Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова

его – она, конечно, знает, кто он такой, – потом приветливо кивает и жестом «прошу» указывает на лестницу, ведущую на второй этаж. Именно там расположены комнаты для туристов.

Дина уже ждет, он предупредил ее звонком.

– Привет, шаман.

Привстав на цыпочки, легонько касается губами его щеки.

– Привет, наживка. – На поцелуй он не отвечает. Кивает на завернутый в плотную коричневую бумагу портрет, который держит под мышкой. – Можно заносить?

Дверь в комнату распахнута настежь. Дина отступает на шаг, давая ему пройти, и входит следом.

Все стены в комнате, кроме одной, оклеены бумажными обоями желтовато-кремового цвета. Стена напротив двери обшита вагонкой, ею же обшиты откосы большого окна, занавешенного полупрозрачным тюлем. На белом пластиковом подоконнике цветет одинокая герань в некрашеном глиняном горшке.

Широкая кровать, стоящая изголовьем к боковой стене, как во многих стандартных номерах обычных отелей, накрыта лоскутным покрывалом. Рядом четырехъярусный сосновый комод, на комоде настольная лампа, книга и бутылка питьевой воды.

На дощатый пол брошены два полосатых сине-серо-коричневых домотканых половика-дорожки: один длинный, от двери до самого окна, другой покороче, вдоль кровати, перпендикулярно первому.

Прямоугольный стол, опять же из сосны, с придвинутым к нему стулом. Двустворчатый платяной шкаф. Справа от окна, в углу, старинная прялка для создания атмосферы, слева – икона Соловецких чудотворцев, Германа, Зосимы и Савватия, на небольшой полочке, накрытой белой хлопчатобумажной салфеткой.

Красота…

– Нравится? – спрашивает Дина, улыбаясь уголками рта.

В шортах цвета хаки и белой облегающей маечке паршивка выглядит ослепительно.

– Да, вполне. – Прислонив картину к свободному от мебели участку стены, Герман выпрямляется и поворачивается к своей модели. – Я упаковал ее в расчете на дальнюю дорогу. Если не будешь ронять, швырять и пинать ногами, довезешь в целости и сохранности. – Пауза. – Ну, вот и все.

На лице Дины появляется ликующая улыбка.

– Нет, не все.

– Нет? – медленно переспрашивает Герман, внимательно глядя ей в глаза.

– Посмотри-ка сюда.

Пробежав пальцами по экрану смартфона, она поворачивает экран так, чтобы Герман мог видеть текст открытого там сообщения: «Экскурсионное бюро. За информационным стендом. Скажи ему».

Некоторое время Герман стоит без движения, переваривая новость. В голове у него карусель.

– Это от твоего дядюшки?

– От кого же еще? Ты велел написать ему, что мы стали любовниками. Я написала. Это его ответ.

– В таком случае… – В зеленых глазах Германа вспыхивает азарт. – Пойдем посмотрим?

Подгоняемые любопытством, они почти бегом добежали до здания с вывеской «Экскурсионное бюро Соловецкого музея-заповедника» на Плотницкой горке, неподалеку от Константиновской часовни и Корожной башни монастыря. Там было людно и шумно, туристы выбирали экскурсии, делились впечатлениями о тех, на которых уже побывали, словом, давали возможность менеджерам заработать на хлеб с вареньем.

– Привет, Катюша, – кивнул Герман симпатичной шатенке с длинной толстой косой, которая консультировала супружескую пару почтенного возраста и ответила ему легким кивком и беглой улыбкой. – Работай, работай… я на минутку.

Пробравшись вдоль стеночки мимо галдящей группы студентов, он остановился перед большим информационным стендом и поманил к себе Дину.

– Он написал «за информационным стендом», – напомнила она шепотом.

Информационный стенд с кучей разноцветных объявлений за оргстеклом, закрепленный на уровне человеческого роста, выглядел очень внушительно. С первого взгляда становилось ясно: просто так его со стены не снять. Задумчиво хмурясь, Герман провел пальцем по окантованному краю древесно-стружечной плиты, основы стенда, и попытался заглянуть в щель между ней и стеной.

– Ну что там? – нетерпеливо спросила Дина. – Что-нибудь видно?

– Не видно ни хрена. – Он достал из кармана смартфон и посветил в щель встроенным фонариком. – Кажется, что-то есть, но я могу ошибаться.

Эти манипуляции привлекли внимание другой сотрудницы. Стройная девушка в узкой синей юбке до колен, приталенной белой блузке и лодочках на высоком каблуке, с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, подошла и поинтересовалась, может ли она быть полезной господину Вербицкому и его спутнице.

– Привет, Алёнка, – отозвался Герман. – Мне нужно снять этот стенд. Не навсегда. На пару минут, не больше.

Алёнка захлопала накрашенными ресницами.

– Снять стенд?

– Точно.

– Но… зачем?

– Видишь ли, милая, – принялся объяснять Герман, – один мой эксцентричный приятель, посетивший остров в марте месяце, оставил мне послание за вашим информационным стендом, а известил меня об этом только вчера.

Глаза Алёнки становились все больше и больше.

– Послание?

– Да. – Видно было, что Герман понемногу начинает терять терпение, но еще держится. – Я не знаю, что это. Может, записка или рисунок. Может, фотографии. Может, копии документов. Но я должен их получить.

– Э-э-э… Сейчас что-нибудь придумаем. Я позову Илью.

Пока она ходила за Ильей, который оказался местным плотником, Герман мрачно разглядывал стенд. А его разглядывали, с разной степенью откровенности, все остальные посетители бюро. В очередной раз Дина убедилась, что на него реагируют и другие люди, не только она. Реагируют, как на источник энергии неизвестного происхождения. Что он привлекает всеобщее внимание, даже просто стоя у стены.

Наконец явился Илья. Небритый парень в джинсовом комбинезоне, с ящиком инструмента. Идущий следом подросток лет двенадцати тащил алюминиевую стремянку.

– Здорово, – сказал Герман, протягивая руку для приветствия. – В общем, Илюха, тут такое дело…

Шустрая Алёнка тем временем освобождала пространство перед стендом, ласковым голосом убеждая туристов расступиться, встать чуть левее или чуть правее, и извинялась за причиненные неудобства.

Уяснив задачу, Илья без лишних слов приступил к выполнению. Много времени это не заняло.

– Ох, что-то я волнуюсь, – жалобно проговорила Дина, когда он и его юный помощник взялись за стенд, чтобы снять его со стены.

– Я тоже, – буркнул Герман.

Стенд покинул свое законное место, и одновременно на пол шлепнулся сложенный в несколько раз лист плотной серо-голубой бумаги. Герман кинулся на него коршуном, подобрал. Не разворачивая, сжал обеими руками, словно кто-то собирался выхватить у него драгоценную находку, хотя никто, конечно, этого делать не собирался.

– Что это? – только и спросила Алёнка, проявляя естественное для сложившейся ситуации любопытство.

– Я обязательно расскажу тебе, – улыбнулся Герман. – Попозже. Договорились?

После чего поблагодарил всю компанию и выскочил вон с неприличной поспешностью, свидетельствующей о крайней степени возбуждения.

– Ты невыносим! – выдохнула Дина, догнав его уже на улице.

– Да, я знаю. Мне говорили.

Они быстро шли вдоль кремлевской стены.

– Как думаешь, что это?

– Похоже на синьку, – ответил Герман и, увидев на ее лице непонимание, пояснил: – На копию технического чертежа.

– Это серьезная заявка.

– Вот именно.

– Куда мы идем?

– К тебе, конечно, куда же еще.

Дина торжествующе улыбнулась.

Стоя на коленях перед расстеленными посреди комнаты чертежами, Герман бормотал себе под нос: «Черт, только бы там не было воды… запросто могло залить… хотя… заводь сильно