Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего тебе?
– Вам… плохо, сэр? – осторожно спросил Ларри. – Я могу чем-то помочь, сэр?
– Нет, – резко ответил юноша и отвернулся.
Но Ларри чувствовал, что тот сказал не всё, и остался стоять в дверях. И угадал. Юноша вытер лицо о подушку, повернулся и сел.
– Спасибо за предложение, но… ты тут ничем не поможешь, – Ларри молча ждал, и юноша, не глядя на него, продолжал: – Сегодня вторник, Хэллоуин. Мама обещала приехать, и вот… Если с ней что-то случится… Ты можешь это понять? У нас никого нет, только мы двое. Понимаешь?
– Да, сэр, – тихо ответил Ларри. – У меня есть сын, и я ничего не знаю о нём.
Юноша быстро поглядел на него и опустил глаза.
Графство Эйр
Округ Гатрингс
Джексонвилл
Андрей бежал по улице. Из-за шума на рынке свора жёстко оцепление не держала, или просто им надоело, но… но вот уже и дом Эркина. Андрей огляделся. Никого. Как вымер город. Все сидят по домам и дрожат. Ладно, это даже неплохо. Он уже спокойно подошёл к калитке, попробовал её ладонью – заперто. И достал ключи.
Калитка… Двор пуст, как и город. Нижняя дверь… Лестница… Верхняя дверь… Он открыл её, вошёл, аккуратно без стука, как и остальные, прикрыл за собой. И увидел Алису. Прижимая к себе тряпичную собаку, она стояла в дверях комнаты и смотрела на него круглыми ярко-синими глазами.
– Привет, – сказал по-русски Андрей и улыбнулся. – А где мама?
– Привет, – помедлив, ответила она. – А мама на работе, – и вдруг улыбнулась. – Я тебя помню. Ты Андрей.
– Верно, – кивнул Андрей, проходя в комнату.
О том, что Жени может не быть дома, он не подумал. Что же делать?
– А когда мама придёт с работы? Скоро?
– Нет, – замотала головой Алиса.
Андрей осторожно подошёл к окну, выглянул, стоя сбоку, во двор. Так, по-прежнему, никого. Что же делать? Ждать Женю? А Эркин там психует… Он отошёл от окна и остановился посреди комнаты в раздумьях.
– Кто-нибудь приходил?
– Ночью приходили, – кивнула Алиса. – Эрика били, на маму кричали. И вот… – она взяла из-под табуретки с куклами и протянула Андрею остатки медвежонка.
Андрей повертел их в руках.
– Ножом? – глухо спросил он.
Алиса очень серьёзно смотрела на него.
– Он его ногой, и подкинул, и на нож поймал. И разрезал. Тедди же не живой, ему не было больно, да?
Андрей сглотнул. Да, это он тоже помнит. У Милочки был плюшевый медведь. Большой. И его тоже вспороли ножом. На обыске. Нет, он Алису не оставит здесь. Отведёт в Цветной. К Эркину. И пойдёт за Женей. Эркин черноволосый, такому не прорваться, а ему… проскочил раз, проскочит и второй.
– А тебя тоже били?
– Нет, – быстро ответил Андрей. – Это я упал.
И тут он услышал. Кто-то говорил. Несколько голосов. Во дворе? Да. Приложив палец к губам, он велел Алисе молчать и подобрался к окну. Да, точно. Прямо под окнами. Два голоса. Мужской и женский.
– Нет, она ушла утром.
– А индеец?
– Как всегда.
– Ну, хорошо.
– Девчонку сейчас заберём? – вмешивается ещё один тоже мужской, но молодой.
– На обратном пути, – распоряжается старший. – Благодарю вас за сотрудничество, миледи.
– Всегда рада помочь, – кокетливо смеётся женщина. – Скажите, а индеец тоже к ликвидации?
– Хотите подать заявку? – ржёт молодой.
– Ну, если это возможно… Хотя, кажется, Джен его записала за собой.
– Ну, пусть сначала её ублюдок пройдёт сортировку, – решает старший и командует: – Пошли.
И тишина.
Андрей осторожно выглянул. Так, вроде, вон та дверь закрылась. Ладно, ещё сквитаем, не заржавеет. Вот и решилось всё. На обратном пути. Чёрт их знает, когда они вернутся.
– Алиса, только тихо. Одевайся быстренько. Мы уходим.
– К маме? К Эрику?
– Да, к нему. Пальто твоё где? И на ноги, ну, ботинки, сапожки, что там у тебя?
Он помог Алисе снять с вешалки её пальтишко, нашёл под вешалкой резиновые ботики. Нет, в одном пальто ей будет холодно.
– Здесь твоё всё? Давай ещё… Вот, надевай.
Пока Алиса, сопя, натягивала поверх платья кофту и застёгивала её, Андрей обшарил комнату взглядом. Как говорил в бараке Гунявый? «Бабы деньги всегда в белье прячут». Бельё в комоде? Да, и мама там держала и деньги, и документы. Он выдвинул верхний ящик. Точно. Документы разбирать некогда, всю пачку. И деньги. Видно, ещё с лета остались. Во что завернуть? А, носовые платки. Хорошие, большие. Вот и отлично. Он быстро завернул деньги и документы в носовой платок и сунул в карман куртки. Оглянулся.
Алиса, уже одетая, только пальто не застёгнуто, стояла посреди комнаты. Андрей застегнул на ней пальто, натянул на оба уха берет, оглядел. Снова подошёл к шкафу, покопался в нём и достал белую вязаную шаль.
– Это мамина, – сказала Алиса. – Ею нельзя играть.
– А я и не играю, – ответил Андрей.
Как мама делала это? На голову, перекрестить на груди, пропустить под руками и завязать на спине. Ну вот, сделано.
– Пошли.
– А я что возьму?
– Что хочешь, – усмехнулся Андрей. – Но одно. Я за тебя нести не буду.
Алиса решительно подошла к своей табуретке и взяла баульчик.
Андрей ещё раз оглядел комнату. Выдвинутый ящик комода навёл его на мысль обмануть. Пусть, если придут, подумают, что их опередили. Он быстро выдвинул остальные ящики, раскрыл дверцы шкафа. Вещи разбросал по полу, наполовину сдёрнул со стола скатерть. Вот так. А это что? Нет, это тоже лучше забрать. Он вытащил из пакета золотую шаль, пакет разорвал и бросил на пол, а шаль сложил маленьким квадратиком, завернул в носовой платок и туда же, в карман к документам. Вот теперь всё. Делать кухню и искать вещи Эркина уже некогда. Ни деньги, ни шмотки жизни не стоят. Шмотьё уж точно.
Он взял молча смотревшую на него Алису за руку и вывел на лестницу, спустился, постоял, прислушиваясь. Всё тихо.
– А теперь… Ничего не бойся и молчи. Что бы ни было, молчи, – камерным шёпотом сказал он Алисе, беря её на руки.
Она молча обхватила его за шею одной рукой, прижимая другой к себе баульчик. Андрей открыл дверь во двор, бегом преодолев расстояние до калитки, выскочил на улицу и только за углом перевёл дыхание. Вроде не заметили. Двери за собой он просто захлопывал, не желая тратить время на возню с ключами и замками. Теперь в Цветной. И чтоб на свору не нарваться. Там оставить Алису Эркину и
