Срединное море. История Средиземноморья - Джон Норвич

До этого момента единственной связью между Британией и Кипром, имевшей место в истории, было завоевание острова Ричардом Львиное Сердце в 1191 г. Теперь — хотя формально он оставался частью Османской империи до 1914 г., когда Британия аннексировала его, — он вновь фактически оказался в руках англичан. Так как Константинополю по-прежнему приходилось платить, остров всегда был для Британии финансовой обузой; тем не менее и до, и после аннексии — более восьмидесяти лет — Британии приходилось вкладывать в него деньги, перестраивать его сельское хозяйство, вводить в действие сложные программы по высадке лесов, строительству дорог и общественных зданий. Короче говоря, никогда еще Кипр так не благоденствовал — хотя греческое население редко забывало об «эвносисе».

Однажды, в конце лета 1901 г., американка мисс Хелен Стоун, участница протестантской миссии из Бостона, проезжая в экипаже возле города Банко, попала в засаду, устроенную македонскими революционерами. С ней ехала ее приятельница; о ней известно лишь то, что ее звали мадам Цилка. Обеих женщин быстро окружили и увезли в горы. Лишь тогда похитители обнаружили, что кое-что усложняет дело: мадам Цилка была беременна. Им ничего не оставалось делать: они обращались с пленницами со всей предупредительностью, какую позволяли обстоятельства, пока наконец, одной дождливой ночью, в деревенском винном погребе на свет не появилась здоровая девочка. Все были рады; повсюду жители пили за здоровье матери и дочери. Когда же вскоре после этого деревня подверглась нападению турецких войск, и всем пришлось бежать, мадам Цилка уехала, в то время как один из комитаджей, на другой лошади, вез ее ребенка.

Выкуп, равный 66 000 долларов, добровольно выплатило правительство Соединенных Штатов (хотя одобрение президента Мак-Кинли, несомненно, подделали, так как в тот момент он лежал на смертном одре, раненный пулей террориста несколькими днями ранее). Глава миссии, к которой принадлежала мисс Стоун, доктор Хаус, лично привез золото, упакованное в деревянные ящики, в Банско, но как раз вовремя узнал, что турки собираются захватить его в момент вручения. По этой причине, любезно предупредив вначале похитителей о том, что собирается предпринять, доктор Хаус затем спрятал золото в условленном месте и наполнил сундуки железным ломом. Турки, как и планировали, напали на него, отвезли ящики назад в Серрес и лишь потом обнаружили обман. Тем временем две женщины и ребенок были освобождены в соседнем городе Струмице. Все остались довольны; мисс Стоун в особенности была в таком восхищении от того, как с ней обращались, что по возвращении в Бостон стала самым активным участником Македонской революционной организации, вскоре получившей известность под названием ИМРО.

К этому времени Македония являлась частью Османской империи более пятисот лет. Она не доставляла своим оккупантам особого беспокойства до 1870 г., когда Россия, намеренная распространить свое влияние на Балканах посредством православной веры, убедила Турцию разрешить формирование автокефальной болгарской церкви. Это, как и следовало ожидать, вызвало гнев и Греции, и Сербии. Патриарх Греции объявил новую церковь еретической и активно противостоял распространению влияния Болгарии — как национального и культурного, так и церковного — в Македонии. Сербы, будучи также славянами, тем не менее испытывали сходное негодование в адрес своих соседей. Так началась борьба трех сил за эту провинцию, ставшая борьбой четырех с появлением македонских сепаратистов, основавших тайное общество ИМРО в 1896 г. и отчасти наивно избравших себе в качестве знамени черный флаг с темно-красным черепом и скрещенными костями.

Дело Хелен Стоун создало организации именно ту международную известность, в которой она нуждалась. Взоры великих держав обратились к Македонии, и османское правительство со вздохом вновь стало слушать нотации западных послов о важности дальнейших реформ в балканских странах; эти поучения звучали еще более весомо в условиях, когда количество взрывов бомб в Фессалониках и других местах резко увеличилось.[391] Однако все державы, кроме одной, по существу, оставались сторонниками сохранения правления турок. Лишь Британия хотела, чтобы османские войска полностью покинули эту область.

Державы, однако, не до конца осознавали, что султан столкнулся с более неотложными проблемами. Самую важную из них создало еще одно тайное общество, на этот раз образовавшееся прямо под боком, — младотурки. Сформировалось оно, по-видимому, также в последнее десятилетие XIX в. — говорят, правда, что на самом деле первую ячейку студенты-медики создали еще в 1889 г., — и хотя никоим образом нельзя утверждать, что ее члены поголовно были военными, практически все принадлежали к офицерской молодежи. На этом раннем этапе они не стремились уничтожить Османскую империю — они хотели только реформ, и в особенности вестернизации. Тем не менее эта организация таила в себе возможную угрозу и с течением времени доставляла все больше беспокойства тайной полиции Абдул-Хамида. Отчасти это беспокойство было вызвано тем фактом, что младотурки нашли исключительно удачные возможности для пополнения своих рядов на Балканском полуострове, особенно в Македонии, привнеся еще один фактор в область, которая быстро становилась похожа на кипящий котел. Там многие основали собственные организации. Одна из них, появившаяся в 1906 г., называлась Ватан, или Движение за отечество. Ее создал двадцатипятилетний капитан штаба; родившийся в Фессалониках, он за политическую деятельность был выслан в отдаленный Дамаск. Его звали Мустафа Кемаль; через тридцать лет он стал известен всему миру под именем Ататюрка — Отца Турок.

Существовавшие внутри страны организации наподобие Ватан по необходимости являлись тайными; напротив, за пределами империи младотурки стремились к тому, чтобы их движение приобрело как можно более широкую известность. Они созвали свой первый конгресс в Париже уже в 1902 г.; второй прошел там же в декабре 1907 г. Именно после этого руководители организации дали ей имя — Комитет по объединению и прогрессу (КОП[392]), создали постоянно действующий секретариат и включили в свои ряды множество маленьких организаций (в том числе и Ватан), прежде чем те подверглись действию центробежных сил и начали соперничать друг с другом.

События достигли апогея в 1908 г., когда 3 июля некий майор Ахмед Ниязи, находившийся в глубоком тылу в Македонии, между Монастиром и озером Охрид, поднял своих людей на открытое вооруженное выступление. Многие младшие офицеры, дислоцированные в других пунктах в Македонии, присоединились к нему, КОП с энтузиазмом поддержал его, и к концу лета большая часть северной территории нынешней Греции восстала с оружием в руках. Войска, поспешно отправленные через Анатолию, почти тотчас же заражались господствующим настроением, и Абдул-Хамид понял, что должен действовать быстро, если желает удержаться на троне. 24 июля он объявил, что конституция 1876 г., действие которой было приостановлено, немедленно вступает в силу. За этим известием последовала общая амнистия для всех политических заключенных и ссыльных. Наконец 1 августа еще одним постановлением султан упразднил тайную полицию, отменил произвольные аресты, провозгласил право на заграничные путешествия, религиозное и расовое равенство и пообещал реорганизовать все существующие в стране органы управления.

Благодаря быстроте и масштабам реакции на происходящее султану удалось нанести КОП серьезный удар, но остальные его подданные ликовали. Они ожидали, что Абдул-Хамид будет продолжать неукоснительно держаться тех абсолютистских принципов, которые лелеял прошедшие двадцать два года, и что если он и пойдет на уступки, то их из него придется просто «выжимать». Теперь внезапно случилось так, причем без единого выстрела (если не говорить о Македонии), что он буквально поднес им на блюдечке с голубой каемочкой куда больше, чем они смели надеяться. В ту пятницу он проследовал по улицам Константинополя через ликующие топы на молитву в соборе Святой Софии — после турецкого завоевания 1453 г. его превратили в мечеть. За четверть века он впервые набрался храбрости, чтобы пересечь бухту Золотой Рог.

Столь интенсивное развитие событий неизбежно оказало эффект далеко за пределами Османской империи. В Вене более всего беспокойства вызывала территория Боснии и Герцеговины. Хотя формально она принадлежала Турции, австрийцы уже много лет распоряжались в ней как в одной из своих провинций. Что, если окажется, что оттуда необходимо направить депутатов в новый двухпалатный парламент, открытие которого вскоре намечалось в Хираганском дворце? Правительство императора Франца Иосифа времени не теряло: 6 октября 1908 г., всего через неделю после имевших эффект разорвавшейся бомбы действий султана, оно издало постановление об аннексии Боснии и Герцеговины. За 24 часа до этого принц Фердинанд Саксен-Кобургский — ставший в 1887 г. князем Болгарским — избавился от османского сюзеренитета и объявил себя царем Болгарским (он вынужден был сменить этот титул на менее значимый и провозгласить себя королем; эту цену ему пришлось заплатить за то, что великие державы признали его несколько месяцев спустя). Тем временем Крит предпринял еще одну попытку осуществить свой долгожданный эвносис, хотя появление британской военной эскадры в критских водах послужило отрезвляющим напоминанием о том, что Британия не потерпит передачи власти, пока сама не будет готова к этому.