Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проросший жезл Аарона. Миниатюра. XIII в. Октатевх, или Восьмикнижие. Византия. Ватопедский монастырь, Афон
Беседа 7-я, также посвященная Благовещению, продолжает раскрытие тем, обозначенных в предыдущей проповеди на тот же праздник. Благовещение здесь представлено как «основа нашего спасения, которая поддерживает не крышу какого-либо одного здания, уходящую в высоту, и служит твердой почвой не для селения или какого-либо города, находящихся на земле, но исправляет, обновляет и укрепляет все человеческое естество наше, пораженное великим грехом»[1338]. Благовещение — это «начало всех торжеств, поскольку служит для нас залогом небесного обогащения и все снабжает нетленным богатством явления среди нас Господа, совершает очищение нашего естества и дарует нам наслаждение благами вечными»[1339]. Дева Мария «от лица всего человеческого рода становится невестой общего Господа, и человеческое естество, отвергнув союз любострастия и рабского греха, опять, после продолжительного времени, обращается к супружеской и дружеской добродетели»; «Дева приносится от людей Господу как начаток, и — чудесным образом совершается великая и от века тайна человеческого воссоздания»[1340].
Говоря о смысле и значении события Благовещения, Патриарх Фотий приводит примеры из повседневной жизни людей, сравнивая Благовещение с брачными торжествами:
Часто города разделяют свою славу с другими соседними городами, а также и отдельные семьи заключают друг с другом брачные союзы и призывают к себе всех находящихся с ними в родстве, и все с радостью стекаются на брачное торжество, хотя им и нет никакой пользы от этого брака, ибо какая польза может им быть от того, что другие вступают в брак для того, чтобы иметь детей, которых пока еще нет? Однако каждый с большой готовностью приносит невесте брачные дары, один золото, другой серебро, иной ожерелье из жемчуга, а другие то, что имеют у себя пригодного для украшения и обогащения. Но чему мне уподобить то, что ни с чем не сравнимо? Как изобразить то, чему от века не было примера? Или мне не следует ничего бояться и совсем не должно изумляться, хотя у меня и нет подобного примера? Ибо Бог, благоволивший жить среди людей, Сам человеколюбиво даровал мне возможность приводить это в пример. Итак, когда гражданка выдается замуж, сограждане приносят ей дары, а кроме того, возжигают светильники, поют иногда брачную песнь, рукоплещут, сопровождают брачующихся и делают все то, что приятно и угодно пригласившим их на брак. Мы же, вся совокупность человеческого рода, поскольку непорочная Невеста, Приснодева Мария, чистая дщерь нашего рода только одна избирается Невестой Всецаря и Господа всего и при том не от одного города и не от одного народа, но из всех дев всей вселенной, что мы можем совершить достойного сего брачного союза? Какой можем принести дар, приличествующий настоящему торжеству?[1341]
Отвечая на поставленный вопрос, проповедник предлагает каждому слушателю принести тот подарок Деве, который соответствует его статусу, духовному состоянию, жизненным обстоятельствам:
Те, которые не вступили в брак, пусть принесут Деве в дар свое девство, ибо Приснодеве ничто не может быть так угодно и приятно, как девство. Находящиеся в браке пусть принесут опыт жизни, который должны передавать своим детям, целомудрие, содействующее спасению, и снисхождение к вступившим во второй брак; ибо целомудрие, хотя и далеко отстоит от девства, но родственно с ним как потому, что исполняет благословение Божие касательно рождения детей, так и потому, что предохраняет человека от необузданности. Допустившие падение в одном из сих[1342] пусть принесут покаяние в содеянном, слезы, прощение должникам и милосердие к бедным, ибо все это есть прекрасный дар Господу. Другие пусть принесут справедливость и пощаду врагов, ибо зачем стараться делать ближним то, от чего ты сам плачешь и стенаешь, когда тебя теснит и мучит другой? Иные пусть несут терпение и мужество в несчастиях, ибо и такой подвиг не оставляется без награды. Другие пусть приносят в дар кротость и странноприимство, ибо и это служит причиною Божественного к нам снисхождения. Вообще каждый из всех, собравшихся в этот небесный и царский брачный чертог, пусть принесет дар, приятный Деве и достойный столь великой Невесты; ибо сколько бы даров ни принесено было Ей, Жених и Бог наш будет радоваться им. А кто ничего не принес в честь Невесты, тот, как оскорбивший Жениха, будет строго изгнан из брачного чертога[1343].
Беседа, по традиции, завершается хайретизмами. В них Богородица прославляется как Та, через Которую «болезнь исцеляется, разрушение упраздняется, виновник гибели умерщвляется и диавол низвергается и попирается»; как «разумное и богосозданное зеркало сокровенного ведения боговдохновенных пророков, в котором они таинственно созерцали снисхождение к нам Слова»; как «даровавшая Творцу плоть, освободившая нас от скудости, не лишившаяся ключей девства и истребившая рукописание греха» (Кол. 2:14); как «одушевленный ковчег Божий, в котором поселился второй Ной и спас человеческое естество наше, почти все затопленное волнами греха»; и как «изготовленная Богом печь, в коей Творец, очистив наше естество самым чистым девственным смешением, избавил от оной гибельной тягостной ветхости, воссоздав человека в новую тварь»[1344].
Беседа 9-я, «На Рождество Пресвятой Богородицы», в значительной своей части построена на образах, заимствованных из мира природы. Основные церковные празднества, говорит проповедник, посвящены событиям из жизни Христа: «одно служит воспоминанием Рождества Христова, другое свидетельствует о Крещении Христа, иное — о Его Преображении, иное о совершении Им чудес — исцелении бесноватых, даровании зрения слепым, исцелении кровоточивой, укреплении хромых и расслабленных, воскрешении мертвых, — иное напоминает о распятии Христа, а другое — о воскресении Его и обновлении Своими делами и моего воскресения». Однако, «как корень и ствол дерева мы считаем причиною плодов и цветов, хотя ради плода производится труд и бывает забота обо всем дереве, и ничто не
