Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джонатан кивнул.
– Да, второпях трудно сработать чисто.
– Но надо. Чисто, быстро и успешно. Три сразу не получится, Джонни, от чего отказываемся?
– Посмотрим по обстоятельствам. Сейчас нам надо добраться до Джексонвилла. И до темноты.
– Как говаривал Эндрю, голому ежу понятно, – Фредди неопределённо хмыкнул. – А Эркин уточнял. Голому – это бритому?
Джонатан встревоженно посмотрел на него.
– Думаешь, не успеем?
– Не хочу думать, – отрезал Фредди и вдруг, страшно выругавшись, бросил машину за обочину, в заросли, Джонатан схватился за ручку.
Вцепившись в руль обеими руками, Фредди гнал грузовик между деревьями, подминая кустарник, и вдруг остановился и заглушил мотор.
– Слышишь, Джонни?
Джонатан кивнул. Он тоже уже услышал гул множества моторов.
– Армейские, – он не спрашивал, но Фредди кивнул.
– Колонна. Машин десять. Переждём и будем пробиваться на Старое шоссе.
– Как думаешь, Фредди, кто это?
– Проверять не намерен, – Фредди выкинул в окно изжёванный окурок. – Кто всё это крутит? Паук? Со сроками обманули всех. А с остальным?
– Со сроками сделали чисто, – задумчиво ответил Джонатан. – Поверили все. На День Империи провели репетицию. Проверили реакцию. Решили, что русские не успеют вмешаться или не будут вмешиваться, пока их не трогают. Поэтому вот так, снизу от лендлордов и прочих… И начали на Хэллоуин, чтоб к уходу русских, помнишь, как там сказано, восстановить порядок. Листовки отпечатаны в типографии. И рвануть по всей Империи разом… Хороший замах, Фредди, но… но посмотрим, как стукнут.
Фредди кивнул и мягко стронул грузовик. Теперь он вёл его плавно, словно крался между стволами.
Графство Эйр
Округ Гатрингс
Джексонвилл
Первого… потерпевшего они нашли уже через два квартала. Немолодой белый мужчина лежал на боку, поджав к животу ноги и закрыв лицо руками. Вокруг головы большая чёрно-красная лужа. Доктор Рудерман наклонился над ним, пощупал запястье, выпрямился и покачал головой.
– Бедняга. Мы уже не нужны, девочки.
И пошёл дальше. Маша и Даша догнали его и снова пошли рядом.
– Кто его? – спросила Маша.
– Вы его знаете? – тихо сказала Даша.
– Это неважно, девочки, – строго ответил доктор. – Это совсем не важно.
Помедлив, они кивнули. Заметно потемнело. Подняв голову, Маша увидела чёрную узкую полосу, перечеркнувшую солнце и неспешно расширявшуюся над домами.
– Пожар? – спросила Даша.
– Да, – кивнул доктор. – Всё, как всегда.
И снова они кивнули. Да, это они уже видели. Ну, не совсем это же, но такое же. Пожары, выстрелы. Их угоняли. Цепь безликих в форме, выталкиваемые из домов люди, детский плач, крики боли и торжествующий гогот… Маша тряхнула головой. Да, всё это было. Но сейчас они взрослые и, если что, постоят за себя.
Андрей вёл Алису, зорко поглядывая по сторонам. Потемнело как. Вечер уже, что ли? Нет, дым от пожаров. Хреново. Из дома они убрались вовремя, теперь бы прорваться в Цветной. Ах, чёрт, опять свора.
Переждав патруль самообороны за чьей-то живой изгородью, пошли дальше. Выстрелы всё чаще, злые крики… Андрей сверху посмотрел на семенившую рядом Алису. А хорошо держится малышка, ишь как старается. Ничего, доберёмся. Опять впереди шум. Андрей остановился, оглянулся. И сзади голоса. Тоже свора. Так, значит, теперь бегом через дворы. Он взял Алису на руки.
– Держись малышка.
И побежал.
Свора лезла в Цветной бестолково и шумно. От неё отбивались камнями, палками, ножами. Горели дома на границе Цветного квартала, и от дыма заметно вокруг потемнело. Женщин и детей спрятали в глубине квартала. Там было несколько домов покрепче и с большими подвалами. Когда свора отступала, отходили к разожжённым посреди улицы кострам, что-то жевали, пили воду из жестяных кружек, кто-то бегал проведать своих, кто-то падал на землю и засыпал.
Эркин, осунувшийся, с тёмным от копоти и отчаяния лицом, сидел на поваленном фонарном столбе, устало глядя на улицу, на валявшиеся трупы в форме. Своих они после каждой стычки оттаскивали назад. И уже там, в одном из домов над трупами причитали и выли женщины.
– Отдыхаешь?
Эркин молча вскинул глаза на остановившегося рядом высокого светловолосого мужчину в армейской куртке и тут же опустил их. Белый, а пошёл с ними. Это он показал, как делать завалы, перегораживая улицу, и помог отбить первый самый страшный штурм.
Мартин Корк сел рядом. Он схлестнулся со сворой из-за Гвен, работавшей приходящей служанкой у его соседей. Гвен развешивала бельё на заднем дворе, когда туда вломились трое из самообороны. Развлечься им приспичило. На крик Гвен прибежал Мартин. Девчонку он отбил, Гвен кинулась в дом, но те сволочи заперлись изнутри и не впустили её. Мартин увел Гвен к себе. А через полчаса, когда жена Мартина уже переодела Гвен в своё и они обсуждали, что Мартин, как стемнеет, проводит её до Цветного, трое побитых Мартином привели дружков. Отомстить. А там… Мартин вздохнул и покосился на сидящего рядом индейца. Если бы не этот парень… лежать бы ему сейчас рядом с женой и Гвен, силён парень в драке, недаром об индейцах такая слава.
– У тебя… остался кто в городе?
– Жена. И дочь, – разжал губы Эркин. – Брат за ними пошёл. Ещё утром.
Он впервые вслух так их назвал, всех троих, свою… да, семью.
Мартин кивнул.
– Может, отсиживаются где.
Эркин благодарно улыбнулся. Мартин говорит, а сам не верит. Крепкий мужик, такое пережил и держится…
…Они бежали с рынка в Цветной. Им квартала два оставалось, когда услышали крик. Что их дёрнуло свернуть? Но поспели. С десяток сворников насиловали двух женщин – белую и негритянку – а ещё двое держали этого мужика. Чтоб смотрел и видел. А их всего пятеро. Но кто-то ахнул:
– Трамвай!
И они кинулись на свору. Молча. Он сразу завалил одного из державших, от второго мужчина уже сам уже отбился. И их стало шестеро. Свору они добили. Но женщины были уже мертвы. Они занесли женщин в дом, положили на пол в холле, накрыли простынями, а этот натянул куртку, достал из тайника в шкафу пистолет и пошёл с ними…
…Эркин снова покосился на него.
– Я Эркин, – да, такому можно назвать своё имя, но и прозвище сразу, а то другие могут и не понять, когда окликают. – Меня ещё Меченым зовут.
– Мартин. Мартин Корк. Подымим?
– Не курю я, – извиняющимся тоном сказал Эркин.
Мартин кивнул.
– Ладно. Обойдёмся.
К ним подбежала девчонка – Эркин узнал «кофе с устатку» – сунула им в руки по куску хлеба и убежала. Мартин поднёс ломоть ко рту, но прислушался и встал, сунув
