Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

но исключительно удачливый'. Как она была права, его госпожа. Сомерсет сглотнул и быстро сморгнул. 'Все в ваших руках', - сказала она. Доверилась ему. Она - доверилась, а он - ее подвел. У него никогда не найдется храбрости взглянуть Маргарите в глаза, ни в этой, ни в следующей жизни, и объявить своей королеве, что вверенный ему принц мертв.

Произошло неясное движение, Сомерсет услышал имя Глостера и обернулся на звук с первым бледным проблеском интереса. Иисусе, он же совсем зеленый! Такой оказалась начальная мысль, ибо все эти часы, протекшие с известия о гибели его принца, Бофор пытался понять, в конце концов, что Маргарита хотела сказать, упоминая, насколько семнадцать лет - мало.

Сейчас Сомерсет видел Глостера, юношу, по возрасту почти равного его убитому принцу, обязанного вынести ему смертный приговор. Темноволосый, напряженный, хрупкого телосложения, он мало походил на светловолосого приветливого великана, каким Бофор помнил Эдварда Йорка. Эдвард служил мечом Йорков, Солнцем в зените, даже Сомерсет вынужден был признать, Эдвард совершал на поле боя подвиги, в которые он не поверил бы, если не видел собственными глазами. И Кларенс...Кларенс был отщепенцем, пошедшим на предательство уже более двух раз, человеком, как сказал Одли, спровадившим на тот свет мальчишку. А вот Глостер являлся составляющей неизвестной. Все, что Бофор о нем знал, говорило в пользу парня. Он прославился ожесточенной преданностью брату и неоспоримой смелостью. Сомерсет неосознанно сделал шаг вперед.

Вооруженные люди сразу же преградили Бофору дорогу. Не слишком любезно отпихнули назад, чувствительно вывернув за спину руку. Ричард заметил замешательство и поднял ладонь. Стражники Сомерсета неохотно отступили, оставив его в одиночестве. Минуту они смотрели друг на друга, после чего Бофор преодолел разделявшее их расстояние в несколько шагов.

'Ваша Милость может уделить мне минуту?'

Ричард замешкался, но потом кивнул. В его глазах читались отсутствие приязни и заметная настороженность, но ни толики откровенной враждебности. Он ждал, не выказывая поощрения, чтобы Сомерсет заговорил.

'У вас есть новости о Ее Королевской Милости?'

'Ее Королевская Милость находится в Вестминстере'.

Сомерсет разозлился на себя за глупость, ответ мог быть только такой. Он начал разворачиваться на каблуках. Но Ричард показался себе мелочным без особой на то нужды, ибо произнес: 'Предполагаю, вы имеете в виду Маргариту Анжуйскую? Нет, о ней еще нет известий'.

До сих пор ощущая смущение от первоначальной отповеди, Сомерсет хотел отступить. Только необходимость в информации оказалась сильнее.

'Когда ее обнаружат, что с ней станет?'

Бофор увидел, как напряглись губы Ричарда. 'Йорки с женщинами не воюют', - холодно ответил он. 'Ее возьмут под стражу, но никак не оскорбят. Если вы этого опасались, можете успокоиться'.

Сомерсет хотел ему поверить. Но сейчас вера уже не появлялась так просто. 'Вы можете поручиться, мой господин?'

Он заметил, как сужаются зрачки юноши. 'Понимаю, вы считаете слово Йорка ничего не стоящим', - ответил Ричард со злобной ноткой.

Сомерсет почти готов был улыбнуться. 'Мне достаточно слова Глостера', - спокойно произнес он, улыбнувшись затем с выражением, прежде считавшимся признаком веселья, так как мысленное противостояние молодого человека ясно проступило на его лице, - усилие быть справедливым сражалось с естественными неприязнью и недоверием.

'У вас оно есть', - в конце концов сказал Ричард, словно процеживая каждый звук.

'Благодарю вас, мой господин Глостер'. Наступившее облегчение изумило Сомерсета. Он, в самом деле, не считал, что Эдвард Йорк станет мстить Маргарите. Утверждение Ричарда было справедливо, также, как и его задетая гордость. Бофор не относил Йорка к числу людей, способных пролить женскую кровь. Но тем не менее... тем не менее он знал о ненависти, питаемой Йорком к Маргарите, и добился подтверждения в недовольном обязательстве, взятом на себя любимым братом Эдварда.

Ричард, наверное, решил, что разговор окончен. Он уже отворачивался, когда Сомерсет затронул другой вопрос, сознавая, какой риск на себя берет, но совершенно не заботясь, нанесет ли оскорбление. Бофор подумал с мрачной иронией, что существует дарующая свободу приятная сторона у положения, в котором терять уже нечего.

'Что сделали с моим принцем?'

Сомерсет сразу понял, что задел за живое.

'Его Милость Король отдал распоряжения, дабы ему устроили христианское погребение в аббатстве Святой Девы Марии'. Глаза Ричарда посерели еще больше, абсолютно лишившись теплоты. 'Йорки не бесчестят мертвых', - добавил он, глядя на Бофора с горьким вызовом.

Сомерсет считал, что все чувства в нем оцепенели, но сейчас нашел, оказывается, его еще можно смутить. 'Меня не было в замке Сандл, мой господин'. Обязанность оправдываться вызвала злость на себя. Но, положа руку на сердце, Бофор не оправдывал совершенного с телами йоркистских мертвых, глумливых оскорблений, нанесенных их трупам, обезглавливания честно погибших в битве мужчин. Всегда думал, - эта грязь лишняя, чертова часть дела, вполне способная дорого обойтись Ланкастерам. Какие-то из мыслей оставили свой след, так как Ричард не стал озвучивать очевидного отрицания, напоминая, что даже если не был он, там присутствовал его брат Гарри.

Они смотрели друг на друга.

Сомерсет покраснел, призвав на помощь отзвуки выступающей из глубин памяти вежливости: 'Благодарю, что уделили мне это время, Ваша Милость'.

'Не за что', - тихо ответил Ричард, и, если и угадывалась ирония в его голосе, в нем также появилось нечто, в начале беседы отсутствующее.

Ричард уже удалялся. Именно тогда Сомерсет вспомнил.

'Подождите, мой господин... Есть еще кое-что. Я бы попросил вашего снисхождения'.

'Ничего не могу вам пообещать, мой господин Сомерсет', - сразу отреагировал Ричард вмиг заледеневшим голосом.

Сомерсет покачал головой. 'Вы неправильно меня поняли, мой господин', - ответил он одновременно насмешливо, гордо и очень, очень устало. 'Я прошу не