Три брата-акробата - Эдуард Филиппович Медведкин

что Кольку Лиза не отдаст. Десятка старикам. Сколько же у него останется из ста двадцати рублей?

Конечно, лучше подождать полгодика: либо его повысят до начальника отдела на кирпичном заводе, либо он уйдет на фабрику фаянсовой посуды, где обещают сто пятьдесят рублей.

Пока он занимался подсчетами, девушка исчезла. Автобус в семь часов, семь десять и даже семь двадцать — последний срок, который мог себе позволить Худяков, чтобы не опоздать на службу, приходил без нее.

Он переживал не на шутку. Исхудал, под глазами легли круги. Даже жена всполошилась и выбила ему путевку в почечный санаторий. Но на курорт он не поехал. Потому что снова увидел ее, когда она с маленькой девчушкой, очевидно, дочкой, садилась в третий трамвай. Это было ему не совсем по дороге, но он стал ездить тройкой.

Опять они улыбались друг другу. И не единожды она как-будто хотела ему что-то сказать, во всяком случае делала знаки, приглашая поближе, — да где тут! И зачем? К чему поспешность! Разве он наглец? У него серьезные намерения.

Ребенок, — размышлял Худяков, — немного усложняет задачу. Теперь надо искать две комнаты и желательно возле детского сада. К тому же девочку необходимо удочерить. И вообще нужно, наверно, перебраться в другой город. Он спишется с друзьями, осмотрится, притрется, а затем вызовет ее.

В июне Худякова назначили начальником отдела. С прогрессивкой (завод перевыполнял план) его месячный заработок подскочил до ста семидесяти рублей. Но окончательное объяснение он все-таки отложил. Во-первых, при таком служебном варианте нет смысла переезжать, во-вторых, нет подходящей квартиры, в-третьих, пора обновить гардероб.

И хорошо бы отложить кое-чего. Провести отпуск у моря. Ни в коем случае в Доме отдыха. Там эти самые культурники… Он представил ее в объятиях мускулистого с усиками массовика, и от обиды перехватило дыхание. Как она смеет изменять ему, ушедшему от жены и детей?!

Два дня он не смотрел в ее сторону. Потом простил.

Жизнь была прекрасна. Он накупил модных галстуков. Усиленно посещал группу здоровья. Расчесывался на косой пробор. Жена не докучала — он не обращал на нее внимания. Невеста не обременяла. Зато любовь окрыляла и возвышала. Он незаметно для себя возвысился до уровня своего непосредственного начальника. «У меня тоже такой бабец есть, — однажды сообщил он главинжу, — вашей Варваре Петровне сто очков даст».

В теплое солнечное воскресенье, прогуливаясь с Колькой по зоопарку, он столкнулся с ней лицом к лицу у вольера с грязными белыми медведями. Они остановились, не в силах побороть внезапного смущения.

Это была судьба. Обменное квартбюро, чужой ребенок, поездка в Сочи, томный вальс при луне в ресторане «Кавказский аул».

Он затравленно посмотрел в яму, где мишка, пуская пузыри, когтистой лапой чесал живот. И ему захотелось сию же минуту прыгнуть в его объятия.

Жили они с женой долго и умерли в один день.

ИСПОРЧЕННЫЙ ВЕЧЕР

Я спустился на улицу. Темнело. Кружился в веселом танце снежок. Хотелось курить. Я похлопал по карманам — конечно, спички по обыкновению забыл дома.

Я поднял воротник своего модного, столичного пошива пальто, обнажая ярлычок с названием фабрики и артикулом 944. Что-то напевая, бодро зашагал к автобусной остановке.

Приятные мысли теснились в голове. Жизнь все-таки великолепная штука. На службе меня сегодня похвалил начальник, жена от избытка чувств подарила чудесную, нейлон с шерстью, рубаху, дочка (кстати, моя копия) принесла за четверть табель с пятерками.

Тут подошел он. Ласково всматриваясь, будто узнавая, спросил: «Прикурить не найдется?» И, виновато похлопав по карманам, пояснил: «Хочется курить, а спички по обыкновению забыл дома».

И затерялся в толпе.

В ожидании автобуса я меланхолично застыл на асфальтированном пятачке. Я стоял задумчиво, значительно, как центр земли, единственный и неповторимый, А вокруг симметричные микрорайоны (типовой проект № 1), пятиэтажки (типовой проект № 1), детские площадки (типовой проект № 1), магазин (типовой проект № 1), школы (типовой проект № 1).

В близнецах-пятиэтажках (типовой проект № 1) — близнецы-окна (140×137). Во всех окнах — типовые картины. При неярком свете двухлампового торшера (артикул 144) на стульях (артикул 244) и диванах (артикул 344) сидят люди и смотрят по телевизору (артикул 444) один и тот же фильм (артикул 544). А в окнах кухонь газовые плиты (артикул 644), на которых кипит вода в чайниках (артикул 744) и в кастрюлях (артикул 844) доваривается борщ (80 граммов свеклы, 80 граммов капусты, 20 граммов томат-пюре, уксус 3-х процентный 8 граммов и т. д. по рецепту).

Он отвлек меня от созерцания окон. Дружелюбно улыбнувшись, доверительно сказал: «Жизнь все-таки великолепная штука. На службе меня сегодня похвалил начальник, жена от избытка чувств подарила чудесную, нейлон с шерстью, рубаху, дочка (кстати, моя копия) принесла за четверть табель с пятерками».

Я вздрогнул. Молочные бутылки в сумке, я ехал за молоком, потяжелели втрое. Микрорайоны угрожающе сблизились.

Автобус, казалось, никогда не подъедет. Чтоб отвлечься, я принялся лихорадочно сочинять жалобу в газету о работе транспорта.

И снова появился он, расстроенно бормоча. «Понимаешь, еду за молоком. Взял бутылки. А автобус, кажется, никогда не подъедет. Чтобы отвлечься, уже начал сочинять жалобу в газету о работе транспорта».

Земля медленно плыла у меня под ногами. А он стал рядом, зябко поднял воротник модного, столичного пошива, пальто, обнажая ярлычок с названием фабрики и артикулом 944.

ТРЕТЬЯ ТОЧКА

— Ну и что?

— Как что? Слушай еще раз. Дома, на работе, в трамвае предпочитаешь сидеть или стоять?

— Сидеть.

— Ага! Весь смысл в этом. Наше тело имеет две точки опоры — две ноги. Центр тяжести неустойчив. Им трудно. Тратится масса энергии, подрывается здоровье.

Появляется необходимость распределить груз на три точки. Это желание неотвязно преследует нас. Мешает насладиться существованием. Вся жизнь человека, если присмотреться, поиски третьей точки. И я нашел выход. У чело-века дол-жна бы-ть тре-тья но-га! Жизнь станет прекрасной и удивительной. Мы будем меньше уставать, больше размышлять, уйдут заботы, продлится молодость. Подумать только! Не надо искать приставное стуло в театре, свободную ступеньку на стадионе, прятаться в газету от вошедшей в автобус старушки — ведь у нее есть третья нога!

— Грандиозно! Целая революция! Переворот! Впрочем, постой. Не кажется ли тебе, что нечто такое уже было? А? Не шаг ли это назад — к обезьянам?

— Что для нас обезьяны? С ними разговор короткий. Они любят висеть на хвосте…

— Что ж, если так…

— Именно так! И только так! Форсирую подготовку. Поднимаю прессу. Организую комитет «Человечеству третью ногу». Составляю декларацию. Провожу социологическое исследование. Получаю медицинское заключение. Генетическое подтверждение.