Три брата-акробата - Эдуард Филиппович Медведкин

баловнем и не понимал, что ради тебя жертвуют своими интересами. Ты не замечал, что я твой добрый гений и твоя жертва».

Письмо было длинное. Я прочел его раз, два, а затем просто выхватывал отдельные строчки, все еще не в силах поверить написанному.

«Помнишь, когда тебе ужасно захотелось иметь деревянную лошадку, на которой мы ездили в коридоре, то на следующий день она была твоей. Меня уговорили подарить ее. Ведь тебя надо жалеть. Ты такой худенький, умный, будущая надежда нашей лестничной клетки…

…В школе, чтоб ты мог спокойно решать задачки, я брал на себя твои дежурства, бегал на физкультуре марафонские дистанции, признался, что вышиб окно, которое разбил ты. Я понимал — тебя надо щадить.

…Когда в институте ты влюбился в Эллочку и она отвлекла тебя от лекций, я мужественно взял инициативу на себя. Я водил ее на футбол и в кино. Покупал ей подснежники, мороженое, конфеты. Я сам чуть не женился на ней, пожертвовав любовью к Вере.

…На распределении я выбрал единственное направление на Север, чтоб, упаси бог, тебя не послали туда, где можно простудиться.

…Я взял на себя всю черновую работу. Ездил за тебя в командировки.

…Я уступил трехкомнатную квартиру.

…Я купил мотоцикл, чтоб ты не страдал от автобусной толчеи.

…Уезжаю. Оказываю последнюю услугу. Чувствую, что могу повредить твоей карьере. Сейчас со мной чаще советуются, чем с тобой. Это может плохо кончиться.

Прощай. Твой Миша».

Я долго сидел, обхватив голову руками. Миша. Миша! Конечно, я кое-что замечал. Кое о чем догадывался.

Я помню злополучную лошадку. Целыми днями я ездил на ней в нашем темном узком коридоре меж пыльных ящиков. А в это время во дворе разыгрывались схватки краснокожих индейцев с бледнолицыми братьями. Помню разбитое окно. Я надеялся, что в наказание меня переведут в параллельный класс к любимому учителю. Эллочка! Может, я и добился столь малого, что ее нет рядом. Распределение! Сорвалась задуманная научная работа. Мечта о северном сиянии, хрустящем снеге, оленьих упряжках… А ужасный мотоцикл, от которого полдня трещит в ушах. Я забыл, когда гулял пешком, видел город, общался с товарищами.

Горестные мысли сменяли одна другую. Из большого зеркала на меня печально смотрела сгорбленная, тщедушная фигура.

Мой внешний вид меня возмутил. Наполнил злостью. Я даже приподнялся.

Нет! Нет! Нет! Прекрасно! Уеду! Начну сначала! Уйду в общежитие. Буду бегать по утрам, тягать гантели. Заведу новых друзей. Вникну в работу. Замотаюсь по командировкам. Все создам себе сам! Все!

Я встал. Схватил заявление. Шагнул к двери. И тут же вернулся, бессильно опустившись на стул.

Ходить было бесполезно. Ведь как раз Мишу я готовил в свои заместители.

ПОСТОЯНСТВО

Он родился в самолете. В пятичасовом рейсе из «А» в пункт «Б».

На первое время его отвезли к бабушке. Потом на время к тетушке.

Временно отдали в ясли, затем в детский садик. В семь поступил в школу. Перешел в соседнюю. Перевелся с математическим уклоном. Закончил английскую.

В детстве имел временных друзей. Время от времени (до первых котят) заводил кошек.

В студенчестве временно работал лаборантом, чертежником, грузчиком, инструктором по плаванью, распространителем билетов, воспитателем. Временами замещал корову, быка, льва, медведя в спектаклях государственного драматического театра. Брал на короткое время белый костюм для свиданий. И одалживал на продолжительное время деньги.

Уехав по назначению, получил временную должность. Пользовался временными нормами. Создавал временные проекты. Строил временные сооружения. Уволился. Устроился.

Временно прописался в общежитии. Снял на время комнату. Временно (на год) въехал в квартиру товарища. Взял напрокат стулья, стол, шкаф, ковер, холодильник, телевизор, ложки, вилки, шлепанцы, электролампочки.

Одно время влюбился в табельщицу. В то же время встречался с учительницей. Увлекся конструкторшей.

Женился. Разошелся. Сошелся.

Переехал на Дальний Восток. Сманил экономистку.

Разругался. Списался.

Перебрался в Прибалтику. Нашел журналистку. Потерял.

Вступил в кооператив. Вышел.

На время купил «Запорожец». Продал. Купил «Москвич». Продал. Временно приобрел «Жигули».

Временно лег в госпиталь. Краткосрочно посетил больницу Боткина.

На кладбище ему отвели временное место. Как и всем в конце XX века.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛЮБВИ

Саша Худяков, скромный, лет тридцати лысеющий шатен, был окончательно разочарован в семейной жизни. И дело даже не в том, что его жена, некогда тоненькая первокурсница Лизочка, оказалась толстощекой домашней хозяйкой. А в ее постоянной занудливой ревности.

— Ты опять уткнулся в телевизор (книгу, газету, тетрадь), — обиженно спрашивала она. — Конечно, я не твоя Роза (Валя, Тоня, Вера, Соня).

— Какая Роза? — вяло интересовался Худяков.

— С которой в августе 1953 года шлялся турпоходом по Крыму.

— А, — напрягал он воображение.

— Она еще вместо нарзана столичной хлебнула на привале, а потом ты ей рюкзак помог нести, а она сказала: «Спасибо вам, Саша», — сам рассказывал, никто за язык не тянул.

— Да, да, — оживлялся Худяков, — ну и что?

— Изменщик, — начинала плакать Лиза. — Боже мой, какой изменщик, — захлебывалась она в рыданьях.

— Не изменщик — изменник, — автоматически поправлял Саша. — И я тогда тебя не знал. Я был в девятом классе…

«Бежать, бежать, бежать, — в отчаянье думал он, — босым, голым, на край света, в шалаш, только бы скорее».

Однажды утром, как обычно втискиваясь в переполненный автобус, он заметил у ближайшего автобусного окошечка очаровательное девичье лицо. Худяков мог поклясться, что девушка с любопытством и интересом обернулась к нему. Он не придал этому особого значения, но на следующий день постарался ровно в семь быть на остановке. Теперь уже сомнений не было. Она действительно смотрела на него и улыбалась.

Так продолжалось целый месяц, пока Худяков не понял, что влюблен и, что она, пожалуй, отвечает взаимностью.

Потянулись дни безоблачного счастья. Короткие минуты свиданий придавали Худякову уверенность и спокойствие. Когда жена в очередной раз кричала «изменщик», он уже не сердился. Чего там, коль правда! Нет, они не сказали друг другу еще ни слова (иди-ка протолкнись в автобусе из микрорайона), — но разве глаза разговаривают хуже?

На работе у Худякова спорилось, и домашние склоки не действовали столь угнетающе. Теперь у него есть выход. Он хозяин положения. Однако следует все вычислить.

Выглядит она молодо, значит, живет с родителями, соответственно — собственной квартиры не имеет. Если он уйдет от жены, то тоже лишится жилплощади. То есть надо подыскать сносную комнату — считай из зарплаты минус тридцать, а то и тридцать пять рублей. Сюда же минус двадцать пять процентов, потому