Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

встречались, чтобы решать финансовые и социальные вопросы. Новые сотрудники умели пользоваться компьютерными программами, которые выполняли аналитическую работу по относительной оценке и разводнению. Эти анализы стали новой и неотъемлемой частью бизнеса по заключению сделок. "И это было началом семи самых замечательных лет в моей жизни", - говорит Келли. "У меня даже слезы наворачиваются на глаза. Абсолютный, чистый ад без примесей. Но просыпаться каждый день было приятно, потому что каждый день был интеллектуальной диалектикой. Каждый день был вызовом. И вы работали с людьми, которые были не просто умны. Вы могли почувствовать ощутимую разницу между собой и их IQ. Я имею в виду, это было феноменально". Новые сотрудники - и мужчины, и женщины - были просто "полезными", как объяснил один из них, "винтиками в машине". Проблема для Lazard заключалась в том, что делать с этими людьми по мере того, как они развивались и показывали реальные перспективы в качестве банкиров. "Очевидно, что именно здесь возникает проблема", - объяснила одна из женщин-профессионалов того времени. Потому что в тот момент, когда вы перестаете быть "утилитой", возникает вопрос, становитесь ли вы добавкой или угрозой. Или просто расходным материалом. Понимаете, о чем я? Так что это была небольшая борьба без особых размышлений о том, что делать с людьми в этот промежуток времени между тем, как они стали утилитами, и тем, как они сами стали седовласыми. Скажем так, это был довольно длинный промежуток, когда вам нужно было как-то выкручиваться".

Чтобы добиться успеха в Lazard, женщинам-банкирам, даже в большей степени, чем мужчинам, нужно было найти способ привлечь бизнес - монету королевства. В то время как некоторым мужчинам-банкирам хорошо платили и повышали в должности за то, что они работали над сделками Феликса и "таскали его чемоданы" - роль, которая имела свои издержки, - а другие, казалось, получали сделки, которые поступали через траверс, ни один из этих более традиционных путей к успеху не был доступен для немногих женщин-банкиров в Lazard. Феликс никогда не выбирал ни одну из женщин в качестве своей дублерши, хотя многие из них говорили, что он с удовольствием флиртует с ними и иногда работает с ними. Большинство женщин в Lazard не смогли понять, как играть в эту игру, или потеряли интерес к попыткам. "Это мир белых мужчин", - сказала одна из них. Кэти Келли, например, около семи лет отказывалась от светской жизни в пользу карьеры в Lazard, а затем в тот день, когда она думала, что ее наконец-то повысят до партнера, ее уволили.

"Я считаю, что Билл Лумис, действуя в моих интересах, был абсолютно прав, отпустив меня", - сказала она. "Однако я не верю, что если бы я была одним из парней, меня бы отпустили". Кристина Мор выложилась на полную. Она превратилась в жесткого, бескомпромиссного уличного бойца, который отказался подчиняться мужчинам в Lazard. Она соответствовала стереотипам успешной женщины-банкира с жесткими ногтями с Уолл-стрит. Иногда она курила сигары. Через два дня после рождения детей она вернулась в офис. Никто на любом уровне не работал больше, чем она. С ней было не так уж весело работать. Она выделила для себя нишу клиентов, которые никому в Lazard не были нужны - розничная торговля и потребительские товары, по иронии судьбы традиционно принадлежащие аутсайдерам и иммигрантам. Она начала привлекать клиентов и выигрывать бизнес. Она также стремилась стать наставницей для молодых женщин в фирме и примером для подражания. В 1990 году она стала первой женщиной-партнером по слияниям и поглощениям в Lazard. Я помню, как Мишель сказала мне: "Ты станешь партнером через год после того, как всем станет ясно, что ты им являешься", - вспоминает Мор. Лумис добавил: "Я думаю, что Кристина Мор - это классический пример. Чтобы добиться успеха в Lazard в качестве женщины-партнера, нужно было быть лучше своих коллег".

А еще был уникальный случай с Мэрилин ЛаМарш, которая много лет проработала в захолустном отделе синдикации акций Lazard. Однако она была немного аномальной. Было время - сейчас это почти смешно - в конце 1970-х и начале 1980-х годов, когда Lazard считался андеррайтером акций. Lazard редко возглавляла сделки (хотя она была ведущим андеррайтером IPO Henley Group в 1986 году, одного из крупнейших IPO всех времен), но фирма входила почти в каждый синдикат андеррайтеров, потому что так было принято в то время - когда отношения с клиентами и капитал были менее важны, чем сам факт наличия группы фирм, занимающихся андеррайтингом акций. ЛаМарш имела связи Lazard с институциональными инвесторами, которые покупали акции, и в результате фирма заработала изрядную сумму денег. Наконец, в 1987 году, в возрасте пятидесяти двух лет, она стала партнером. Один из ее партнеров объяснил, почему, по его мнению, ЛаМарш получила такое особое отношение. "В общем, однажды она вернулась к своему столу, - сказал он, - и, как я понимаю, в ее столе лежала дерьмо в мешочке".

Другая женщина, Сэнди Лэмб, работала с Дэвидом Супино над сделками по реструктуризации и стала второй женщиной-партнером Lazard в банковской сфере в 1992 году, когда группа Супино по реструктуризации оказывала большое финансовое влияние на фирму в связи с замедлением темпов роста традиционного бизнеса по слияниям и поглощениям. В начале 1990-х годов фирма, похоже, постепенно начала добиваться определенного прогресса в отношении к женщинам. Lazard наняла женщину по имени Нэнси Купер для создания и управления своего рода отделом кадров - это была первая подобная попытка фирмы (и жалкий провал). Купер даже некоторое время была партнером.

Но этот прогресс быстро остановился после того, как на работу была принята красивая девушка, студентка Уортонской школы при Пенсильванском университете. Ее звали Кейт Бонер. Она была атлетичной, высокой и привлекательной, с длинными светлыми волосами и длинными мускулистыми ногами. Когда Бонер училась на первом курсе Пенсильванского университета, она оказалась на званом ужине в Нью-Йорке в День святого Валентина 1987 года. Ее усадили рядом с Ким Тайпале, начинающим вице-президентом Lazard, живущим в Ист-Виллидж. Они разговорились, и Тайпэйл спросил Бонер, чем она думает заняться летом между младшим и старшим курсами. Бонер сказала что-то о работе в Goldman Sachs, и Тайпале убедил ее прийти в Lazard. Мишель как раз решил встряхнуть Lazard Brothers, создав там команду нью-йоркских банкиров Lazard в надежде, что американские методы слияний и поглощений приживутся у британцев (которые, разумеется, с презрением отнеслись к этой затее). Мишель попросил Роберта Агостинелли, Стива Лэнгмана и Тайпале переехать в Лондон, чтобы создать