Александра - Олег Ростов

— Казань и ногаи не преграда. На ногаев найдутся свои волки. А османы, сегодня сильны, а завтра слабы. Всё в мире меняется. Но у меня другой вопрос. Что делать будешь ты и твои казаки?

— А что делать? Степь большая. Мы себе место всегда найдём.

— Иван, Иван. Ай-яй-яй. — Я покачала головой, улыбаясь. — Ты же сам знаешь, что степь не такая и большая. Я же тебе сказала, до Хвалынского моря дойдём. Куда дальше, Гойда? К персам подашься?

— На Терек уйдём.

— Мы и до Терека доберёмся.

— Ну это когда будет⁈

— Какая разница, атаман, когда это будет. Главное, что будет. И только не надо мне говорить за Каменный пояс. Мы и туда дойдём. Тем более, что Каменный пояс Руси нужен как воздух. Мы и так уже начали к нему движение. А после и за сам пояс уйдём. Там тоже много чего есть для будущей Руси.

— Я слышал на западе новую землю открыли. Можем и туда уйти.

— Можешь, да только для этого океан надо пересечь. И далеко это слишком. И все ли захотят с тобой идти? А малым числом пойдёшь, сгинешь. Ибо там далеко не молочные реки с кисельными берегами. Там и своих находников хватает. — Я смотрела вопросительно на атамана.

— Но ты, Царевна, что-то хочешь предложить? Если так, то знай в неволю никто не пойдёт. Лучше умереть.

— Ты сам то из беглых?

— А какая разница? Даже если и из беглых. И что?

— Ничего. Мне всё равно, беглый ты или нет. Для меня это не важно. И я не говорю, что надо идти в неволю и вновь свою шею подставлять под хомут холопа. Мало того, я даже знаю такой девиз, с Дона выдачи нет. Так ведь?

— Не слышал таких слов, но ты права, с Дона никого и никогда не выдают.

— Я хочу, чтобы казаки служили Руси. Подожди, атаман. Я хочу, чтобы казачество стало новым сословием на Руси. Служивым воинским сословием. С вас не будут браться налоги и подати. Мало того, вам будут помогать с оружием и продовольствием. Если будет нужда, то и деньгами. Холопить казаков будет запрещено, под угрозой смертной казни.

— Какое заманчивое предложение. А что казаки должны будут делать для Великого Князя? Какова плата?

— Служение, Государю и Святой Руси, атаман. Ваша задача будет в том, чтобы охранять пределы Руси. Для этого казаки Дона должны объединится. И создать Войско Донское. Атаманы и старшины на Большом Круге должны будут выбрать атамана Войска Донского. Он будет напрямую подчинён Государю Московскому. — мы некоторое время опять молчали, глядя друг на друга. Потом я продолжила. — Это очень хорошее предложение. Земли, заселённые казаками, будут принадлежать им и передаваться по наследству, от отца к сыну. Подумай Иван Гойда. Но смотри, ты не согласишься, другой согласится. Но это всё равно ждёт казаков. Лучше быть уважаемым воином русским, чем татем шатучим. Кто согласится, тот получит многое. Кто откажется, должен будет уйти по добру, по здорову. Но не дай бог, если кто из казаков пойдёт словно тать шатучий на Русь с ворогами нашими, грабить и душегубствовать. Таким тварей, мы будем преследовать и найдём даже на дне морском. Вот и подумай, Иван Гойда, атаман Раздорского Юрта.

— Я подумаю. Скажи, Царевна, что это на твоих плечах? Украшение такое?

— Нет, атаман. Это погоны, знак принадлежности к русскому воинству, точнее к армии. Все воины будут иметь погоны. Это будет требование в новой армии Руси.

— Красивые. Золотом вышитые?

— Золотом.

— Что и простым воям тоже такие погоны?

— Нет. У них будут другие. Это погоны высшего командного состава армии, генеральские.

— Как это?

— А вот так. Есть простые вои, ещё я их зову солдатами. Простые солдаты, это рядовые. Потом идёт сержантский состав. Сержанты или как сейчас их называют десятники. Сержанты и старшины. Старшина больше, чем сержант и может командовать несколькими сержантами. Потом идут офицеры. Начиная от лейтенанта и до капитана — младший офицерский состав. От майора и до полковника, это старший офицерский состав. И наконец генералы и маршалы, это высший офицерский состав. Кстати, Иван, атаман Войска Донского будет иметь генеральское звание.

— Первый раз вижу бабу-воина!

— Иван, хорошо, что тебя не слышали мои палатины. Я, надеюсь, ты первый и последний раз назвал меня бабой.

— А кто ты? Не мужик же!

— Я женщина, атаман. И я уже генерал-майор. То есть, я офицер русской армии. Мне это звание даровал Государь за участие в битве против имперских войск. Такое же звание было даровано и князю Воротынскому. Если обращаешься ко мне, то либо говоришь — Ваше Высоко Превосходительство, госпожа генерал-майор. Либо Царевна, либо Александра Вячеславовна. Ещё можно просто Александра или Саша. Но это только для моих друзей, а так же для родных и близких. Ну и Государь меня Сашей называет.

Иван Гойда смотрел на меня вытаращив глаза. Покачал головой.

— Ну прости меня, Христа ради, Царевна, госпожа енерал.

— Прощаю, атаман. — Улыбнулась ему.

— Интересная у тебя сабля, Царевна. — Кивнул он на мою шашку.

— То не сабля, Иван. Вернее, не совсем сабля. Это шашка. — Выдвинула её из ножен. Клинок сверкнул на солнце ослепительным бликом. — Облегчённая сабля. Видишь, гарды нет. И кривизна не такая сильная, как у сабли. Очень удобная в конной рубке. Это оружие моих предков. — Крутанула шашкой. Посмотрела на атамана. Он усмехнулся.

— Я отсюда вижу, хорошая сталь у клинка. Дамаск?

— Не дамаск, но не хуже, даже лучше. На морозе хрупкой не становится. — Задвинула шашку в ножны. — Послушай, атаман, а хочешь посмотреть на будущую армию Русского государства?

— Это как?

— Может ты слышал, в Москве я открыла кадетский корпус. Там отроков учат воинскому делу. Они будущие офицеры русской армии. Приезжай и сам всё увидишь.

— Боюсь не получится. Я же не один поеду. А у моих братов недругов много в Москве и не только.

— Я тебе дам охранную грамоту, что ты и твои люди находятся под моей защитой и приглашены мною в Кадетский корпус.

— Отроки то у тебя боярские дети?

— Не только. Есть и княжичи.

— Что бояре, что князья, всё одно.

— Кроме них у меня учатся и дети кузнецов, и горшечников. Купцов и кожемяк. Даже сироты есть, коих вообще на улице подобрали, бродяжки.

— Врёшь! — Вырвалось у него. Я зацокала языком. Покачала головой.

— Атаман!

— Прости. Но плохо верится. И кем они там у тебя? Прислуга боярским детям?

— Нет. Там все кадеты равны. Все едят из одного котла. Стоят в одном строю и тяготы, и лишения в познании воинской науки несут вместе, без различия, кто родовит, а кто худороден. Мне не важно, кто твои родители. Мне важно, кто ты есть сам и что можешь⁈ Изгнание из Корпуса, для любого кадета, это позор. Вернуться он уже никогда не сможет. Они почти год проучились, уже успели поучаствовать в большой битве. Пятерых я потеряла. Но никто из них не побежал, спасая свою шкуру. Не струсил, хотя им было очень страшно. Ни один из кадетов, атаман. Они уже стали одним боевым братством. Сейчас я начну новый набор, в дополнение к уже обучающимся. Ну так как, атаман?

— Сладко говоришь, Царевна. Конечно, хотелось бы на такое посмотреть, да самому убедится, что простые отроки у тебя обучаются наравне с боричами и княжичами.

— Ну так поехали? Что, и хочется, и колется, атаман?

— Мне нужно с братами поговорить.

— Поговори, атаман. Я до завтра буду тут. Решишься, приезжай. Дам тебе и твоим людям охранную грамоту. Со мной поедешь…

Атаман вернулся утром следующего дня. Где они провели ночь, я не знаю. Я как раз, после завтрака стала собираться в обратный путь. На этот раз он заехал в крепость. С ним было с десяток казаков. Я стояла на крыльце большого терема. Атаман поклонился с вежеством, не роняя своего достоинства. Как и остальные казаки. Я тоже.

— Ну что, казаки? Решились?

— Решились, Царевна Александра Вячеславовна. — Ответил за всех Иван Гойда. — Посмотрим, правду ли бают про тебя. И насколько ты держишь слово.

— Держу, атаман. Я всегда держу своё слово. Вы трапезничали?

— Да. Мы сытые.

— Тогда в путь, атаман.

Назад двигались аллюром, переходя с галопа на рысь или иноходь. Иногда шли шагом. Когда в очередной раз перешли на шаг, я глядя на атмана озорно улыбнулась и запела:

Под зарю вечернюю солнце к речке клонит,

Всё, что было — не было,