Наследница - Елена Невейкина

— Чего вы, собственно, хотите? Чтобы он просто оставил вас в покое?

— Я бы этого очень хотела, но…но не верю, что так будет.

— Тогда зачем же вы пришли ко мне? Разве не за защитой?

— За советом. Для того чтобы месье де Бретон не навредил мне, я готова отчитываться перед ним. Но решила, что буду говорить либо о каких-то мелочах, не имеющих отношения к политике, либо буду что-то придумывать. Но при этом я могу случайно выдумать то, что повредит моей стране.

— И России?

— Да, конечно, и России.

Бирон ещё раз прошёлся и остановился у окна, глядя на своё отражение в тёмном стекле.

— Иными словами, вы готовы играть в политику, в которой, по вашим словам, ничего не понимаете. Зачем? Вы чего-то не договариваете, — опытный интриган просто носом чувствовал какой-то подвох.

Элен опустила голову, помолчала несколько секунд и тихо произнесла заготовленные на случай такого вопроса слова:

— Я не хочу, чтобы польским королём стал Станислав Лещинский.

— Почему?

— Это вопрос симпатии и антипатии. Человек не волен в этом.

— И всё же у всякой антипатии должна быть хоть одна причина.

— Вряд ли человек добьётся чего-либо лучшего во второй раз, не добившись в первый. Господь дал пану Лещинскому шанс стать королём, а он не смог удержаться на престоле.

— Не очень убедительно. Ну, хорошо, будем считать, что я поверил вам. Чего же вы ждёте от меня?

— Мне бы хотелось все свои… доклады месье де Бретону сначала доносить до вас, чтобы вы дали разрешение или запретили говорить.

— Ммм… Это слишком сложно. Барон — стреляный воробей и легко заметит всю эту…суету. Уж лучше сделать по-другому, — видимо, Бирон всё же поверил Элен и теперь прикидывал, как выгоднее воспользоваться ситуацией. — Я найду способ передавать вам то, что следует довести до ушей барона. Это можно делать… э-э… за картами, — он задумчиво смотрел в одну точку, видимо на ходу составляя план будущей игры с французом, — или в церкви, это ещё удобнее.

— Можно передавать и через пана Вольского.

— Это тот ваш телохранитель, о котором идёт так много пересудов? — улыбнулся Бирон.

— Пересудов? О чём? Он мой троюродный брат, хотя я и называю его кузеном. А то, что он взял на себя обязанности телохранителя — его самостоятельное решение. Я благодарна ему.

— Хорошо-хорошо, я понял. Так он тоже в курсе? Что ему известно?

— Всё, что мне. Ведь он всегда рядом.

— И барон говорил с вами в его присутствии?

— Нет, но я передала пану Вольскому весь разговор от слова до слова. Как и вам, ваша светлость. И это пан Вольский посоветовал мне обратиться к вам. Он сказал: «Кто, если не его светлость стоит на страже интересов России».

— Вот как. Приятно. Тем более что это правда… Что ж, будем считать наш разговор успешно завершённым. Я уведомлю вас о том, кто будет моими посланниками, — и, видя некоторое разочарование на лице Элен, он добавил с улыбкой: — Не переживайте, я не забуду о вас. Я тоже заинтересован в этом деле. Это будет восхитительная шутка: опытного французского интригана обыграла молоденькая девушка! — и он тихо рассмеялся с довольным видом.

А на следующий день в доме Элен вновь появился де Бретон. Он пришёл за ответом. Элен приняла его в той же небольшой комнате, выполняющей роль гостиной. Она стояла возле окна, разговаривая через плечо, и не предложила сесть посетителю. Она сразу заявила, что всё обдумала и согласна, но следует обговорить ряд мелких вопросов. Довольный тем, что всё устроилось, и можно будет доложить о своей удаче Маньану, барон благосклонно поинтересовался, какие это вопросы.

— Для начала мне хотелось бы знать, могу ли я свободно ездить по России. Ведь у меня есть свои дела и интересы.

— Конечно. Люди везде разговаривают, а ваша задача — слушать их и запоминать то, что услышали. Просто уведомьте меня, куда вы направитесь. Что ещё?

— Что, если интересующие вас сведения будут попадаться редко?

— А я и не жду от вас ежедневного отчёта, — пожал плечами де Бретон. — Было бы глупо рассчитывать, что люди каждый день будут говорить о чём-то серьёзном.

— Как я буду перед вами отчитываться?

— При личной встрече. Мы ведь всё равно часто встречаемся, — барон усмехнулся. — Некоторые даже считают, что у нас роман.

Вот этого говорить не стоило, её и так раздражали намёки окружающих на их близкие отношения с французом.

— А если будет необходимость сообщить нечто срочное?

— Срочное? Ммм…Тогда отправьте кого-нибудь ко мне в дом с запиской, в которой будет просто один наклонный крест. Там всё поймут и свяжутся со мной, где бы я ни был. А уж я постараюсь найти вас.

— То есть, никому другому ничего не передавать?

— Нет. Только мне. А вы на редкость обстоятельны, выясняете каждую мелочь.

— Я предпочитаю абсолютную ясность.

— Почему же вы тогда не спрашиваете о сумме гонорара, причитающегося вам при каждом отчёте?

— Это меня не волнует.

— А зря, сумма должна заинтересовать вас. Деньги никогда не бывают лишними.

Элен резко повернулась и со злостью взглянула ему в глаза:

— Вы меня вынуждаете заниматься тем, что мне противно. Но это не означает, что я согласилась на это ради финансовой выгоды. Вы не смеете считать меня купленной!

— Боже мой, зачем же принимать всё так серьёзно! Уверяю вас, мадмуазель Елена, ничего страшного во всём этом нет. А получать деньги вам понравится. Жизнь в столичном городе требует больших расходов, поэтому они будут для вас очень кстати.

— Было бы очень кстати, если бы вы вовсе не встретились на моём пути, сударь. Скажите уж, наконец, правду, месье де Бретон, вы рассчитываете этими…гонорарами надёжнее связать меня, не дать возможности отказаться?

— Пусть так. Какая разница, как сказать? — пожал плечами де Бретон. — Я стараюсь видеть везде позитивные вещи, а вы обращаете внимание только на негативные стороны; я привык выражаться более мягко, а вы предпочитаете более резкие слова.

— Я предпочитаю называть вещи своими именами и не прятаться за лицемерными фразами. Что же касается тех денег, которые вы будете мне платить, то тратить их я не собираюсь, и, если возникнет необходимость, верну их вам.

— Вы рассчитываете таким образом сохранить независимость? — барон засмеялся. — Напрасно! Во-первых, я не видел ещё ни одной женщины, которая не уступила бы желанию потратить лежащие у неё деньги. Хотя бы часть из них. А во-вторых, за то время, которое пройдёт, набегут, так сказать, проценты. Это тоже условие сделки. Так что, желая выйти из игры, откупиться, вы должны будете вернуть гораздо большую сумму.