Наследница - Елена Невейкина

— Замечательно. А вы не находите, что есть ещё и третий вариант: Польша никогда не будет в подчинении у кого-то?

— Это всё пустые слова и надежды. Золотой век Королевства Польского прошёл, и, поверьте, это понимают многие дворяне в самой Польше. Они осознают, что сейчас стране необходима поддержка со стороны сильного государства, поэтому поддерживают идею сделать королём Лещинского. Если сейм не примет его кандидатуру, может начаться война. Война внутри страны, во время которой одни поляки будут убивать других. Конечно, в таком случае, Франция не останется в стороне и примет участие в военных действиях. Представьте себе, может погибнуть масса людей, ваших соотечественников, которые останутся в живых, если решение сейма будет правильным.

— Правильным? Скажите лучше — выгодным для вас. Решение сейма всегда правильно, потому что это мнение людей, живущих в своей стране.

— Хорошо, давайте оставим политику, поскольку, я вижу, что здесь мы с вами не договоримся. Но у вас есть и другой резон помогать мне.

— Да? Какой же?

— Деньги. Да-да, всё те же вечные деньги. И прошу заметить, это будут немалые суммы. Король Франции не жалеет их для своих…

— …шпионов, — воспользовавшись крошечной паузой в его словах, закончила Элен, однако барон не смутился.

— Да, если хотите — шпионов. Теперь сказано всё, и я жду вашего ответа.

Элен молчала. Первым порывом было желание кликнуть Штефана и выставить де Бретона из дома. Потом она решила, что уж если начала этот разговор, нужно выяснить всё до конца.

— Нет, не всё, — сказала она, наконец. — Чтобы ответить да или нет, я должна знать, что вы мне предполагаете поручать. Что я должна буду делать, если соглашусь?

— Ничего особенного. Вы будете делать всё то же, что и раньше — бывать на прогулках, во дворце, на охоте, в церкви. И разговаривать. В основном — слушать. А потом, встретившись со мной, передавать эти разговоры, если заметите в них что-то интересное. При вашем уме, вы, я думаю, сообразите, что именно. Теперь всё?

— Последний вопрос. Господин Маньан знает о вашем разговоре со мной?

— Да. Он и предложил обратить на вас внимание.

— А-а! Значит он, а не вы, — Элен усмехнулась.

— Что ж в этом странного, — в голосе барона мелькнуло раздражение. — Это он отвечает перед королём за удачную или неудачную работу, я только подчиняюсь. Но это не означает, что я не выделял вас среди других.

— Да-да, я понимаю, — безразличным тоном произнесла Элен. — Я должна подумать.

— Подумать? Я бы предпочёл получить ваш ответ сейчас.

— Я тоже, многое, что предпочла бы. Но вы должны понимать, сударь, что такие решения нельзя принять в одну минуту. Прежде всего, нужно всё взвесить.

— В таком случае, взвесьте заодно и то, что обратного пути у вас не будет. Да, его и сейчас уже нет.

— Вот как? И что же случится, если я не соглашусь? Или потом передумаю?

— Я не хочу вас пугать, но…

— Пугать? Вы рассчитываете испугать меня? — Элен смотрела на де Бретона с улыбкой, но эта улыбка не была ни весёлой, ни милой. В ней перемешались презрение, насмешка и скрытая ярость. — Чем же? Уж не тем ли вариантом, который показали нам в лесу? — сейчас ей всё стало ясно: Юзеф был прав.

Де Бретон чуть шевельнул бровями, слегка улыбнулся, оценив точность выводов Элен. Да, Маньан прав, эта девица отличается от других. Она могла бы сделать неплохую карьеру политика, будь она мужчиной.

— Может быть, и таким, — жёстко и уже без улыбки ответил он. — Но скорее всего вам придётся просто уехать из России. И естественно, с возмещением уже выплаченной вам суммы.

— А если я не смогу вам вернуть эти деньги, то?…

— Мне неприятно об этом говорить, но в таком случае вы будете отправлены во Францию, в один из замков, где останетесь до тех пор, пока ваши родные или друзья не выплатят ваш долг. Но и это ещё не всё. Покидать Россию вам придётся очень спешно, чтобы гораздо большие неприятности не настигли вас.

— Какие? О чём вы?

— Вот об этом, — де Бретон показал ей окровавленную лайковую перчатку, одну из подобранных в лесу. — Думаю, вы узнаёте вышивку на ней? Да, это ваша перчатка. И, поверьте, найдутся свидетели того, что тот несчастный умер по вашей вине. А после вашей удачной стрельбы по подушкам, никто не усомнится, что это правда. А причину вашего столь…э-э… импульсивного поступка объясню я. Думаю, что придумать нечто возмутительное у меня таланта хватит.

— Что же такое сделал тот человек, который умер в лесу у меня на руках? — никак не отреагировав на слова де Бретона, спросила Элен.

— Он выполнял серьёзные поручения, и в последнее время стал это делать нечестно.

— Нечестно? — Элен коротко рассмеялась. — Вы говорите о честности? Вы?

— Хорошо, я не так выразился, — де Бретон опять не смутился. — Он не оправдал наших надежд и стал опасен, поскольку ему стало многое известно.

— Ах, вот как… Хорошо, я учту всё это, когда буду принимать окончательное решение. Это всё? А то у меня намечено на сегодня несколько дел.

— Да, это всё. Но через два дня я жду вашего решения. Думаю, этого времени хватит с лихвой, чтобы не ошибиться.

Вот теперь он был настоящим: холодный, циничный, умный, расчётливый.

Когда француз ушёл, Элен позвала Юзефа и пересказала весь разговор. Он был встревожен.

— Этого только не хватало! Мало нам личных проблем, так тут ещё и политика появилась! И что ты собираешься делать?

— Пока думаю. Но вполне возможно, соглашусь.

— Не сомневался! — язвительно заметил Юзеф. — Тебя просто так и тянет влезть в очередную сомнительную и опасную авантюру. Надеюсь, ты не из-за французских денег думаешь впутаться в это? — снова поддел он.

— Нет, — серьёзно ответила Элен, — я думаю о другом. Но сначала скажи мне: как ты относишься к тому, что королём Польши станет Станислав?

— Знаешь, до сегодняшнего разговора я не был против. Мне казалось, что если таково будет решение сейма, это будет неплохо. Он уже был на польском престоле и может учесть свои ошибки при второй попытке, чтобы больше его не потерять. Но сейчас…

— Хочется сделать всё наоборот, да? Назло?

— Да, — кивнул Юзеф. — Понимаю, что это какое-то детское чувство, но ничего не могу с собой поделать. Если на стороне Станислава такие люди, как этот де Бретон, то пусть уж лучше кто-нибудь другой станет королём. Может, и не хуже будет.

— Что ж, ты меня успокоил. Теперь мне не нужно будет делать выбор между интересами моей первой и второй родины. Раз барон сказал, что Россия против возведения на престол Лещинского, значит, это ей не выгодно.