Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - Ширли Сойль

серьезность. Вместе с девизом: «что нельзя измерить, то не существует». Астрофизику сэру Артуру Стэнли Эддингтону такая позиция показалась подозрительной уже 100 лет назад. Он знает, как моментально объяснить эту безумную страсть все измерять и давать всему определения, и считает, что эта страсть является верной спутницей познания человечества. Для этого он использует пример с рыболовной сетью. Допустим, ученые установили, что по определению они ловят рыбу сетью. Но тогда можно сказать: а как же маленькие рыбешки, которые проскальзывают в отверстия вашей сети? Верный с научной точки зрения ответ звучит так: то, что я не могу поймать в свою сеть, по определению не является рыбой [20].

Не все способны описать данное явление так легко, но тенденцию к нему я замечаю всюду в сегодняшнем мире, который, как и прежде, сосредоточен лишь на том, что поддается измерению.

Чувства, мысли – в мозгу все та же музыка, все как всегда? Ни один человек не скажет: я думаю себя испуганным; я думаю себя разочарованным; я думаю любовь. Мы – это мы потому, что мы это чувствуем. Когда нам становится плохо от злости, когда у нас бабочки в животе или радость на сердце, мы проживаем непосредственный телесный опыт. «Мы проживаем самих себя и мир не внутри нашего черепа, а как воплощенные земные существа», пишет Фукс [17]. Мы переживаем это так, как оно есть, во всей полноте. Во всяком случае, световое шоу в мозгу – не результат повышенной нервной активности, а прямое доказательство усиленного притока крови со всей ее информацией, хлынувшей прямиком из сердца. Из сердца!

Где наш дом?

В одном исследовании опросили 112 студентов, из них 42 женщины, где, по их мнению, находится их «Я» – в сердце или в мозгу. Удивительно, но люди, не вняв поучениям нейробиологов в СМИ, в 52 % случаях проголосовали за сердце и в 48 % – за мозг. Интересно в этом исследовании то, что локализация своего «Я» влияет на личность, эмоции, решения и способность к достижениям. «Человек сердца» реагирует, решает и действует иначе, чем «человек мозга» [21].

Мозг и сердце имеют в истории человечества особое значение. Платон считал мозг местом, где живет душа, и источником рационального ума. Напротив, у его ученика Аристотеля разум вместе с душой перекочевал в сердце. Он считал сердце местом, из которого проистекает тепло, кровь и жизнь и которое вследствие этого должно быть центром души и человеческого разума. В следующие 2000 лет этот взгляд на душу расширился и дополнился различными представлениям и идеями таких выдающихся личностей, как Леонардо да Винчи, Августин и Рене Декарт: душа мигрировала из мозга в сердце и обратно. Все тезисы оставались недоказанными [13].

Возможно, правда находится где-то посередине. И я сейчас говорю не о шее, а о том, чтобы считать душу единицей, в которой соединяются сердце и мозг. К сожалению, мы до сих пор очень мало знаем об их связях. На протяжении тысячелетий их противопоставляли друг другу и представляли двумя контрагентами, рвущимися в разные стороны. Так мы иногда и говорим, когда нам предстоит принять решение, и полагаем, что разум подскажет нам что-то другое, а не то, что подсказывает сердце. Люди сами относят себя либо к «сердечному типу», либо к «разумному типу», в зависимости от того, что ими управляет – чувства или разум. В нас заложено и то, и другое. Разум и чувства напоминают мне тайных любовников: Ромео и Джульетта внутри нас, соединенные внутренней связью. Если один орган заболевает, другой зачастую тоже. Так, после инфаркта многие пациенты впадают в депрессию, а заболевания сердечных клапанов способны вызвать инсульты в мозге. Если поток крови из сердца постоянно нарушен, то следствием этого может стать ограниченная работа мозга, личностные изменения и даже слабоумие [22].

С другой стороны, постоянный стресс и неприятности – яд для сердца, и его насосная функция может резко сократиться. Это не только оборот речи, но и реальность: мы можем до смерти испугаться или до смерти разозлиться. Незащищенное перевозбуждение мозга порой передает это возбуждение дальше в сердце и вызывает в нем смертельно опасные нарушения ритма [23, 24]. Если этого не избежать, Ромео и Джульетта нашего тела вместе движутся к гибели. Они неразрывно связаны смертью сердца и смертью мозга.

Все мы знаем, когда приходит большое горе, у нас начинает болеть сердце. Если мы бурно переживаем внутри себя какую-то катастрофу, например смерть близкого человека, в худшем случае сердце может судорожно сжаться. Такие люди испытывают сильнейшую боль, как во время инфаркта. Однако это не инфаркт. Причина находится в мозге, который по нервным путям отправляет в сердце больше нервных сигналов, чем оно способно компенсировать. Тогда при просвечивании сердце выглядит сжатым, как осьминог, которого затолкали в японский кувшин. Поэтому вначале пойманное сердце описывали такими поэтическими словами, как синдром такоцубо. Широкой общественности он стал известен под запоминающимся названием «Синдром разбитого сердца» (Broken Heart Syndroms). Недавно появившиеся дисциплины нейрокардиология и кардиопсихология интенсивно занимаются изучением связи этих двух органов, которую называют также нейрокардиальной осью [25, 26, 27].

Разумеется, меня как кардиохирурга также интересовало, где, по мнению моих коллег из хирургии мозга, с точки зрения нейробиологии располагается душа. Ведь это как-никак врачи, которые уже видели мозг и даже прикасались к нему руками! В этом вопросе мнения тоже разнятся. Одни считают, что душа – это электрохимия в мозгу, и никакую другую версию не принимают. Знаменитый нейрохирург из Гарварда профессор Эдвард Р. Лоус входит в число тех, кто допускает, что дом нашей души – это сердце вкупе с телом. Другие же считают душу нематериальной, бессмертной и неделимой [13].

Нейробиологи задолжали нам одно определение. В одном из упомянутых ранее исследований спрашивали про «самость», и это подозрительно похоже на «душу». Однако именно этого понятия авторы старательно избегали, возможно, потому, что «самость» просто-напросто звучит более научно, чем заношенное в области эзотерики, религии и философии понятие души. Поэтому ученые-натуралисты и гуманитарии поют старую песню на новый лад: они используют другие обозначения, такие как «самость» или «дух». В последнее время во всем мире также широко используется