Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев

вернулся назад в зал, где старика уже заворачивали в большую медвежью шкуру, перевязывая накидками и кушаками.

– Ну так себе получилось, но сойдет,– хмыкнул Арно когда с работой было закончено.– Берите его, парни. Отнесем в одно местечко, где с этим дураком уже по-другому поговорят.

Ветераны подняли извивающийся сверток, и пошли следом за бандитом вглубь квартала, стараясь обходить наиболее людные улицы. Попадающиеся им то и дело прохожие косились на мычащую и дергающуюся шкуру, но никто даже не пытался им помешать или что-нибудь спросить. Они просто отворачивались или переходили на другую сторону, всем своим видом давая понять, что вмешиваться в дела пятерки у них нет ни малейшего желания.

Так они дошли до низенького дома, расположенного на самом краю базарной площади Паора. На стук Арно дверь открыл здоровенный бритый мужик с маленькими глазками и огромным пузом, сильно выдающимся вперед. Он был одет в серую рубаху с высоко закатанными рукавами и кожаный фартук, который обычно носили мясники.

– Арно? Всех благ и благословений,– произнес он, окинув подозрительным взглядом четверку со свернутой шкурой за его плечами.

– И тебе всех радостей.

– Сегодня же не пятый день? Случилось что?

– Да так. Житейские мелочи. Надо в твоем погребе одно мясо подержать. До полуночи или до утра. Уважишь старых друзей?

– Как же не уважить. Уважу, конечно. Мясо то нарубать надо будет?

– Не сейчас. Пока пусть просто полежит на холоде,– Арно подошел к четырём ветеранам и кивнул на свёрнутую шкуру.– Поможешь?

Здоровяк кивнул и, словно пушинку перехватив у него пленника, скрылся за дверью.

– Вы пока тут постойте. Я вернусь скоро.

Ветераны встали возле двери, прислонившись спинами к стене из выбеленного кирпича. Скофа поднял глаза – так и есть: прямо над ними висела деревянная табличка, где помимо грубо вырезанной бычьей головы, располагалась лаконичная надпись: «мясницкая». И вправду лучшего места для расправы было не найти.

Арно вышел примерно через четверть часа, держа в руках кожаный мешок среднего размера, и сразу подошел к бывшему фалагу.

– И что это была за самодеятельность? Ты меня жопой, что ли слушал? – обратился он к Кироту Энтавии.

– Не привык я молчать, когда оскорбляют армию,– процедил сквозь сжатые зубы бывший фалаг.

– А придется привыкнуть всякое слышать, если не хочешь назад на улицу говно жрать. Или тебе говно по вкусу, а?

– Совсем не по вкусу,– кулаки ветерана сжались до белизны, но тут бандит примирительно хмыкнул и похлопал его по плечу.

– Вот и не забывай про это. Мы не армия завоевателей, а деловые люди и решаем проблемы обычно мирно. Без крови. Это у вас в тагмах может как что за меч хватаются, а тут так не принято. Мы говорим, договариваемся, воздействуем. Поняли меня?

– Да поняли, поняли.

– Ну вот и славно. Ладно, это я так, для порядка всё говорю. Так-то вы хорошо держались. Так что сработаемся, думаю. А это вам подарок от моего друга.

Бандит протянул мешок. Мертвец взял его и, раскрыв, посмотрел внутрь с явным недоверием.

– И это…

– Отличная говядина, а не то, что ты подумал,– рассмеялся Арно.– Там вроде пара почек, разруб ребер и несколько голяшек. Может ещё что есть, я особо не смотрел. В общем как раз на добрый ужин. А это вам, чтобы горло промочить чем было.

Достав кошелек, он вытащил солидную горсть монет и вложил их в руку Скофы.

– Спасибо.

– Не благодари раньше времени, ещё, глядишь, проклясть успеешь. Ладно, хватит с вас на сегодня. С лавкой и ростовщиком мы уже сами закончим, а вы сходите развейтесь, ну или подрыхните где-нибудь. Но только так, чтобы завтра не позднее полудня были в «Латрийском винолее». Начнем вас вводить в наши дела.

Помахав им рукой, он вновь скрылся за дверьми мясной лавки. Скофа раскрыл ладонь и пересчитал монеты. Ровно сорок ситалов.

– Спасибо, что нашел нам работу, Скофа,– проговорил бывший фалаг, постучав его по плечу.

– Ну что же, ново призванные бандиты, и куда же мы пойдем проматывать и прожирать столь внезапно свалившееся на нас богатство? – потряс Мицан мешочком.

– Может в накидку, а? – заулыбался Тэхо.– А че, Миртая как раз из этого мяса может на всех лифарты сварганить. Что скажешь, Бык? На вино то денежек пади тоже хватит?

Скофа неопределенно кивнул. Вино то стоило дешево, вот только как после сегодняшнего провала объяснить братьям, откуда оно взялось вместе со свежим мясом? Как объяснить, что у четверых из них появился шанс не захлебнуться в грязи, пока другим суждено всё также барахтаться и медленно тонуть в том болоте, в которое превратилась их жизнь после армии?

– А как ты всем объяснишь, откуда мясо и деньги взялись? – словно прочитал его мысли Кирот.– Нет, нам пока туда ход заказан. Поднимемся немного, окрепнем, и перетянем всех, кто такую жизнь выбрать захочет. А пока, пусть они лучше нас потеряют.

Все трое закивали, соглашаясь. Конечно, фалаг был прав. Они не имели права бросать своих братьев. Но и давать им ложную надежду, или злить своими нежданными успехами тоже не стоило. А потому, лучшее что они могли сделать – так это исчезнуть на время.

– Так может нам это, в гостиницу поприличней, а? – предложил Тэхо.– А то от клоповников у меня уже скоро вся шкура слезет. И это, в баню бы, хорошую. Уж страсть как помыться хочется.

– А вот теперь ты дело говоришь. Пойдемте, есть тут пару мест. Я их ещё с детства помню,– проговорил Кирот.

– А ты же вроде из Паоры как раз? – Тэхо оглянулся, словно впервые заметив город вокруг.

– Да, с этих самых улиц. Бегал тут мальчишкой и воровал по мелочам,– сухие тонкие губы отставного фалаг неожиданно тронула тень слабой улыбки.– У нас, у местной уличной детворы, из тех, что отцов не знает, как раз банда была. Ну как банда. Шайка дурачков, хотя нам-то, конечно, тогда иначе всё виделось. Эх, чем мы только детство не занимали. Что только не творили по глупости или для куража. Как я живым то остался и сам не знаю. Вот думал, армия меня исправит. Да видно верно люди говорят, что от своей судьбы не скроешься. И то, что боги тебе на роду начертали, то в любом уголке догонит. Вот и меня судьба догнала и не где-нибудь, а прямо в родных местах. Ну и раздери её тогда гарпии.

Глава десятая: Возвращенное единство

Кирот Кардариш с довольной ухмылкой смотрел на девятерых старейшин, сидевших в креслах