Они не мы - Григорий Грошев

- Где сообщники? – твердит следователь, и глаза его лезут из орбит. – Где все остальные? Отвечай!

Молчание. Потемнело. Чёрный пакет скрыл свет лампы. Главред из последних сил подносит руки ко рту, он хочет сделать дырку в мешке, но тот слишком прочный. Пальцы не могут пробить пластик, а только вдавливают его. В ушах раздаётся противный свист, напоминающий звук механизма.

Темнеет. Слышно, как двери открываются. Из последних сил он хватает за руки конвоира, пытаясь ослабить хватку. Но этот здоровяк слишком силён. Алекс не видит, но чувствует, что полицейский улыбнулся. Должно быть, ему нравится делать вот так – душить людей пакетом, радуясь своей силе.

«Внимательный читатель уже обратил внимание на постоянное упоминание Главы, этого выдающегося героя непростого времени, труженика и неугомонного борца за Будущее? Нет, не за историю, а за будущее. Почему он, настолько одарённый и грамотный, подчиняется Передвижному Правительству? Я мог бы привести выдержки из пресных законов, кои я знаю наизусть ещё с раннего детства. Но сочинял их не я, их писала история, то есть лженаука, верить которой опасно. К тому же, Законы давно не меняли, а язык развивался, потому понять их непосвящённому человеку тяжело.

История, которую я успел застать в университете, - чертовски грязная вещь. Невозможно взять в руки фолиант, испещрённый догмами сумасшествия, не замарав душу чужими идеями, за большую часть которых теперь можно получить Деактивацию без судебного разбирательства. Нам она преподавалась именно как псевдонаука, предмет, недостойный внимания, но крайне опасный.

Лектор отвергал идею так называемой демократии (это когда каждое важное решение принимается не Главой, а нищими), монархии (то же самое, но один из нищих объявляет себя Главой и на основании этого диктует остальным нищим, что нужно принимать), либерализма (вообще ерунда полная) и свободы (в узкополитическом смысле). Целых пять лекций, проникнутых ненавистью к прошлому, взлёту и падению древних народов.

Обычно спокойный, выдержанный и пассивный, лектор приходил в ярость, бешенство, подводя итог каждому своему занятию. Узкие, наполовину закрытые глаза вдруг распахивались, как ворота в зону очистки у входа в любое помещение, и кислородная смесь, заменявшая воздух, сотрясалась его гневными словами.

- Они совершили ошибку, доверив развитие своей судьбы природе, - любил повторять он, - и природа наказала их. Но мы, жители нового, идеального государства, не пустим идей, злых, нахальных, за грань нашей Сферы! Мы не повторим их ошибок, товарищи обучаемые!

В этот момент выступление лектора прерывали бурные овации. Думаю, что мы хлопали не столько самому материалу, сколько его подаче.

Извините, что я начал рассказ о Главе с истории, с этой дешёвой женщины лжи. Но другой возможности рассказать о нём я не вижу. Я поэт, я знаю больше, чем рядовые жители лучшего в мире государства. И мне известно, что историю культивировали как прививку против ошибок, совершённых в прошлом.

Мои родители, подкованные люди, поведали мне много легенд, рассказанных, в свою очередь, их родными, а тем – ещё более старшим поколением, и так далее. О том, что существовало до нас. Думаю, в их словах есть доля правды, но относиться к ним надо с подозрением, и вот почему.

Если люди знали свою историю до незапамятных, самых начальных времён, почему тогда они совершали одни и те же ошибки? Если их заставляли учить чужие идеи, чужие мысли, почему они тогда ничему не научились? Возможно, методика преподавания была не та, или студенты не те, или это вообще было не нужно, но какая разница, если результат всё равно наступил.

Впрочем, на сей счёт у меня своё мнение: им изначально преподавали ложь. Неправду. Исковерканные события, и потому они ничему и не научились. Допустим, меня бы учили употреблять питательную смесь, засовывая трубочку в ухо – долго бы я прожил?»

- Ты чего? – следователь слегка напуган. Хлопает Главреда по щекам. – Добил?

- Да не, дыхает, - говорит конвоир. Он напуган куда больше. Неопытный, но ещё научится душить так, как положено.

Алекс кашляет. Плюёт на пол кровью. Со свистом воздух врывается в лёгкие. Расправляет их. Мир постепенно обретает очертания. Дышать – больно, словно он опять младенец, словно впервые делает это самостоятельно.

- Говори! – кричит следователь. – Почему ты молчишь?

Молчание. А потом – тихий шёпот, словно из камеры выходит воздух:

- Я говорю не правду, а истину…

Алекс не может идти, и в камеру его тащат волоком. Швыряют на пол и гасят свет. Главред проваливается в пучину сна, и уже не чувствует ни страха, ни боли.

Запись 10

В то утро Алекс на работе рано, слишком рано… Ему не спалось, а голову заполняли самые разные мысли о прошлом и будущем. Кабинет ещё убирает дворник, которого все знают под именем Игорь Е-291. Он делает это медленно, так, словно спешить ему некуда. В эти неловкие моменты Алексу хочется провалиться сквозь землю. Честное слово.

- Доброе утро, главный редактор, - говорит Игорь после долгой тишины.

- Доброе, - нехотя соглашается его собеседник.

В кабинете повисает тягостное молчание. Вакуумный клинер протирает пол, кресло, стены… Где-то