Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

Ибо не только приняты в Церковь ариане, но и епископы стараются переходить с места на место. Итак, если действительно думаете, что честь епископов равная и одинаковая,[984] и, как пишете, о епископах судите не по величине городов, то тогда тому, кому вверен малый город, следовало бы оставаться во вверенном, а не унижать его и не переходить в другой, ему не порученный город, пренебрегши тем, что дано от Бога, возлюбив же человеческое тщеславие.[985] Посему, возлюбленные, надлежало вам прийти, а не отказываться, чтобы дело получило конец: этого сам разум требует.

Но может быть, воспрепятствовал вам назначенный срок? Ибо в письме своем жалуетесь, что определили мы близкий срок собору. Но и это, возлюбленные, только отговорка. Ибо если бы назначенный день застал кого-то в пути, то этим доказывалась бы краткость срока. Если же, не думая сами идти в путь, и пресвитеров задержали до самого января месяца,[986] то это – предлог для неуверенных (μὴ θαρρούντων ἐστὶν ἡ πρόφασις). Потому что, если бы были уверены, то, как сказал я, отправились бы в путь, несмотря на дальность дороги, не обращая внимания на краткость срока, [Col. 292] но смело полагаясь на правоту и законность своего дела.

Но может быть, не пришли вы по обстоятельствам времени?[987] Ибо в письме своем вы также дали понять, что, приняв во внимание положение дел на Востоке, нам не надлежало приглашать вас прийти. Итак, если не пришли вы, как говорите, потому что таковы обстоятельства времени, то вам первым надлежало иметь в виду эти обстоятельства и не делаться виновниками раскола, воплей и плача в церквах. Теперь же, поступив так, доказали, что не обстоятельства суть причина, но произвол не захотевших прийти.

26. Дивлюсь и этому в письме: написано вами, что писал я один и к одному Евсевию, а не ко всем вам. В этом кто-нибудь увидит скорее готовность найти вину, нежели правду. Ни от кого не получив писем против Афанасия, кроме принесенных Мартирием и Исихием, по необходимости отвечал я тому, кто писал против него. Поэтому надлежало или Евсевию не писать одному без всех вас, или не оскорбляться вам, к которым я не писал, когда писал к тем, которые сами писали. Если мне надобно было писать ко всем вам, то и вам всем надлежало написать ко мне вместе с Евсевием. Теперь же, соображаясь с ходом дела, писал я только тем, которые известили меня о деле и писали ко мне письма. А если и то вас тронуло, что я один писал к нему, то следует вам негодовать и на то, что и он написал ко мне одному. Но и в этом, возлюбленные, есть только убедительный, а не основательный предлог.

Впрочем, нужно довести до вашего сведения, что, хотя писал я и один, однако же мнение это принадлежит не мне одному, но и всем верным в Италии и епископам этих стран. И мне не захотелось заставлять писать всех, чтобы написанное от лица многих не было для вас тяжко. Так и теперь епископы собрались в назначенный срок и были такого именно мнения, какое снова указываю вам в письме. Почему, возлюбленные, хотя пишу один, однако же знайте, что это общее мнение всех.

Итак видно из этого, что предлоги, придуманные некоторыми из вас, безосновательны, несправедливы и подозрительны.

27. А тому, что соепископы наши Афанасий и Маркелл [988] приняты нами в общение не по легкомыслию и не вопреки справедливости, хотя достаточно объясняется это уже сказанным, представлю вам основание в кратких словах. Против Афанасия писал сперва Евсевий, а теперь писали и вы, [Col. 293] но весьма многие епископы из Египта и других епархий писали в защиту Афанасия. Прежде всего, ваши письма против него сами себе противоречат и нет никакого согласия в последних с первыми, напротив того, во многом первые опровергаются последними, а последние изобличаются во лжи первыми. При таком разногласии писем никакой веры не заслуживает содержащееся в них. Потом, если желаете, чтобы верили мы писанному вами, то следует не лишать доверия и писавших в защиту Афанасия, тем более что вы живете вдали, они же в тех местах, и они знают Афанасия и пишут о том, что там было, свидетельствуя о его жизни и утверждая, что во всем оклеветан он по заговору. И еще говорили тогда, что некто епископ Арсений умерщвлен Афанасием, но мы узнали, что он жив и даже в дружбе с Афанасием. О судебных записях, сделанных в Мареоте, подтвердилось, что составлены они в результате одностороннего исследования дела: не были там ни обвиняемый пресвитер Макарий, ни сам епископ его Афанасий. И это стало нам известно не только из Афанасиевых слов, но из самих записей, которые принесли нам Мартирий и Исихий. Прочитав их, нашли мы, что был там обвинитель Исхир, но не было ни Макария, ни епископа Афанасия, ни даже Афанасиевых пресвитеров, которые желали быть, но не были допущены. Если бы суд производился справедливо, то надлежало бы, возлюбленные, лично там быть не только обвинителю, но и обвиняемому. Как в Тире лично были и обвиняемый Макарий, и обвинитель Исхир и ничего не было доказано, так надлежало и в Мареот идти не только обвинителю, но и обвиняемому, чтобы там или лично его изобличили, или, если не изобличат, он бы доказал, что все это клевета. Теперь же, когда этого не произошло, а обвинитель пошел туда один, в сопровождении людей, которых Афанасий требовал устранить от дела,[989] то и само делопроизводство кажется подозрительным.

28. В отношении же отправившихся в Мареот он жаловался, что пошли туда против его воли, ибо говорил, что послали подозрительных людей: Феогнида, Марина, Феодора, Урзакия, Валента и Македония. И это доказывал не своими только словами, но и письмом бывшего Фессалоникийского епископа Александра. Потому что принес письмо его, посланное комиту Дионисию,[990] бывшему на соборе; в письме Александр показывает, что против Афанасия составлен явный заговор. [Col. 296] Афанасий принес также подлинное собственноручное писание самого обвинителя Исхира,[991] в котором, призывая в свидетели Вседержителя Бога, говорит он, что не была ни чаша разбита, ни трапеза опрокинута, но сам он выдумал это обвинение по наущению некоторых. А мареотские пресвитеры,[992] пришедши, стали утверждать, что Исхир – не пресвитер кафолической Церкви, да и Макарий невиновен в таком поступке, в каком обвинял его Исхир. Пришедшие сюда пресвитеры и диаконы также не мало, а,