Герой на все времена (ЛП) - Риди Сара

Я изображаю свою самую очаровательную улыбку.

— Мое почтение, — говорю я.

— Ну, — говорит она. — Не знаю, как некоторым, но мне бы хотелось сказать, что вы мне не понравились в том фильме про динозавров. Слишком много ругани.

— Э-э-э... — Смотрю на Джинни и качаю головой. Никогда в жизни я не снимался в фильме про динозавров.

Мона трясет передо мной чашкой.

— И в фильме про инопланетян. Зачем нужно было участвовать в чем-то таком жестоком?

— Эмм... — Я прочищаю горло.

Джинни хмыкает в свою руку.

— Билл, иди сюда, — кричит Мона. Невысокий мужчина появляется в поле зрения. — Смотри, это тот актер, который живет на старой ферме Ридли как отшельник. Он сошелся с Джинни Уивер.

На щеках Джинни вспыхивает яркий румянец.

— О нет, Мона. Я просто его личный тренер. Ему нужно привести себя в форму для роли в кино.

— Да, ладно, — говорит Мона.

Я кашляю, чтобы скрыть смех. Мона обмахивает себя веером, и я думаю, что у нее и Джинни разное представление о том, что значит «личный тренер».

Билл высовывает голову из окна.

— Ты мне очень понравился в «Человеке-пауке», — говорит он.

— Эм, я не...

— Ты имеешь в виду тот фильм с рейтингом R? Тот, где было столько насилия? — спрашивает Мона.

Я стараюсь не уткнуться головой в руки.

— Подожди, пока мальчики не услышат, что я видел Человека-паука, — говорит Билл.

Плечи Джинни начинают трястись. Ее лицо покраснело, она сжала рот, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

— Спасибо за кофе, — говорю я.

— За счет заведения, — откликается Мона. — Только постарайся в будущем не демонстрировать столько насилия и ругани.

— Я постараюсь, мэм, — отвечаю я.

Кофе передан, и мы отъезжаем.

На светофоре Джинни фыркает, потом начинает смеяться и никак не может остановиться. Она задыхается и вытирает глаза.

— Боже мой. Ты бы поглядел на свое лицо. Они отчитывали тебя за фильмы, в которых ты даже не снимался.

— Они даже не поняли, — говорю я.

Ухмыляемся друг другу, и я думаю, что мы будем смотреть друг на друга так еще долго, но позади нас сигналит машина.

Джинни оглядывается на дорогу и устремляется вперед.

На трассе 511B она поворачивает налево.

— Куда мы едем? — спрашиваю я.

— Это секрет, — говорит она.

— Мы уже на месте? — интересуюсь я.

Она бьет меня, а я смеюсь.

— Я покажу тебе «уже на месте», — говорит она.

Я улыбаюсь, затем откидываюсь назад и смотрю, как она ведет машину. Время от времени делаю глоток горячего черного кофе. Мона и Билл действительно знают, как приготовить хороший напиток. Обычно я люблю кофе со сливками, но этот настолько хорош, что мне ничего не нужно.

Туман рассеялся, и часы на приборной панели показывают, что уже почти семь утра. Мягкий свет разливается по округлым верхушкам деревьев и холмам. Джинни все еще румяная и цветущая. Утро ей очень идет.

Машина замедляет ход, и Джинни сворачивает на широкую гравийную дорогу. Она едет по ней полмили, а затем останавливается на стоянке с деревянными железнодорожными столбиками, обозначающими места.

— Мы на месте, — говорит она.

Я вылезаю из машины вслед за ней. Мои мышцы протестуют, и я разминаю их, впитывая свежий запах летнего леса и слушая пронзительный крик птицы. Неподалеку растет куст жимолости, источающий сладкий приторный аромат.

Джинни идет ко мне, и гравий хрустит под ее кроссовками.

— Где мы? — спрашиваю я.

Она кивает головой в сторону узкой грунтовой дорожки на краю леса.

— Пойдем.

Джинни оглядывается на меня, чтобы убедиться, что я иду за ней. Я еще не пошел, но следую, когда она улыбается мне.

Она бежит трусцой среди деревьев, и я не отстаю от нее. Мы уже бегали сегодня. Джинни беспокоилась, что слишком много бега может повредить мое бедро и спину, но я проконсультировался со своим врачом, и мне все разрешили. Мне приятно размять ноги. Грязь тропы вздымается за нами.

Затем, когда уже собираюсь спросить, добрались ли мы до места, лес расступается, и я останавливаюсь на краю каменного уступа.

— Вау, — восклицаю я.

Джинни замечает мое выражение лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебе нравится?

— Это невероятно.

В десяти футах под нами озеро. Вода по-утреннему гладкая, на ее поверхности нет ни малейшей ряби. В ней отражается глубокая синева неба, белые облака и зелень окружающих деревьев. Я смотрю вниз, мы вдвоем отражаемся в воде, стоя на вершине выступающего белого уступа. Кряква и ее подружки кричат, проносятся над головой, а затем садятся на озеро. Вода плещется об их бьющиеся крылья, затем покрывается рябью и расходится, пока мелкая волна не ударяется о скалистый край.

— Мы можем? — Я даже не думаю о том, что прыжок очень похож на падение. И если я прыгну, то ощущения будут такими же, как и раньше.

Потому что я бы хотел нырнуть, как та кряква.

Джинни кивает. Затем она стаскивает с себя майку и бросает ее на камни. Мои мысли улетучиваются. Она прекрасна.

Я вглядываюсь в гладкость ее кожи, в ее живот и бедра. Она снимает кроссовки. У нее самые нежные, самые милые маленькие пальчики. Я хочу поцеловать каждый из них. Внезапно прихожу в движение. Не хочу остаться позади. Я стягиваю с себя обувь и футболку и сваливаю все в кучу.

Когда оглядываюсь на Джинни, она не сводит взгляда с моей груди. У нее странное выражение лица. Я смотрю вниз, что-то не так? Но нет, это все еще я. Хотя, может быть, немного более плоский, чем несколько недель назад. Но это все еще я.

Я снова смотрю на нее.

Она отступила на несколько шагов, колени согнуты. В ее глазах блеск.

— Последний, — говорит она.

Мои глаза расширяются, и она начинает бежать.

— Бежит три мили, — заявляет она, проносясь мимо меня.

Она смеется, и я устремляюсь за ней. Я не думаю ни о высоте, ни о страхе, ни о том, что можно сломать кости. В голове только одно — бежать за ней и ловить этот смех.

Мы оба достигаем края одновременно. Я хватаю ее за руку.

Кричу, когда мы летим по воздуху. Наши пальцы переплетаются, и мы падаем. Мой желудок рвется вверх, чтобы встретиться с моим горлом. Но дыхание не перехватывает, и я сжимаю ее пальцы.

Потом мы падаем в воду. Холодная вода подхватывает нас, и мы погружаемся в озеро. Я теряю руку Джинни. Открываю глаза. Около меня плавают пузырьки воздуха, вокруг — озерная трава. Джинни выныривает на поверхность, и я следую за ней. Вырываюсь на воздух и втягиваю его.

Она плещется рядом со мной, и я плыву к ней.

— Ничья, — говорит она.

Я делаю несколько гребков, чтобы подплыть ближе. Вода здесь глубокая. Не менее пятнадцати футов, и мы находимся примерно в двадцати футах от низкого уступа. Вода теперь стала неспокойной, взбаламученной нашими прыжками и ударами.

Только сейчас до меня доходит, что я прыгнул и упал, но не запаниковал. Я проверяю, не сдавило ли мне грудь, не распространилось ли онемение по конечностям. Ничего.

Я смотрю на Джинни в изумлении. У меня получилось. Мы сделали это.

Понимает ли она?

Она улыбается мне.

Да. Думаю, понимает.

— Хорошо. Время игры закончилось, — говорит она. — Давай десять кругов.

Я смотрю, не шутит ли она, но она совершенно серьезна.

— Да, мэм, — соглашаюсь я.

Пока я плаваю вольным стилем по озеру и обратно, Джинни лежит на выступе и греется в лучах восходящего солнца. Каждый раз, когда уплываю, я думаю о том, чтобы мельком увидеть ее длинные ноги. Каждый раз, когда плыву обратно, делаю дополнительный вдох, чтобы украдкой взглянуть на нее. Я чувствую, что она тоже наблюдает за мной. И мне это нравится. Она смотрит на меня так, будто я достоин внимания.

На десятом круге я забираюсь на уступ рядом с ней. Вода заливает ее место на скале.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эй. Я только высохла, — возмущается она, карабкаясь вверх.

— И что? — Я встаю и отряхиваюсь. Мои волосы разбрасывают капли по ее коже.

Она поднимает бровь, и в тот момент, когда думаю, ох, она толкает меня обратно. Я хватаю ее за руку, когда падаю, и Джинни падает прямо на меня. Когда мы всплываем, она отплевывается и вытирает глаза.