Пламенная нежность - Дженнифер Маккуистон

Но вместо этого он поставил лампу на крышку бюро, снял сюртук и небрежно кинул его на стул, заваленный книгами и газетами, отчего часть их тотчас оказалась на полу. Впрочем, беспорядка в спальне это не прибавило, ибо хуже было уже некуда.

Патриком постепенно овладевало бешенство.

– Я просил вас ждать меня внизу ради вашей же безопасности, Джулиана. Лестница прогнила насквозь, половину ступенек давным-давно следовало бы заменить. Удивляюсь, как это я не нашел вас распростертой на полу со сломанной шеей!

– Вы не просили меня ждать. – Она улыбнулась, и Патрик едва не вздрогнул – прелестная улыбка показалась ему хищным оскалом. – Вы приказали мне!

Патрик ощущал странную смесь раздражения и похоти. Пытаться вынудить Джулиану что-либо сделать было все равно что играть за одним столом с заправским шулером: никогда не знаешь, какие выпадут карты… И всего лишь час назад она в присутствии кузнеца поклялась подчиняться ему, но по-прежнему норовила все сделать по-своему, и Чаннинг всерьез засомневался, что сможет уговорить ее отказаться от прежних показаний в суде.

Джулиана взглянула на терьера, чья голова все еще покоилась на ее коленях.

– Признаюсь, мне странно слышать, что вас заботит моя безопасность, – продолжала она с ехидной улыбочкой, – после того как вы посмеялись над Джемми, который меня приветствовал…

Боже правый! Неужели все из-за этого? Впрочем, нельзя было отрицать, что, когда Джулиана злилась, она делалась еще восхитительней.

Джулиана в самом деле выглядела ослепительно: в ночной сорочке, с кудрями, рассыпанными по плечам, – но в сердце Патрика это зрелище не пробудило нежности. Наоборот, он разозлился еще сильней. Неужели она ожидает от него положенных банальностей вроде слов любви? Ну если это действительно так, то она сильно его недооценивает!

– Вы мне очень нравитесь, Джулиана, – произнес мистер Чаннинг, растягивая слова, и это было сущей правдой. Она весьма нравилась ему, по крайней мере в качестве решения его проблемы. Наверное, Патрику следовало смягчить свой тон, но эта леди его взбесила. Казалось, они ежесекундно балансируют по лезвию бритвы, а ее слова ранили больней, чем острие отточенного ножа.

Но вот мужскому естеству Чаннинга до этого не было никакого дела. Похоже, у этой части тела возникли свои собственные соображения – с того самого момента, как Патрик увидел Джулиану сидящей на его неприбранной кровати.

– Как поживает ваш пациент?

Вопрос Джулианы лишь усугубил его растерянность. Непостижимая леди!

– Пришел в себя. Попил воды. Это добрые знаки.

– Что вы намерены делать с ним утром? Не отдадите же вы его, в самом деле, этому отвратному викарию?

Патрик отрицательно покачал головой:

– Нет. Я некогда оказал услугу Дэвиду Кэмерону. Думаю, с ним Скипу будет хорошо. – И ухмыльнулся: – Попытаюсь убедить его взять заодно и ягненка.

– А что вы намерены делать с Джемми?

Услышав свое имя, терьер с надеждой замолотил хвостом по кровати. Патрик поморщился. Неужели эта бессердечная леди вообразила, что он оставит собаку здесь?

– Джемми поедет с нами, – твердо произнес он.

Мистер Чаннинг не намерен был выслушивать возражения, сколь бы ослепительной ни была ее улыбка!

– Рада это слышать, – с искренним облегчением произнесла Джулиана, ласково взъерошив шерсть пса, отчего у Патрика слегка отлегло от сердца. – Признаюсь, я уже успела к нему привязаться.

Услышав это, терьер перевернулся на спину и подставил ей пузо, демонстрируя полнейшую взаимность.

Взглянув на смятые простыни, Джулиана еле заметно нахмурилась:

– А когда вы в последний раз меняли постельное белье?

– Желаете собственноручно его выстирать? – Патрик принялся неторопливо, одну за другой, расстегивать пуговицы рубашки. – Впрочем, подумайте хорошенько – возможно, лучше подождать, покуда мы его как следует не перепачкаем.

Зеленые глаза Джулианы яростно полыхнули:

– Мне приходилось бывать в конюшнях, где полы были почище ваших! Боже мой, бедняжка Джемми, чего доброго, блох тут нахватается! Вам необходима домоправительница.

– У меня есть жена. – Патрик стащил с широких плеч рубашку и бросил прямо на пол, с мстительным удовлетворением отметив, как округлились глаза Джулианы. – Мне казалось, что супруга вполне может совмещать свои прямые функции с работой экономки.

Услышав сдавленное «ах!» Джулианы, Джемми мигом спрыгнул с постели и спрятался за занавеской. Умная собака…

Патрик тотчас занял освободившееся место на постели и принялся расшнуровывать свои грубые ботинки, силясь скрыть улыбку злобного торжества. Скинув обувь, он с наслаждением вытянулся на матрасе, не нарушая, однако, невидимой линии фронта, пролегающей между ними.

Чаннинг мысленно взмолился, чтобы Джулиана невзначай не треснула его чем-нибудь тяжелым по голове за столь вопиющую наглость. Однако совершить таинство первой брачной ночи было совершенно необходимо – и, сознавала Джулиана это или нет, он медленно, но неумолимо стал к ней приближаться. Так Патрик обычно подходил к норовистому животному, чтобы выполнить врачебные процедуры.

Патрик на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь ее запахом. Даже в этом они были словно небо и земля. От Джулианы исходил нежный аромат чистой кожи и душистого мыла, а от Патрика несло хлевом, пóтом… а возможно, и кое-чем похуже.

И все же… как это ни бесило Патрика, Джулиана притягивала его словно магнит, и этому притяжению он не находил научного объяснения. В ее присутствии мистер Чаннинг утрачивал привычную ясность мысли, ему изменяла его железная логика. Рядом с Джулианой он непостижимым образом переставал походить сам на себя.

Или, напротив, становился собой?

Лежа возле нее на постели, Чаннинг задумался о себе, о своей жизни. Тут, в Мореге, он жил размеренно. Упорядоченно. И очень предсказуемо. Кому-то, вероятно, такая жизнь могла показаться скучной, но Патрика она вполне устраивала. Эта размеренность соответствовала его характеру. Впрочем, Патрик привык быть честным с самим собой и признавал, что особое удовольствие доставляли ему те нечастые моменты, когда он бился за жизнь животного, когда эта самая жизнь всецело зависела от него…

Сейчас, когда мистеру Чаннингу предстояло исполнить известную обязанность по отношению к Джулиане, он чувствовал, что это именно такой момент.

Когда-то давно Джулиана в шутку сказала ему, что когда он доберется до постели, то будет там думать о ней. Он и вправду думал о ней той ноябрьской ночью, в своей одинокой спальне. Думал о том, сколь умна эта юная леди. Вспоминал ее соблазнительную улыбку, сладкую, как тот поцелуй, что он нахально сорвал с ее уст… Патрик не отрицал и того, что думал о Джулиане куда чаще, чем следовало бы, – и даже после того как она прилюдно обвинила его в убийстве. Словом, эта вертихвостка сделала все возможное, чтобы он запомнил ее навсегда!

Какое-то время он глубоко дышал, успокаиваясь и напоминая себе, что она лишь средство для достижения совершенно определенной цели, а вовсе не источник наслаждения. Джулиана не светлая надежда на будущее, не горестное воспоминание… Джулиана его жена. Она принадлежит ему. И он обязан взять принадлежащее ему по праву.

Однако на ней все еще слишком много покровов…

Глава 8

– Несомненно, мне приходилось видеть вас куда более обнаженной, притом тогда, когда мы с вами были чужими друг другу. Но теперь вы моя жена…

Произнеся это, Патрик с удовлетворением отметил, как Джулиана мучительно зарделась.

– Думаю, обнажаться не лучшая идея… учитывая все обстоятельства.

Патрик оперся на локоть и слегка подался к ней, получая несомненное удовольствие от овладевшего ею смятения. Почему ему так нравится язвительно подтрунивать над нею? Не потому ли, что, вопреки желанию уколоть Джулиану, его тело безудержно стремится свести с ее нежным телом более близкое знакомство? Даже теперь, когда она едва не задыхается от ярости, а пространство между ними, казалось, прочерчивают невидимые молнии, он мучительно ее желает!

– Так вы желаете оставаться одетой сейчас? А вчера вечером только и делали, что раздевались передо мной. Однако сейчас, хоть я ни разу пока не моргнул, ничего подобного не замечаю.

– Вот и еще одна причина оставаться мне одетой. Говорят, не моргать очень вредно для глаз…

Лениво протянув руку, Патрик провел ладонью по складкам ночной сорочки, постепенно ее приподнимая, – и вот обнажилась нежная стройная ножка… Ощущения, владевшие им даже при виде одетой Джулианы, стремительно нарастали. Он осторожно, кончиками пальцев, погладил точеную лодыжку. И почувствовал, что Джулиана тотчас отозвалась на ласку – пусть инстинктивно, но и это неплохо для начала.

– Вам нет нужды разыгрывать сцену соблазнения, Патрик. Я понимаю, что означает эта ночь и что должно произойти. И наше с вами положение вовсе не предполагает обоюдного удовольствия.