Новая эра. Часть вторая - Наум Вайман

– Марин! – шутливо возмутился Гринберг. – Надо сбивать цену, а ты набиваешь! Посмеялись. Я сказал: «Подумай». Если он решил издать, то попробует спустить до восьми тысяч, а я ему предложу бартер на две тысячи, книгами, «Путеводитель заблудших», еврейскую энциклопедию. Спросил у Иры Гробман, как ей название предполагаемой публикации. Название одобрила. Но неожиданно ее прорвало:

– А ты в «Сплетение» дал то, что у нас было напечатано?

– Нет, там отрывки отовсюду, но какие-то, возможно, были и в «Зеркале».

– Были, были. Много. Это смешно.

– Что смешно?

– Ну смешно.

– Не понял. В любом случае, я тебя два раза спрашивал, собираетесь ли вы издавать ивритский вариант и возьмете ли меня. Ты ответила оба раза очень неопределенно, если не сказать уклончиво, и о моем участии, и о выходе журнала вообще. Ну так что? Я печатаюсь там, где меня печатают.

– Смешно все это.

Осталось только пожать плечами. Редакторы, как и любые разбойники на дорогах, не любят вольных стрелков. Так что, может, они и не напечатают «Принцип неопределенности», или так обкорнают (намекнула), что и сам заберешь.

Стоял на автобусной, слегка пьяненький, ждал. Все тянет Р позвонить. Позвонил, нарвался на автоответчик. Говорю ему: «Как дела? Сердце не болит?»

Матвей, привет!

Спасибо за лекцию по Адорно. В твоем описании он выглядит даже не романтиком, а постмодернистом, и ты не зря упомянул деконструкцию и «эстетический терроризм». И, конечно, твой взгляд на эстетику, как на стратегию спасения, чья суть в «возвращении к цельности» ему абсолютно чужд. И твоя критика его концепции убедительна. Но… не привлекательна. Поробую объяснить. Мне, признаюсь, по душе «эстетический терроризм» (да и вообще терроризм). Я чувствую в нем живое отчаяние. Оно принимает формы отрицания «порядка» и «цельности», деконструкции вплоть до инфузорий и т. д. А отчаяние – из-за вполне реальной и катастрофической потери цельности этим поколением немецких евреев, которое, в большинстве своем, видело в Германии свой Дом. Дом это и есть цельность, когда все цело и все целы… Это чувство, что мир рушится, возникло у многих (не только у евреев), и задолго до фашизма. Он даже не рушится, а осыпается. После разрушения остаются хотя бы руины, а после этого оползня – только песок. Для человека, охваченного таким ощущением, ненавистен каждый, кто еще что-то строит, верит, оптимистичен, он кажется идиотом, строящим на песке.

И если «мерить» этим ощущением, то вся твоя «сотериология», все твое спасение через снятие индивидуации, вся твоя «цельность» действительно выглядит, как приведение человека в такое состояние, что он перестает задавать дурацкие вопросы. Но тогда получается, что чем человек примитивней, чем он глубже «в бессознанке», тем в большей степени ощущает «цельность». И «знаковое» словечко «дионисийство» возникает не случайно, а как намек на рецепт цельности: уколоться и забыться, даешь экстаз! Причем «цельность» у тебя связана с «родовым началом», а эстетика – вид сотериологии, причем самый продвинутый, «жреческий» – культура! Вот и получается, цитирую: «культура „возводит“/„низводит“ (как больше нравится) человека „обратно“». В общем, культура продвигает обратно. Не удивительно, что ее тянет взорвать.

И если все дело в «спасении» (так и так иллюзорном), то чем же «хуже» культуры (искусства) такие «проекты», как вера в Бога, путь, который ты почему-то не жалуешь, или «отрешенность» от социальной реальности, «уход» и аскеза, и, разумеется, всяческие «экстазы», «океанические чувства» и т. д. Хотелось бы верить, что «спасение» возможно не только на путях «возвращения к инфузорности», но и на путях созидания высших типов сознания (и культуры), способных через глубочайшее понимание дать ощущение «цельности». Или ты считаешь, что это принципиально невозможно и новый виток рефлексии – это всегда новый виток отчаяния без всяких шансов на новый виток «утешения»?

Всегда твой

Наум

От Л: From: «alek»

Я знаю какая у тебя проблема с сердцем. Сердце, ему так хочется покоя… А ты ему не даешь покоя. Ты наверное там у себя в Израиловке. Помни что я тебе предрек. Ты умрешь очень и очень не скоро. Ты даже устанешь жить. И главное меня не будет, некому послать email.

Послала тебе письмо Алика. Апропо. Ты же любишь жизнь, хоть она и «красивая дура»? а что это за «книга света» Дильтея? Где теперь Юваль? Как он там? И забыла сказать, что перевод мне очень понравился. Молодец!

Письмо Алика меня напугало, я подумал, что он узнал мой адрес и решил поиздеваться. Как-то уж чересчур про меня, и Израиловка…

Юваль дома, в понедельник пойдет к врачу (у него опять вылетело плечо), попытается снизить профиль.

Журналы вчера получил (дали по одному экз.)

Гробманим недовольны, что я в «Сплетении» напечатался и уже отомстили.

31.3. Наум, привет!

Я не зря говорю о «пути вверх» и «пути вниз» как о равноценных и, по сути, одинаковых путях. (Это сказано еще Гераклитом: «Путь наверх и путь вниз – один путь»). Категория «снятия» предполагает «опускание» до самого «родового низа». Другое дело, что «снятие» на каждом этапе сохраняет (это его вторая сторона) всю высоту достигнутой индивидуации, которая запечатлевается в «пути снятия», придавая ему все более сложную структуру («синтезируя все более сложный тип личности»). В том-то и дело, что в момент катарсиса человек испытывает и всю полноту «дионисийского идиотизма», и всю высоту личностного восхождения – причем одновременно. Поэтому я и говорю: выбирай на вкус, как это называть, нисхождением или восхождением. Это и есть полнота диалектики.

«Инфузорность» же по Адорно мне абсолютно чужда, и я не «опровергал» ее просто потому, что считал это и без того понятным. Если взглянуть на ситуацию с сотериологических («моих, то есть правильных») позиций, то окажется, что именно рациональная структурированность подлежащей снятию индивидуации делает возможным существование рационально же структурированного архетипа снятия этой индивидуации. А архетип – это жесткая структура, которая не по зубам даже таким подготовленным «подрывникам-террористам», как Адорно. Структурированность архетипа как раз и не дает впасть в «чистую инфузорность» (от чего не застрахован эстетик-романтик типа Адорно и, подозреваю, отчасти Вайман) – вот что я хотел сказать. Но при этом даже в самом рационально структурированном архетипе существует «момент инфузорности», потому что искусство не дает рационального ответа (иначе это была бы наука), а «приводит в состояние, не требующее ответа». Что же касается твоего замечания, что, мол, в такое состояние приводят и религия, и, скажем, наркотики, то это в каком-то смысле верно: все это – сотериологические стратегии. Но только культура предлагает «правильный», то есть соответствующий структуре объекта, путь снятия индивидуации. Правильный путь – жреческий, а религия и психоделика – магические суррогаты. А правильным жреческий путь является потому, что структура пути снятия индивидуации («сотериологическая стратегия») здесь соответствует структуре формирования индивидуации, терапевтическое средство соответствует генезису заболевания (по принципу «клин клином вышибают»), т.е. опять же, но уже несколько в другом смысле: «Путь вверх и путь вниз – один путь».

Всегда твой

Матвей

От Л:

А чего тебе не понятно? Это он меня с днем рождения поздравил, я же говорила тебе, что у меня тоже были «сердечные дела».

гробманим недовольны, что ты сотрудничаешь с другим журналом? А для «сюжетика» и название есть – «третий лишний». Опять же смотря как считать… ты не поверишь, но в доме у моей сестры, в кабинете, (там мы еще не были) я подумала, хорошо бы сесть на письменный стол… а как ты думаешь?

Письменный стол мы, конечно, упустили из виду…

Да, гробманим недовольны, что они для меня не «свет в окне», или «в конце туннеля». Вот, посмотрим, пропустят ли «Принцип», или опять «отомстят».

Скажи, а ты Алику никогда не говорила про наши дела? Уж очень он «наивен» (как все мужчины) по части незаменимости.

Матвей, привет!

Все-таки дело в осознании. И не зря философия бьется над этими проблемами, а не психология. Другое дело, что «осознание» (тем более смерти) вызывает всякие чувства, тоску, например. Но «смертная тоска» свойственна и животным, достаточно посмотреть им в глаза в их последний час. Так может стоит бороться не с тоской смерти, а с проблемой смертности (с помощью науки). То есть не выходить из «поля сознания». Вот о чем я все время толкую, а посему и «дионисийский идиотизм» – не лекарство, а «магический суррогат». Ведь и ты сам занимаешься именно философией, и для тебя это не праздные упражнения ума, а самая что ни на есть «сотериология» (утешение философией!). Вот Ницше, скажем (для которого философия тоже не была праздным умствованием, а путем спасения), всю жизнь пытался «спастись» в другом направлении, прочь от рода. И в восторгах своих творческих радений наверняка испытывал «освобождающие эмоции». Впрочем, ты уже не настаиваешь на единственности этого пути, а только на его «правильности».