Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

форпост Lazard Freres внутри Lazard Brothers. "Мишель послал нас туда, чтобы мы их накрутили", - сказал один из них. Тайпале сказал, что группе нужен летний аналитик. Заинтересует ли Бонера эта работа?

Бонер провел лето в Лондоне, работая вместе с тремя нью-йоркцами в похожей на загон для быков компании Lazard Brothers. Их столы стояли в углу друг к другу. Бонер, которому тогда едва исполнилось двадцать, сидел в первом ряду и наблюдал за сделками в стиле Роберта Агостинелли. "У нас не было стен, поэтому я слышала, как они ведут переговоры, и многое узнала на собственном опыте", - говорит она. Для Бонер это был замечательный опыт. Она никогда раньше не сталкивалась с международными финансами. Она выросла в Уилмингтоне, штат Делавэр. Ее отец был председателем кафедры английского языка в Университете Делавэра, а мать - профессором поэзии на той же кафедре. Когда Бонер училась на первом курсе средней школы в Уилмингтоне, она была членом команды по лакроссу. Когда ей было пятнадцать, ее мать ушла от отца к тренеру по лакроссу. Тренером оказалась женщина. "Примечательно, что это не было так шокирующе, как предполагают люди", - позже писала Бонер. "Этот опыт научил меня новому типу вседозволенного плюрализма, с которым я раньше не сталкивалась".

Однако она, возможно, не до конца осознавала, какое влияние она оказывает на мужчин. Окончив Уортон в 1988 году, в августе она поступила на работу в Lazard в Нью-Йорке в рамках двухлетней программы подготовки аналитиков. Но неконтролируемая, нездоровая дарвиновская среда Lazard, возможно, была для нее неправильным выбором. Она была как кошачья мята. "Я была очень наивной", - объясняет она. "Я была очень молода, необычайно наивна. Я понятия не имела, во что ввязываюсь. Не забывайте, что я выросла не в Нью-Йорке, и оба моих родителя были профессорами". По ее словам, разные партнеры - Агостинелли и Лумис в том числе - пытались "защитить" ее от развратного поведения. Но они "все равно не смогли бы меня защитить, потому что это невозможно", - сказала она. "Там не было культуры, чтобы предотвратить злоупотребления. И очевидных сексуальных домогательств".

Незадолго до Дня благодарения 1988 года она получила звонок от своих бывших лондонских коллег, которые сказали ей, что этой ночью она должна вылететь в Лондон, чтобы поработать над сделкой с Агостинелли, Лангманом и Тайпале. То, что должно было занять несколько дней, превратилось в шестимесячное задание: она жила в шикарном лондонском отеле, заказывала обслуживание в номер и дорогое шампанское - и все это выставляла клиенту. "Если бы я была клиентом и увидела, сколько у нас было расходов, я бы пришла в ужас", - говорит она. Ее соседи по комнате в Нью-Йорке приносили ее одежду в Lazard в Рокфеллер-центре, а ее секретарь отправляла ее в Лондон по почте. "Я жила в Claridge's шесть месяцев", - говорит она. "Мой счет составил около 87 000 фунтов стерлингов. Они сказали, что я вернусь домой на День благодарения. Я не вернулась домой ни на Рождество, ни на Пасху. Так что я просто жила в отеле и работала с восьми утра до десяти вечера, потому что в Claridge's обслуживание в номерах заканчивалось в десять тридцать. Я просто делал это каждый день". На Уолл-стрит есть старая присказка, которую рассказывают молодым новобранцам: "Вы не узнаете своих детей. Но вы очень хорошо узнаете своих внуков". Бонер быстро поняла смысл этого высказывания. Ее профессиональная и социальная жизнь вращалась вокруг ее коллег в лондонском офисе. Вскоре она начала встречаться со Стивом Лэнгманом, тогда вице-президентом, а позже партнером. Лэнгман был женат. Они встречались все время, пока Бонер работала в Lazard. Лэнгман решил уйти от жены, несмотря на то, что она была на восьмом месяце беременности. Говорят, что Бонер встречалась с эпатажным Агостинелли, который прибегал к услугам повара-гурмана, готовившего ему еду для зарубежных рейсов первого класса, и доставлял постельное белье Frette в его гостиничные номера заранее.

Когда она вернулась в Нью-Йорк, ее направили в группу нефти и газа, где она работала со старшими партнерами Джимом Глэнвиллом и Уордом Вудсом. Эта работа оказалась для нее весьма коварной. Она начала работать над IPO Sterling Chemicals, частной компании, расположенной в Хьюстоне и принадлежавшей иконоборцу Гордону Кейну. Однажды поздно вечером она и Глэнвилл ехали в машине Глэнвилла по дороге в аэропорт, чтобы успеть на последний самолет в Хьюстон для работы над размещением акций. К тому времени Глэнвиллу было уже далеко за шестьдесят, он был полноват и хрупкого телосложения. По словам Бонера, он специально заставил своего водителя заблудиться в Квинсе, а затем, когда стало ясно, что последний рейс в Хьюстон уже пропущен, предложил им вылететь первым утренним рейсом. "Я не понимала, что он ко мне клеится", - говорит она. "Я была настолько наивной. Я была такой странной". А потом он прислал мне цветы на следующий день, и цветы - у меня не было швейцара, так что цветы принесли в офис, и я открыла открытку [когда она вернулась из Хьюстона] и такая: "О Боже!". Я просто разорвала открытку, выбросила ее и сказала, что это от моего брата".

J. Вирджил Ваггонер, генеральный директор Sterling Chemicals, также дал Бонеру по ушам, когда она явилась на встречу в Хьюстоне. Он сказал ей: "Я не понимаю, почему такая девушка, как вы, занимается этим. Вы красивая девушка. Почему бы вам просто не выйти замуж?" Бонер рассказала, что сидела за столом в конференц-зале с Ваггонером - известным всем как "Вирдж" - после того, как он закончил делать свои замечания. "Я воспринял это серьезно: "О, мне действительно нравится моя работа", как будто я действительно ответил на вопрос. Представляете?" Позже, когда она работала в типографии, составляя проспект для IPO Sterling, ее увидел финансовый директор Sterling и попросил принести ему чашку кофе со сливками и сахаром. Позже мужчина извинился за то, что подумал, что она была секретарем, а не частью команды, занимающейся сделками. "Это было что-то вроде постоянства", - сказала она. Нефтегазовая группа была явно неподходящим местом для Бонер, и Уорд Вудс, как никто другой, осознавал этот факт. Вудс рекомендовал Лумису перевести Бонер в другую группу. "Ее убивают", - сказал он Лумису.

Но махинации не прекращались. Майкл Прайс, тогда еще молодой партнер Lazard, получил строгий выговор от Билла Лумиса за то, что пошутил с Джейми Кемпнер о том, был ли у него еще секс с Бонер. Бонер работала с Кемпнер над IPO