Словно сон: сага о Хильде - Даниил Олегович Шварцман

защищать её ценой своей жизни – и она это ценила, но потом пришел Скалли. Брат взрастил её, научил охотиться, но Скалли заполучил сердце Хильды, и всё внимание перешло от Хьялмара к Скалли.

– Когда мы влюблены, мы оставляем других в слезах. Они сидят на лезвии твоей ярости и ревности. – голос Скалли звучал всё так же прекрасно, спокойно.

– Это я виновата, – плакала Хильда от нахлынувших воспоминаний. – Из-за меня он стал Aptrganga! Я виновата! Теперь мне придется убить его и отправить в мир мёртвых!

– Ты сомневаешься в своих силах? – спросил Скалли.

– Это чудище… Хьялмар – оно слишком сильное, – Хильда подняла голову в надежде увидеть своего возлюбленного, но он всё так же говорил у неё в голове. – Мне не справиться!

– Когда Один висел на древе, на вторую ночь он познал ужас. Его разум был охвачен тёмной магией, злыми духами, чудовищами. – Скалли сменил ласковый голос на шёпот. – Познай ужас, не борись с ним. Иногда зло – это мы сами.

– Прошу, будь со мной, когда я вернусь туда! Скалли!

– Я всегда с тобой, – Хильда узнала по его интонации, что он улыбается и говорит это со всем теплом, которое у него есть. – Держи руку на моей голове – и тебе станет легче.

Хильда вытерла нос, подошла к жертвеннику и вытащила топор. Из портала тянулись чёрные нитки. У ужаса есть тело – это тьма. Хильда крепко держала топор левой рукой, а правой прижимала к бедру голову Скалли в холщовом мешочке. Одна нить тьмы коснулась её щеки, и весь кошмар того мира захлестнул её. Она развернулась и в ужасе закричала: страдания Хьялмара в ночь перед смертью обуяли её. «Соберись, Хильда. Надо это закончить», – сказала она про себя и вошла в портал. Нити тьмы удлинились, и когда она вошла, портал погас.

Та же спальня, тот же хруст – всё по новой. Рык доносился от трона, было слышно, как Aptrganga пережёвывал мясо, кости, жадно глотая огромными кусками. Хильда вышла из спальни, предметы были с трудом различимы во тьме. Тварь держала в своих лапах человеческую руку и своими острыми, как сакс[10], зубами перегрызала её. Хильда собралась с духом, топор в руке не придавал слишком много уверенности, но она была готова сделать это ради Скалли и ради упокоения брата. Воинский дух проснулся в ней, по венам побежал горячий, живящий адреналин, который ей был известен как «воинская кровь».

– Хьялмар! – выкрикинула Хильда и, сжимая топор, напрягла руку для удара.

Тварь перестала жевать и своей обезображенной мордой посмотрела на воительницу. Растопырив когти, Aptrganga одним прыжком настиг Хильду, она уклонилась, но когти Aptrganga почти достали её. Тварь, направляясь к Хильде, рычала и неистово кидала стулья. Взмах левой лапой, но Хильда успела уклониться, открылось бедро твари – и Хильда без промедления нанесла удар. Aptrganga завыл, и через непроглядную тьму Хильда увидела его ужасный оскал.

Тварь напала с пущей яростью, нанося удар за ударом, и воительнице было всё сложнее от них уклоняться. Такого она не ожидала, после очередного уклонения Aptrganga пнул её своей когтистой ногой в грудь, и Хильда отлетела в стену, выронив топор. В панике она поползла за ним, но тварь наступила на него и злобно зарычала. Разинув свою пасть, Aptrganga показал длинный язык из-за зубов и потянулся к Хильде. Чудище чувствовало страх – а он сладок.

– Хьялмар! – закричала Хильда. – Это же ты, я знаю! – Aptrganga замешкался и убрал свой длинный язык. – Ты же знаешь, что это я – Хильда! По моей вине ты стал таким, я тебя сделала таким! – тварь громко зарычала. – Гнев и ярость твою я понимаю – моя это вина. Я раскаиваюсь, Хьялмар! Любовь ослепляет, дарует нам чувство всемогущества. Была я очень глупа, что забыла про свою кровь. Своего брата…

Aptrganga отступил, и топор освободился, Хильда его молниеносно подняла и, втягивая воздух носом, продолжила:

– Ты в ужасной боли и страдаешь ты по моей вине, но я пришла всё исправить!

– Ка-хзх-хк-к! – зарычал Aptrganga.

– Мертвецы заслуживают покоя и правильного упокоения. Я помогу тебе обрести покой, Хьялмар!

В чудище будто пробуждалось человеческое начало. Восставший мертвец хватался лапами за голову и шипел в пол. Длинный язык зажало между зубов, и с него капала слюна. Хильда отошла к выбитым дверям, густая тьма наружного мира легла ей на плечи, и она ощутила весь вес её. Холодная как ночь за полюсом, тяжелая как туша кита, густая как чернила, которыми пишут монахи в королевствах Англии и в королевстве Франков. Чудище стояло неподвижно.

– Хьялмар, – как можно ласковее заговорила Хильда. – Cледуй за мной. Я выполню то, что давным-давно должна была.

Aptrganga поднял свою голову и устремил голодный взгляд на воительницу. Она отступала из дома, а тварь за ней. На кладбище должна быть Хильда этого мира, и на кладбище следует убить Хьялмара. Она опустила топор к коленке, решительно посмотрела на Aptrganga и что есть мочи побежала к кладбищу. Ноги будто сами знали, куда бежать, они вели Хильду по тому же кровавому ручью вверх по холму, Aptrganga не отставал.

Безымянные могилы все разрыта, тела выжраны. Хильда подбежала к своей копии этого мира и схватила её за плечо.

– Что ты делаешь?! – стараясь высвободиться, тёмная Хильда толкала локтем в живот Хильду Кусачий Меч.

– Мы обе желаем упокоить нашего брата. Стой смирно и не рыпайся! – Хильда держала топор у горла другой Хильды.

Тварь, которая когда-то была Хьялмаром, поднялась. Оглушая своим рёвом обеих Хильд, Aptrganga приближался к ним. Слюна капала из его рта, острые зубы клацали, когти на ногах зарывались в землю с каждым шагом. Хильда Кусачий Меч толкнула свою худую копию к чудищу, острые когти насадили другую Хильду как мясо на нож. Тварь принялась рвать её, вгрызаться зубами, тёмная Хильда не успела даже издать писка, как была уже мертва.

На мгновение тьма рассеялась, и увидела Хильда черты лица Хьялмара на морде твари, и на шее его всё так же висел Мьёльнир, который подарил ему отец. Руки её ослабли, и, охваченная грустными воспоминаниями, она с жалостью посмотрела на своего брата, который приноровился к человеческой плоти.

Хильда подошла ближе, взнесла топор для точного удара по шее и произнесла:

– Мертвецы заслуживают покоя.

Топор лязгнул, шейная кость переломилась, и голова Aptrganga упала под ноги Хильде – в зубах у него застрял толстый кусок мяса. Это было освобождение.

На протяжении многих лет где-то глубоко в сознании она знала, что её брат терроризирует мир живых и мёртвых. Он так и не достиг Хельхейма и был затерян в туманах и бурях Нифельхейма, забытый и беспокойный. Захоронение приносит умиротворение как для Хильды, так и для