Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

Джен, – Рассел ободряюще улыбнулся ей и быстро шагнул навстречу мальчишке.

Они заговорили, вернее, говорил мальчишка, а Рассел только кивал. Когда мальчишка замолчал, Рассел обернулся к Жене.

– Прошу прощения, Джен, но я должен идти. Но мы ещё увидимся. Вы дойдёте одна?

– Да, благодарю вас. До свидания.

Но последние слова она договорила уже ему в спину. Удачно получилось. Женя переложила сумку из руки в руку и быстро пошла домой. Кажется, избавилась. Ну… ну, негодяй! Ему, видите ли, обидно за Хьюго, за этого бледного слизняка! Смеет говорить такое об Эркине! Ну, ничего, она с ним ещё посчитается. За всё. И за его мерзкие намёки в первую очередь.

Репетируя уничтожающую Рассела речь, Женя неожиданно быстро дошла до дома. Эркин, сидя на пороге сарая, сосредоточенно щепал лучину. Несмотря на сумерки народу во дворе было много, и Женя, увидев, что к ней направляется Элма Маури, самым строгим и деловым тоном велела Эркину отнести в кухню сумку с покупками. Эркин отложил нож и со словами: «Слушаюсь, мэм», – взял у неё сумку и ушёл в дом.

Элма Маури рассказала Жене о погоде, своём здоровье и, понизив голос, о некоторых событиях в личной жизни прошлого поколения горожан, сделав ряд глубокомысленных замечаний о влиянии этих событий на жизнь нынешнего поколения. Женя ахала, поддакивала и задавала положенные вопросы.

Во двор вышел Эркин и, не поглядев на них, вернулся к прерванной работе. Женя плавно закруглила разговор и побежала в дом.

Алиса ждала её в прихожей и… с ходу неожиданно пожаловалась на Эркина:

– А Эрик меня во двор не пускает.

Женя на мгновение растерялась. Эркин чего-то не разрешил Алисе?! Совсем интересно. Алиса требовательно смотрела на неё, ожидая окончательного решения.

– И правильно сделал, – безапелляционно заявила Женя. – Темно уже.

Алиса, что-то обдумывая, кивнула. Женя поцеловала её в щёку, быстро переоделась и захлопотала. Плита уже горячая, чайник и кастрюля с кашей греются. В кашу он налил воды? А то пригорит, потом не отскребёшь. Да, налил.

Женя бегала по квартире, а Алиса, как всегда, ходила за ней по пятам, рассказывая дневные новости. Что сказали и сделали Дрыгалка, Спотти, Линда, Тедди и мисс Рози. Эркин принёс вязанку дров и лучинки, взял ключ от сарая и ушёл закрывать его. Женя задёрнула и расправила шторы, зажгла лампу. Заправлял лампу теперь Эркин. И печь, и вода, и… да вся грязная работа по дому на нём, а он ещё и ещё на себя взваливает. Кастрюли и сковородку так оттёр, что даже как посветлело на кухне. Женя помешала кашу и отодвинула на край плиты. За её спиной в прихожей стукнула дверь и лязгнул замок.

– Эркин, ты?

– Да. Я всё убрал и закрыл.

– Ага, спасибо. Мой руки и садись. У меня уже готово.

Эркин, как всегда, переоделся в кладовке и вошёл в кухню уже в рабских штанах и рябенькой рубашке. Стоя у плиты, Женя слышала, как он звякает рукомойником, умываясь, как фыркнула Алиса, видно, он опять, забирая у неё полотенце, брызнул ей в лицо водой – с недавних пор это вошло в ритуал вечернего умывания.

– Что нести? Чайник, кашу?

Женя счастливо улыбнулась.

– Бери чайник, каши только на вечер осталось.

– Ага.

Они сели за стол. Алиса сосредоточенно воевала с кашей, а Эркин и Женя вели свой нескончаемый разговор на любимую тему: как они поедут.

– Хорошо, что зимой: всё тёплое на себя наденем, уже паковать меньше.

– А постели придётся оставить?

– Да, жалко, конечно, перины, подушки, одеяла.

– Может, хоть для Алисы возьмём?

– Нет, и так много.

– Чемодан купим.

– Да, придётся.

– Моё-то всё в один мешок влезет. Сапоги, куртка – на мне, а остальное… Да, а ковёр?

– Ну, что ты, ковёр, конечно, возьмём.

– А если в него всю одежду увязать? Он же мягкий.

– Это ты хорошо придумал, – одобрила Женя. – Значит, что получается?

– Два мешка, узел с одеждой и…

– И всё, Эркин. У тебя не сто рук. И спина всего одна.

– Зато широкая и сильная, – рассмеялся Эркин.

Засмеялась и Женя.

– В один мешок моё всё уместится, – продолжал Эркин. – В другой, он побольше, туда если без ковра…

– Туда остальное бельё, посуда, мелочи всякие, продукты на дорогу. Или нет. Вот посуду, продукты, мелочи и всё, что в дороге нужно, в маленький мешок. А в большой всё бельё, а в ковёр верхнее. Деньги и документы…

– У тебя в сумочке.

– Хорошо. Но часть денег у тебя, чтобы не держать в одном месте.

– А моё? – вмешалась в разговор Алиса.

– В ковёр, – сразу ответила Женя.

– Да?! – возмутилась Алиса. – У тебя мешок, у Эрика мешок, а у меня ничего?! Так нечестно!

– Будет и тебе мешок, – засмеялась Женя. – Сделаю я тебе рюкзачок.

– Ага, – удовлетворилась обещанием Алиса.

Женя разлила по чашкам чай, положила Алисе сахар.

– Аккуратно мешай, – и посмотрела на Эркина. – Как сегодня у тебя?

– Всё так же, – Эркин взмахом головы отбросил со лба прядь. – Работы мало, вместо платы еда и сигареты. Правда, кормят хорошо, а с деньгами, – Эркин помрачнел, – с деньгами совсем туго.

– Ничего, – Женя подвинула поближе к нему баночку с джемом. – До отъезда у нас денег хватит.

– Деньги на дорогу нужны, – Эркин старательно не замечал джема. – В дороге тоже… есть надо, да и… мало ли за что платить придётся.

– Ничего, – повторила Женя. – Не переживай. И, пожалуйста, не задирайся.

Эркин только вздохнул в ответ. Но если так и дальше пойдёт, то никаких запасов не хватит, и жить придётся только на деньги Жени… Скорей бы уехать.

Алиса допила чай, и Женя взглядом отправила её спать. Алиса вздохнула, но подчинилась. Эркин встал, собрал и унёс посуду на кухню, оставив только две их чашки. Сидя за столом, Женя слышала, как он укладывает посуду в тазик и заливает водой, звякнул дверцей топки, видно, огонь подправлял. В комнату вернулась Алиса. Женя помогла ей переодеться и уложила. Укутала одеяльцем, поцеловала в щёчку.

– Спи, зайчик.

– Ага-а, – сонным вздохом согласилась Алиса.

– Женя, – Эркин внёс подогретый чайник и сел на своё место.

– Что?

Женя ещё раз поцеловала Алису и вернулась к столу.

– Почему ты её не по имени зовёшь?

Женя не сразу поняла.

– Кого? А, Алиску? – и улыбнулась. – Это ласково так. Меня папа звал Пуговкой. И Трещоткой. А тебя… – и осеклась.

Но Эркин улыбнулся.

– По-всякому. Чаще просто Индейцем.

– А Эркином кто тебя назвал?

– Я сам, – Эркин говорил спокойно, улыбаясь. – Понимаешь, рабу имя не положено. Хозяин даёт кличку. Ну, и сами друг друга называли тоже… кличками. Что