако в Мореге он весьма уважаем. Кстати, неподалеку проживает граф Килмарти. И его сын, Джеймс Маккензи, тоже посвящен в случившееся.

Гребень едва не выпал из пальцев Джулианы.

– Но шотландские пэры вовсе не столь уважаемы…

– Супруга Маккензи – бывшая виконтесса Торолд, – бесцеремонно оборвал ее Патрик. – Миссис Маккензи знакома со множеством влиятельных людей Лондона.

Джулиана ощутила стеснение в груди. Но это же горная Шотландия… это не Лондон! Ведь Патрик скрывался здесь почти год, и никто не подозревал о том, что он живет в этом городишке, а ей не удалось и дня тут пробыть, не оскандалившись! Снова она повела себя неосмотрительно… О господи… и вновь она не подумала! Как не подумала и о том, чтобы просто повернуть в замке ключ!

Мисс Бакстер горестно вздохнула:

– Если бы я могла просто поговорить с нею и все объяснить, то…

– Вы скомпрометированы. И никакие разговоры с бывшей виконтессой не помогут.

– А то, что вы находитесь тут, в моей комнате, пока я переодеваюсь? Это поможет?

– Также не вполне понятно, как будет выглядеть наша поездка в Йоркшир, – ведь именно этого вы решительно потребовали, не так ли? Наше совместное путешествие окончательно погубит вашу репутацию.

Гребень выпал из дрожащих пальчиков мисс Бакстер и с глухим стуком упал на дощатый пол. Ну что ж… она вновь угодила впросак. Не подумала о последствиях совместной поездки с Патриком в Йоркшир, как не подумала и тогда, когда в одиночку пускалась в дорогу!

Приличные леди не путешествуют в обществе джентльменов, если это не их мужья… и тем более в обществе личностей, подозреваемых в убийстве. Однако если она в очередной раз не подумала о последствиях, то Патрик о них подумал. Это даже радовало ее… отчасти. К тому же он явно рассматривает перспективу возвращения в Йоркшир. Джулиана-то приготовилась умасливать его, изворачиваться, лгать – лишь бы заманить в утренний дилижанс!

– Означает ли это, что вы намерены вернуться со мной в Англию? – робко спросила она.

Патрик скрестил руки на груди:

– Я не сделаю более ничего, что могло бы еще сильнее запятнать вашу репутацию.

Джулиана едва не рассмеялась. Неужели он не в курсе того, что она всегда виртуозно балансирует на грани приличий и что лондонские «желтые» газетенки пестрят заметками о ее шалостях вот уже два года?

– Но это моя репутация, не ваша! И вам всего лишь следует…

– Боюсь, в качестве невольного виновника вашего позора я обязан защитить вас. Это мой долг, если вам угодно. Учитывая обстоятельства, я не могу ехать вместе с вами. Есть лишь один способ уладить эту проблему, каким бы омерзительным он ни казался нам обоим. – И Чаннинг поведал мисс Бакстер, что это за способ.

Смысл его слов с трудом дошел до обескураженной Джулианы. Патрик предлагал ей сделку – и если она на нее пойдет, то сбережет свое доброе имя, а вдобавок получит еще и титул графини… И это теперь, когда она почти погубила себя! Неудивительно, что он был так зол, входя в ее комнату!

Джулиана обдумывала его слова, вдруг ощутив постыдное воодушевление. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей только что сделал предложение, пусть и отчасти странным образом, человек, которого полстраны считает убийцей родного брата. Но воспоминание о трагедии тотчас померкло, когда мисс Бакстер увидела здесь, в Мореге, совсем иного человека. И теперь она не верила в его вину…

Более того, за последние несколько часов ей удалось окончательно и бесповоротно убедить себя в полнейшей невиновности мистера Чаннинга. Его объяснение гибели брата, его рассказ о нелепой случайности на охоте теперь казались ей правдоподобными, невзирая на то, что тогда, в суде, Патрик защищался очень вяло. Но увидев сегодняшнего Патрика – деревенского ветеринара, завернувшего окровавленную собаку в собственный сюртук, человека, который защищал ее от разъяренного викария, – она отказывалась верить в то, что он мог умышленно застрелить брата, даже в приступе бешенства!

Исподлобья глядя на Патрика, Джулиана пыталась разобраться в своих чувствах. Нет, он наверняка шутит! Он не может связать свою жизнь с леди, по вине которой так страдает его семья… с леди, у которой язык молотит невесть что, а голова думает лишь задним числом! К тому же Патрик вовсе не походил на человека, способного перед лицом Господа дать обет «любить, почитать и оберегать» ее…

Если бы дело было лишь в репутации мисс Бакстер, его хмурого вида было бы достаточно, чтобы убедить ее в безрассудности этого плана. И это мягко говоря. На самом деле Джулиану собственная репутация заботила куда меньше, чем следовало. Будь это не так, разве понесло бы ее в Шотландию, да еще без компаньонки? Разве она не знала, какой опасности подвергает и себя, и свое доброе имя? Нет, сейчас она всерьез обдумывала перспективу сделаться женой этого человека – и ею руководили иные мотивы, нежели желание спасти репутацию…

Ведь Патрик Чаннинг граф, пусть даже отказывался вести себя соответственно. Одного этого обстоятельства было довольно, чтобы любая леди упала без чувств от счастья, услышав от него предложение руки и сердца. Однако Джулиана представляла себе его будущее: если не будет рядом кого-то способного им руководить на этом новом для него пути, он непременно себя погубит. Сердце ее заныло. Патрик был совершенно неготов принять графский титул. Всю свою сознательную жизнь он всячески избегал лондонского света. Если Джулиана станет его супругой, то сумеет ему помочь…

Но причиной ее учащенного сердцебиения было отнюдь не только сочувствие.

Проблема была в том, чтó именно ощутила мисс Бакстер, услышав это предложение. Она предприняла рискованное путешествие сюда с единственной целью: поведать Патрику о кончине отца и о готовящемся судебном процессе и убедить его вернуться, чтобы защищаться в суде. Ее гнало сюда чувство вины, а еще неуклонно растущие сомнения в правоте собственных слов. Терзаясь муками совести, Джулиана мало-помалу перестала думать только о своей роли в этом деле, осознав, что погубила не только Патрика Чаннинга: она разрушила жизнь еще троих ни в чем не повинных людей.

И лишь встретившись с ним сегодня, Джулиана с горечью осознала всю глубину своей ошибки.

Ей вспомнились также и ощущения во время их единственного поцелуя – то, что она хотела, но не в силах была позабыть. Тогда она тотчас прекратила преследовать Эрика и ушла спать, но пробудилась еще до рассвета, потому что ей приснился он, Патрик, второй сын графа…

После того рокового дня мисс Бакстер тщетно пыталась зажить прежней жизнью. Во время последнего светского сезона в Лондоне она почти переступала границы приличий, силясь вновь ощутить ту сладкую дрожь, которую вызвала в ней одна лишь улыбка Патрика. Джулиана меняла кавалеров как перчатки, всякий раз убеждаясь, что выбор ошибочен. Флиртуя с бесчисленными светскими щеголями, улыбаясь им и даже изредка позволяя себе романтический поцелуй под луной, она не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего похожего на те ощущения, что вызвала в ней некогда близость с этим человеком.