Герой на все времена (ЛП) - Риди Сара

Я не хочу говорить ничего, что может быть неправильно истолковано. У меня такое чувство, что между этой семьей и Джинни не существует никакой взаимной любви.

Мужчина смотрит на нас с Хизер и, кажется, наконец понимает, что мы с ней уже встречались.

— Хизер, ты его знаешь?

Хизер слегка улыбается.

— Мы со Стоуни когда-то работали вместе. Он был актером.

В его глазах загорается понимание, и он хлопает себя по бедру.

— О, точно. Ха-ха. Ты — бывший герой. Этот комик—ку-ку. Убогий, над которым все потешаются. — Он смеется, а маленький Редж хихикает. Затем наклоняется к Хизер и говорит ей вполголоса:

— Разве ты не говорила, что он пьяница?

Я сжимаю челюсть, и маленький свинцовый шарик оседает у меня в груди.

Он снова поворачивается ко мне.

— Я Джоэл Уилсон, мэр Сентрвилля. — Протягивает руку для пожатия. Затем понимает, что букет маргариток у меня в правой руке. Он бросает на меня тяжелый взгляд.

— Вы ведь не докучаете Джинни?

— Что? — Я в некотором роде ошарашен его внезапным переходом от унижений к враждебности.

Он указывает на дверь.

— Джинни. Она нам как член семьи.

— Она не семья, — утверждает Финик. До этого момента он старался игнорировать нас всех.

Джоэл не обращает на него внимания.

— Я не хочу слышать, что вы досаждаете Джинни. У нее и так хватает проблем.

Хизер вздыхает и закатывает глаза.

— Честное слово, Джоэл. Хватит защищать Джинни.

— Я хочу есть, — говорит Редж.

В этот момент входная дверь дома открывается, и оттуда высовывается бабушка. Ее глаза расширяются.

— Кларк, они здесь, — кричит она в дом. Потом видит меня, смотрит на небо и качает головой. — Джинни, — кричит она через дверь, — этот супергерой здесь. Затем она выходит на тротуар и жестом приглашает нас подойти к дому. — Ну же, вы все. Что вы стоите на жаре? Вы завянете, как... зачем вам эти сорняки?

Она смотрит на увядшие маргаритки. Половина лепестков опала, головки поникли. Редж снова начинает хихикать.

Финик испускает долгий вздох и проходит мимо, чтобы попасть в прохладу дома.

— Сначала поцелуй, Финик, — говорит бабушка. Он опускает плечи и чмокает ее в щеку. — И ты тоже, Редж, — говорит она. Получив все объятия и поцелуи, остается стоять на крыльце, скрестив руки на груди.

Не уверен, действительно ли она хочет, чтобы я тоже ее поцеловал. Подавляю смех при этой мысли. В этот момент Бин выбегает из двери.

— Ты здесь, — кричит она. Упирается мне в ноги и крепко сжимает мою талию. — Я так счастлива. Что мы собираемся делать? Куда пойдем?

Я ухмыляюсь и глажу ее по голове. Когда я поднимаю глаза, Джинни стоит на крыльце и смотрит на нас двоих. Думаю, что мое умиление должно быть в моих глазах, потому что кто может не любить Бин? Но во взгляде Джинни я вижу свои слова, сказанные сегодня. Никаких ложных толкований.

Я жду, пока Бин отстранится. Затем отступаю назад.

— Это сюрприз.

— Ох, боже. Мама говорит, что сюрпризы — не мой конек.

Я сдерживаю улыбку.

— Ну, одна особенность супергероев в том, что у нас много терпения.

— Хм. — Она обдумывает это, но потом, кажется, отмахивается, потому что тут же спрашивает:

— Но куда мы идем?

Я ухмыляюсь.

— Ты никуда не пойдешь, пока не съешь свой ужин, Беатрис.

— Но, бабушка, может Лиам возьмет нас на ужин. Ты возьмешь нас на ужин?

— Ну...

— Сегодня вечером семейный ужин, — заявляет бабушка Бин. Она бросает на Джинни укоризненный взгляд, затем входит в дом, оставляя за собой открытую дверь. Я чувствую холодную прохладу кондиционера.

Джинни спускается с лестницы.

— Прости, я забыла про ужин. Думаю, ты не захочешь присоединиться к нам, мы могли бы...

— С удовольствием.

— Что?

— Я с удовольствием.

Бин прыгает вверх-вниз и радуется.

— Ура. Тогда мы отправимся на сюрприз. И я готова поспорить, что научусь летать.

— Это мне? — спрашивает Джинни. Она смотрит на цветы в моей руке.

Я прочищаю горло и неловко переминаюсь под ее пристальным взглядом.

— Я...

— Хотел сказать, что тебе жаль.

— Именно, — я улыбаюсь и протягиваю ей букет. — Ничего особенного. Я имею в виду, они ничего не значат. Просто извини.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она улыбается.

— Все в порядке.

— Пойдем, Лиам. У нас будет картофельный пирог с настоящей олениной. Финик всегда говорит, что это отвратительно, потому что есть оленину — все равно что есть Бэмби, к тому же у оленей клещи, но дедушка говорит, что дети должны есть оленину, иначе они станут слабаками, а потом Хизер говорит, что если Финику не нравится, он может голодать, а Финик говорит...

— Ну, ты можешь заходить, — приглашает Джинни.

Бин продолжает тараторить, рассказывая мне историю пирога с олениной, пока мы идем в столовую. На обеденном столе кружевная скатерть и прекрасный столовый фарфор. Бабушка Бина поспешно расставляет для меня еще один комплект посуды.

— Вам придется сесть на табуретку, — говорит она, а потом смотрит на меня, как будто бросает мне вызов и ждет, что я буду жаловаться.

— Спасибо, — говорю я.

Она вздыхает, а затем смотрит на цветы в руке Джинни.

— Им понадобится ваза, — сообщает она.

Джинни следует за ней на кухню. Я смотрю на распахнутую дверь, а все, кто остался в комнате, смотрят на меня.

Потом бабушка начинает говорить, и мы все слышим ее громко и отчетливо через дверь.

— Какого черта он принес тебе эти сорняки?

— Он подарил мне цветы, — возражает Джинни.

— У этого человека не все в порядке с головой. Это придорожные сорняки, ясно как день.

— Важна не форма, Энид.

— Ты на пути к аду и вечным мукам. Хизер предупреждала тебя, что он не может находиться рядом с приличными людьми, тем более с Бин. А теперь он здесь, шныряет вокруг, как бродячая собака, выпрашивающая кость.

— Хизер ничего не знает.

На это Финик одобрительно фыркнул.

— Хватит, — шипит на него Хизер.

— Как дела в школе? — спрашивает дедушка Кларк.

— Дедушка, сейчас лето. У нас нет уроков, — объясняет Бин.

— О, точно, глупый я.

Но он на самом деле не слушает, потому что Энид снова начала приставать к Джинни.

— Хизер — дочь моего сердца.

Я не могу разобрать, что говорит Джинни. Вместо этого двигаюсь к столу и сажусь. Остальные тоже присаживаются. Дверь на кухню распахивается, и оттуда выходят улыбающиеся Энид и Джинни. Улыбка Энид чуть более принужденная, чем у Джинни. Она с шумом ставит вазу в центр стола.

— А вот прекрасные цветы для нашего праздничного стола.

Кларк произносит слова благодарности, а затем мы передаем по кругу пирог. Есть вино, и Энид наливает Джоэлу и Хизер по бокалу.

— Думаю, ты пытаешься завязать, — со значением говорит мне Энид.

Джинни смотрит на меня, ее глаза широко раскрыты.

— Конечно, — я подмигиваю Джинни, и она краснеет.

— Лиам, — Бин подпрыгивает на своем стуле, слишком взволнованная, чтобы заметить подтекст в словах взрослых. — Мы полетим сегодня вечером?

— Боже мой, — бормочет Энид.

— Сама все узнаешь, — говорю я.

— А может, мы проследим злодея до его убежища?

В воздухе пролетает горошина и попадает Бин в лицо.

— Эй, — она смотрит на Реджа — он использует свою ложку как катапульту.

— Ха-ха, — смеется Джоэл. — Вот это умный мальчик. Будущий мэр.

Я не могу поверить, что никто не приструнил этого мальчишку. Они оказывают ужасную услугу его будущему.

— Тебе нужно извиниться перед Бин, — говорю я.

Бин ухмыляется мне, а Джинни сладко улыбается.

Редж недовольно поджимает губы.

— Давай, Редж, — говорит Энид. — Это было некрасиво.

Я удивлен, но, видимо, Редж знает, кто здесь подает десерт, потому что он выдохнул в знак поражения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Извините, — бормочет он, глядя на меня и на Бин. Но ей все равно. Она одаривает меня ослепительной улыбкой.

Кусаю пирог. Он пышет жаром и пахнет дичью. Финик избегает есть что-либо, стратегически перемещая кучки еды по своей тарелке.