Три брата-акробата - Эдуард Филиппович Медведкин

Когда шел по коридору, выглядывали из всех дверей. Молоденькие лаборантки краснели при встрече, а машинистка Верочка пригласила в кино. На прощанье, трогательно запинаясь, она сказала:

— Петр Иванович. Я ни за кого… Я вас… Вдруг вы меня… Знайте… я, Петр Иванович, буду любить вашу козу, как родную.

Петухов и его коза стали гордостью института. Если возникали споры, они с козой служили последним и безапелляционным аргументом. «Да у вас расчеты безграмотные!» — кричали коллеги. «А у вас сотрудник, у которого коза живет, есть?» — парировали обиженные, и оппоненты стыдливо отступали.

Когда начальника отдела перевели в главк, Петухов совершенно естественно для всех занял вакантное место. Его приглашали на ученые советы, давали на отзыв рукописи. По ходатайству института комбикормовый завод разработал рецепт для козы и изготовил несколько тонн. А на день восьмого марта для козы в складчину купили пончо. «В Испании, — торжественно объяснили ему, — коза без пончо — не коза».

Общение с козой благотворно влияло на жену. Она стремилась стильно одеваться. Прочла два тома Хемингуэя. Интересовалась творчеством Камю. Ее неоднократно провожали со службы молодые люди с академическими бородками и бачками. После чего она, превозмогая отвращение, кормила козу дареным «Тузиком» и «Суфле».

Вместе с почитателями у Петуховых появились завистники. Институт буквально потрясла ядовитая сплетня-анонимка. Некто утверждал, что Петухов недоучка, путает синус с косинусом, и никакой козы у него отроду не имелось. Синус с косинусом — бог с ними, но коза… Отделы гудели. Комиссия из представителей всех секторов моментально выехала на квартиру. Разоблачение не состоялось. Напротив — председатель месткома оконфузился вопросом:

— Сколько надаиваете, Петр Иванович? — И под укоризненными взглядами учтиво справился: — Как ее зовут ее… эту?..

— Эсмеральда, — брякнул Петухов, хотя и не подозревал раньше, что знает такое имя.

Несмотря на почести, Петухову жилось скверно. Коза не блюла личную гигиену, ночью блеяла, забодала телевизор, рога чесала о полированные углы чешского гарнитура. Ему часто снился один и тот же красочный сон, напоминавший ролик из программы «Время» по цветному телевидению. Будто хоронят некое высокопоставленное лицо кап. мира. Стройными рядами движутся министры, несут орденские колодки. Но, если внимательно присмотреться, в малахитовом ящике лежит не представитель клана Рокфеллеров, а его коза. В нарядном импортном пончо, на глазах блестящие дублоны, на ногах ичиги и вместо калош — белые тапочки.

«Ничего, — просыпаясь от прыжков козы, с ненавистью думал Петухов. — Допрыгаешься!».

Действительно, дворник неоднократно предлагал ее заколоть, а сестра — завести подальше. Но вот-вот уходил на пенсию зам. директора по науке. И возможно…

Однажды он появился на работе в особенно мрачном состоянии: в тот день коза изжевала новый костюм.

— Что с вами? Прихворнула Эсмеральда? — всполошились сослуживцы.

— Да, — выдавил он. — Лето. Тоскует.

Через два часа на столе Петухова лежала путевка на два лица в профилакторий.

В профилакторий он отправил жену.

— Ее забудешь в лесу, — не глядя, проинструктировал Петухов. — Пусть попасется с волками.

Сам улетел к морю. Снял чудную мансарду. С утра бродил по галечному берегу, купался, бросал камешки с волнореза. В изумрудных брызгах, в крикливой игре чаек, образ козы тускнел, блеющий голосок таял, стихал, и когда невзначай из белой пены прибоя рождалось видение козьей морды, он шептал: «Сгинь! Сгинь! Навсегда! Вовек!»

Вернулся загорелым, окрепшим.

Должность замдиректора по науке отдали инженеру Козуле. Пока Петухов отдыхал, у Козули в ванной поселился бегемот.

НУЖНА ЛИ ВАМ ДОБРАЯ ОВЧАРКА?

Я познакомился с ней на собственных именинах. Ее привел мой двоюродный брат.

— Это очень модно и аристократично дарить собак, — гордо сказал он.

— Очень, очень модно и мило, — сказали гости, опасливо отодвигаясь.

Она была такая громадная, что три любопытные соседние шавки, заглянувшие на шум в дверь, чуть не скончались от страха и зависти.

Подарок оказался на редкость добродушным. Несколько вечеров я благополучно возился с ним, не задумываясь о будущем.

Только когда исчезли остатки пиршества, я понял, что попался. Такую свинью с овчаркой мог подложить только шутник-братец. Ведь он знает, что я питаюсь в столовых, и большую часть года провожу в командировках. Кто же будет ей варить еду? На кого ее оставлять при отъезде?

Было два выхода: либо жениться, либо, в свою очередь, подарить собаку кому-нибудь. Жениться — неплохой вариант, но этим я ужасно обрадую всех родственников. А кому хочется радовать родственников? Нет, уж лучше отдать. А жаль. Я привык к ней и полюбил. Это была чудесная собака. Я никогда не слышал от нее лая, и она дружила со всеми, кто ко мне приходил.

Я решил отвести ее к своему ученому дяде. Дядя и его жена имели степени каких-то наук. Все, что относилось к науке, расцветало в их головах пышным оазисом, остальное — пустыня Сахара. Недавно, потеряв ключ от квартиры, они ночевали на лестнице. Как потом выяснилось — на лестнице чужого дома, возле чужой квартиры, которую перепутали с собственной.

Когда я привел свое сокровище, они были без ума от радости.

— Мы спасены, — говорил дядя, разжигая газ, чтобы угостить меня чаем, не забывая при этом поджечь рукав пижамы. — Мы спасены. Никаких ключей. Дверь всегда открыта. Ее стережет собака.

Через неделю, рассматривая в окно улицу, занесенную ранним снегопадом, я увидел дрожащую от холода фигуру дяди, идущего на поводу у моей любимицы.

— Ты понимаешь, — сказал он извиняющимся голосом, — вчера приехали какие-то люди, погрузили все наши вещи и увезли. Соседи хотели их остановить, но увидев, как ластится к ним наша овчарка, решили, что это наши друзья. Одолжи мне на время какое-нибудь пальто и возьми собаку. Мы переходим на старый способ охраны дверей.

К счастью, у меня был еще один дядя. Он работал главным бухгалтером мясокомбината. Его жена, тетя Эмма, презирала магазины и считала, что все вплоть до гвоздей дядя обязан приносить с работы. В противном случае она его просто не кормила.

Меня приняли благосклонно. Правда, обсасывая телячью ножку, я потерял бдительность и расхвалил пса больше нужного.

— Это знаменитый пограничный страж. Он съел сто шпионов.

Дядя, которому перспектива иметь собаку не слишком улыбалась, тут же апеллировал к жене: «Слышь, она привыкла питаться шпионами. Где мы их возьмем?».

Тетя Эмма ответила категорически:

— Как главный бухгалтер, ты можешь пару раз в месяц привести шпионов с работы. Ничего с тобой не случится.

Вернулся я домой в превосходном настроении. Но дядя и пес уже на следующий день были у меня.

— Возьми, — сказал он, передавая поводок. — Эмма сказала, что твой пес — сам шпион. Она застала его, когда он лизал руки соседке, вместо того, чтобы отгрызть.

Оставался последний шанс —