Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий

был там, когда встречалась «Восьмёрка», ещё с Медведевым. Такой суматохи не видел нигде.

– Медведев уже не в игре. – Аркадий не упустил момент, чтобы повернуть разговор в нужное русло.

Винтроп остановился, повернулся к нему.

– А может быть, всё-таки на скамейке запасных? Помните «Медведпутию»? Распался ли тандем? А если пересменка лидеров?.. Ну ладно, ныряем в «Татьяну». Хорошо хоть он сохранился.

В русском ресторане было людно. Однако сразу бросалось в глаза, что это народ не местного пошиба, но съехавшийся сюда со всего Нью-Йорка, а то и более отдалённых краёв, вплоть до гостей из России-матушки. Знакомый с традиционной здешней разблюдовкой, Боб заказал угорь. Но когда попробовал, брезгливо поморщился:

– Что там у них на кухне? Когда-то его подавали почти целиком, жирный, кожа легко отслаивалась. А теперь нечто рубленое, приправой вкус нагоняют.

Подлевский, по-прежнему ловивший момент для серьёзного разговора, сказал:

– Боб, во-первых, вам десятикратное спасибо и за саму идею моей поездки в Штаты и за её подготовку.

– Ладно, ладно, Аркадий, как говорится, сочтёмся. Когда-нибудь позовёте на блины. – Слегка взмахнул рукой, словно отстраняясь от комплиментов. – Кстати, вы были на Юнион-сквер?

– Пока не довелось.

– Съездите. Там от метро ведёт длинный подземный переход, в нём кафельные стены снизу доверху залеплены канцелярскими липучками с надписями. Американцы любят провозглашать свои мнения и наивно полагают, что, изложив их на крохотном листке бумаги, приклеив к стене перехода, известили о себе весь свет. Но вам будет интересно. Там тысячи этих посланий, – со смешком скаламбурил, – много и посыланий Трампа. Наотмашь излагают. Стены плача. – Вдруг, по своему обыкновению, резко сменил тему:

– А что во-вторых?

– Во-вторых?.. Понимаете ли, Боб, похоже, ситуация в России заметно меняется…

– Да уж! – перебил Винтроп и хитро прищурил один глаз. – Но сказавши «А», скажет ли Путин «Б»?

– Вы о чём?

– Мно-ого о чём. Начать хотя бы с Набиуллиной.

Аркадию меньше всего хотелось заводить разговор на общероссийские проблемы, от которых в данный момент жизни он был отстранён. Его волновала собственная судьба, и он продолжил:

– А во-вторых, Боб, я снова хочу просить совета. Ваша идея, чтобы я стал неким связующим звеном, посредником…

– Можете не продолжать, – снова перебил Винтроп. – Я всё понимаю.

Он надолго замолчал, неторопливо разбираясь с угрём. Потом в стиле дотошных описаний Джона Апдайка вытер хлопковой салфеткой уголки рта, протёр пальцы и только тогда посмотрел на Подлевского, оцепеневшего в ожидании.

– Значит, так. Программу знакомств расширяем. Слетаете в Вашингтон, в Чикаго, в Демойн – в Айове приобщитесь к агробизнесу… Флориду заштрихуем, там вам делать нечего, а вот если доберётесь до Гавайев, то в Гонолулу есть очень энергичные люди, я дам им сигнал. Таковы мои ангельские помыслы. Но, как говорится, ушами не хлопайте. Будущее надо заработать.

Аркадий сидел молча. Величайшее почтение к Бобу струилось из его глаз. Густой туман, окутавший жизненные перспективы, начинал редеть.

Глава 2

Донцов быстро научился приезжать домой не позднее семи вечера, чтобы сразу включить компьютер. На Южном Урале было уже девять, Ярик спал, и они с Верой могли вдоволь наглядеться друг на друга по скайпу, насладиться эфирным общением. По выходным Виктор, конечно, подключался днём, чтобы с замиранием сердца выглядывать почти годовалого сына, который пытался делать первые шажки и что-то лепетал перед монитором.

В тот памятный день он позвонил Деду ещё на рассвете, из Домодедова, сразу после того, как проводил Веру с Яриком на посадку в самолёт. И с облегчением услышал возбуждённый крик:

– Власыч! Ты мне скажи, как они за пять минут из Алексина до Поворотихи долетели? Пять минут! Мы ж не спали, а как полыхнуло, – с крыльца, Власыч, с крыльца! – мы с Антониной сразу на задний двор бросились. Уж как ты с дверью-то угадал! Её верняк снаружи крепко подпёрли. Я топором стойку вышиб, дверь внутрь разом и рухнула. Оглянулся, а они уж здесь!

Донцов, конечно, понял, о чём кричит Дед, но спросил:

– Кто «они»? Ты о ком?

– Кто, кто! Конь в пальто! Пожарные! Говорю же, за пять минут домчали, всё наготове. И давай шланги раскатывать. Цистерна-то полнёхонька. Ума не приложу, как всё вышло. Может, случайно мимо ехали? Или ученья какие… Но, видать, Бог нас любит, не отдал.

– Сейчас-то вы где? Дом сильно пострадал?

– Да не-е, только нижние брёвна, козырёк-надкрылечник и стена на веранде. Но залили нас вчистую, от пола до потолка. А крыша, крыша-то не покорёжилась, балки целы, даже не опалило.

– Я говорю, сейчас, сейчас-то вы где?

– А-а… У Гришки Цветкова отсиживаемся. Поит-кормит погорельцев.

– Я часа через четыре подъеду. В Москву вас заберу, Катерина всё подготовила.

– Какая Москва, Власыч! Дом чуть подправить, и живи. Только надо, чтоб сперва просохло, потом помывку устроим. А пока у Гришки перебедуем, поживём, как на полустанке. Без вызова не приезжай, дай очухаться. А приедешь, – захвати сам знаешь чего, для срочного ремонту. – На радостях добавил: – Обломился нам от тебя новый дом по высшему разряду. Будем в старом век доживать. Ну, давай! Поспать сейчас ляжем. От передряг этих очумели. Донцов успокоился и, выждав, когда улетит рейс на Южный Урал, поехал в Москву. Ему тоже надо капитально отоспаться, почти двое суток за рулём.

Потом он привёз в Поворотиху достаточно денег, чтобы Дед мог без натуги прикупить нужных досок, нанять плотников. И жизнь покатилась дальше. Хотя по-новому – с ежедневными общениями по скайпу.

Поначалу Власыч попросту забыл о Подлевском, исключив его из перечня жизненных забот. Но после Нового года, когда настойчиво застучала мысль о возвращении Веры в Москву, попытался нащупать, чем пробавляется опасный проходимец. В Интернете он не светился, Нина Ряжская ничего о нём ни знать, ни слышать не желает, а общих знакомых нет – иной круг. Перебрав варианты поиска этой мутной личности, Донцов обратился за советом к бывшему телохранителю Вове.

У Владимира Васильевича тоже не было выходов на Подлевского, даже косвенных. Но через третьих лиц, используя чоповские связи, он выяснил, что квартира Подлевского уже лет десять на охране. А главное, за последний месяц сигнализация ни разу не сработала, в квартире не живут.

– Возможно, укатил на лыжный курорт, – доложил Владимир Васильевич. И понимая интерес Донцова, добавил: – Имеет смысл немного подождать. Теперь я держу вопрос на контроле.

Промелькнул ещё месяц. Проблема-то архиважная, пороть горячку с возвращением Веры в Москву нельзя. Виктор наметил примерные сроки: если до марта Подлевский в своей квартире не объявится, значит, улетел за кордон. И не по делам – на недельку, а вдолгую.