Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Звучит не очень приятно, — произнесла я, не отрываясь от работы, пока очищала марлю и снова наливала бульон. — Но люди шли к нему, тем не менее?

— А никого больше и не было, — сказала она просто, и я взглянула на нее. Ее темные глаза, не мигая, смотрели в мои, а рука что-то перебирала в кармане.

— Я не знала сначала, — сказала она, — что Джонни использует землю с кладбищ, растертые в пыль кости и куриную кровь, и все такое прочее. Но вы, — она глубокомысленно кивнула мне головой в безупречно белом керче, — вы другая.

— Спасибо, — сказала я, немного позабавленная и растроганная. Это было большим комплиментом от миссис Баг.

— Но заплесневелый хлеб, — добавила она, поджав губы, — и этот языческий амулет в вашем кабинете. Это так, да? Вы колдунья, как Джонни?

Я колебалась, не зная, что сказать. Память о Крейнсмуире была ярка в моей памяти, словно с тех пор не прошло много лет. Меньше всего мне хотелось, чтобы миссис Баг распространяла слухи, что я ведьма. Меня итак временами называли колдуньей. Я не особо беспокоилась о судебном преследовании в качестве ведьмы — не здесь и не теперь. Но иметь репутацию целительницы — одно, а когда люди приходят к тебе, чтобы просить заговоры…

— Не совсем, — сказала я сдержанно. — Просто я знаю немного о растениях. И о хирургии. Но я ничего не знаю о заговорах и заклинаниях.

Она удовлетворенно кинула, словно я подтвердила ее подозрения вместо того, чтобы их развеять.

Прежде чем я смогла продолжить, с пола раздался звук, похожий на шипение раскаленной сковородки, облитой водой, за которым последовал громкий визг. Джемми, устав от игрушки, бросил ее и подполз к блюдцу Адсо. Котенок, не желающий делиться едой, зашипел на ребенка и испугал его. В свою очередь вопль Джемми напугал Адсо, и тот нырнул под скамейку, из-под которой виднелся только кончик его розового носа и торчащие усы.

Я взяла Джемми на руки и вытерла ему слезы, миссис Баг порылась на тарелке, где лежали остатки гусятины, и вытащила кость ноги с белым блестящим хрящом на конце.

— Вот, малец, — она соблазнительно помахала костью перед носом Джемми. Он сразу же прекратил орать и, схватив кость, затолкал ее в рот. Миссис Баг взяла другую кость поменьше от крыла, на которой все еще были остатки мяса, и положила ее в блюдце.

— А это для тебя, парень, — сказала она в темноту под лавкой. — Но не набивай живот слишком сильно, оставь место для маленьких мышек, да?

Она возвратилась к столу и начала складывать кости в мелкую кастрюлю.

— Я поджарю их для супа, — сказала она, потом, не меняя тона и не поднимая глаз, произнесла: — Я ходила к нему однажды, к Джонни Хоулату.

— Вы? — я села, усадив Джемми на колени. — Вы болели?

— Я хотела ребенка.

Я не знала, что сказать, и сидела, не двигаясь, слыша, как капает бульон сквозь марлю, пока она не сложила кости и не понесла кастрюльку к очагу.

— Я выкинула четыре раза за год, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Вы не поверите, глядя на меня сейчас, но я была только кожа и кости, лицо, как сыворотка, а мои груди висели, как тряпки.

Она поставила кастрюльку на огонь и закрыла ее.

— И я взяла деньги, все, какие у нас были, и пошла к Джонни Хоулату. Он взял деньги и налил воду в горшок. Он посадил меня по одну сторону от горшка, сам сел по другую, и так мы сидели долгое время, он глядел на воду, а я на него.

— Наконец, он встал и пошел вглубь хижины. Было темно, и я не видела, что он делал, но он рылся там и что-то бормотал себе под нос, и наконец, вернулся назад и вручил мне амулет.

Миссис Баг вернулась к столу и очень мягко погладила шелковистую голову Джемми.

— Он сказал мне, Джонни Хоулат, что этот амулет закроет мою матку и сохранит ребенка внутри, пока не настанет время родов. Но он видел одну вещь в воде и должен мне сказать. Если я рожу живого ребенка, мой муж умрет, так он сказал. То есть, значит, он дает мне амулет и заклинание, а дальше мой выбор. И кто может сказать, что это не справедливо, а?

Ее короткий, распухший от работы палец скользнул по щеке Джемми; тот, занятый новой игрушкой, не обратил на это никакого внимания.

— Я носила амулет в кармане целый месяц, а потом убрала его.

Я положила ладонь на руку женщины и сжала ее. Не было никаких звуков, кроме сопения ребенка и скворчания костей в кастрюле. Она стояла неподвижно некоторое время, потом убрала свою руку и затолкала ее в карман. Оттуда она вытащила маленький предмет и положила на стол рядом со мной.

— Я не смогла заставить себя выбросить его, — сказала она, без выражения глядя на амулет. — В конце концов, он стоил мне трех серебряных пени. И он достаточно маленький и легкий, чтобы можно было забрать его с собой, когда мы уезжали из Шотландии.

Это был маленький камень бледно-розового цвета, испещренный от времени серыми прожилками. Он был вырезан в стилизованной форме беременной женщины: ничего кроме огромного живота, объемных грудей и ягодиц, с парой коротких ног без ступней. Я видела такие фигурки прежде в музеях. Сделал ли ее Джонни Хоулат сам? Или нашел во время своих рысканий в лесах и пустошах изделие гораздо более древних времен?

Я мягко коснулась фигурки, думая о том, что независимо от того кем Джонни Хоулат был, или что он видел в горшке с водой, без сомнения, он был достаточно проницательным, чтобы увидеть любовь между Арчем и Мурдиной. Действительно было ли легче для этой женщины отказаться от надежды иметь ребенка, считая это благородной жертвой во имя любимого мужа, чем страдать и винить себя за постоянные выкидыши? Возможно, Джонни Хоулат был колдуном, но психологом он был точно.

— Возможно, — сказала миссис Баг просто, — вы найдете девушку, которой он понадобится. Жалко, если он пропадет впустую, да?

Глава 35

Хогманай

Год заканчивался ясной холодной ночью, украшенной бриллиантовой луной, которая высоко поднялась на фиолетово-черном своде неба и затопила своим ясным светом долины и склоны гор. Это было хорошо, учитывая то, что люди со всего Риджа — а некоторые из еще более отдаленных мест — явились отметить Хогманай в «Большом доме».

Мужчины вынесли все, что можно, из большого сарая и вымели мусор граблями, подготовив пол для танцев. Джиги, рилы, стратспеи и многие другие танцы, названия которых я не знала, но очень веселые, сменяли друг друга под светом ламп, заправленных медвежьим жиром, под звуки визгливой скрипки Эвана Линдсея, завывания деревянной флейты его брата Мурдо и ритмичные удары бойрана Кенни.

Старый отец Турло Гатри принес небольшую локтевую волынку, которая выглядела такой же ветхой, как он сам, но производила приятное басовитое гудение. Мелодия, издаваемая ею, иногда совпадала с интерпретацией Линдсеев, иногда нет, но общий эффект был вполне удовлетворительный, а виски и пива к этому времени было выпито достаточно, чтобы этот небольшой диссонанс кого-либо волновал.