Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

при Таутоне. Хуже того, принц знает, что Глостеру сейчас всего восемнадцать. Я не могу воспрепятствовать ему, Мадам.

Истинное руководство центральным полком останется в руках Уэнлока, а не принца Эдуарда. Думаю, он согласится во время битвы не слезать с коня'. На мгновение перед глазами Сомерсета промелькнул образ побелевшего и застывшего лица Эдуарда. 'В действительности, я уверен в этом. Но далее, он не пойдет. Сделать большее не в моих силах'.

Маргарита кивнула, и Бофор понял, что она и не ожидала добиться своего.

'Нет, полагаю, это от вас не зависит', - безжизненно произнесла она. Королева пожала плечами, не глядя на собеседника. 'Замечательно, тогда нам стоит огласить алгоритм действий на утро завтрашнего дня остальным, мой лорд'.

Она позволила Сомерсету взять ее руки в ладони, они были холодными, как лед и побелевшими, словно кровь их покинула.

'Все дальнейшее - ваше дело, Сомерсет', - прошептала Маргарита. 'Все в ваших руках... Передовой полк, ход сражения, судьба Ланкастеров'. Она затаила прерывистое дыхание. 'Жизнь моего сына'

Глава тридцать первая 

Тьюксбери, Май 1471 года

Тьма бледнела, небо покрывалось матовыми золотистыми лучами, когда Френсис приподнял полог, заходя в палатку Ричарда. Роб Перси уже был внутри, он сидел на сундуке и равнодушно грыз кусок сушеной говядины. Ричард стоял к пологу спиной, слушая священника, вскоре должного призвать Господне благословение на дело Йорков. Также он выслушивал герольда, на одежде которого красовался знак Джона Говарда, в то время, как за ним болтался посланец с 'Белым Вепрем' Глостера, украшавшим грудь его доспехов. Френсис присоединился к Робу, на занятом сундуке уже обустроившим себе комнату и молча поглощавшим второй ломтик говядины. Одного вида завтрака оказалось достаточно, чтобы в желудке Френсиса все перевернулось. Он торопливо покачал головой.

Разобравшись, наконец, и со священником, и с человеком Говарда, Ричард отправил посыльного, тихим голосом передав ему сообщение из нескольких фраз, к брату. Обернувшись, при виде Френсиса он улыбнулся, хотя первый взгляд на лицо друга спокойствию и уверенности не способствовал, и получил ответную улыбку. Ловелл решил, что Ричард выглядит изнуренно, как человек, не обладающий иными средствами для подкрепления сил, кроме несокрушимой воли.

'Ты не ложился спать, я угадал?' - поинтересовался юноша, прежде чем лучше поразмыслить над своими словами. Тем не менее, Френсис заметил, - Ричард не обратил на неуместную шутку ни малейшего внимания.

'Не ложился', - искренно подтвердил он. 'Я и накануне Барнета также бодрствовал большую часть ночей'.

Ян де Клер, оруженосец Ричарда со дня битвы при Барнете, встал перед ним на колени, снова одевая на господина набедренные щитки, своей закрытой формой защищающие верхнюю часть его бедер. Этим утром молодому герцогу казалось, что Ян чрезвычайно неуклюж, в корне отличаясь от уверенно действовавшего Томаса Парра. Юноша считал сегодняшнее облачение в доспехи занявшим необычайно долгий отрезок времени. Исключительно изучение отвернувшегося от него лица оруженосца могло помочь сдержать раздражение в узде.

Когда дело оказалось близко к завершению, Ян занялся последней поправкой левого наплечника Ричарда и, затем, отступил назад.

Роб и Френсис взирали на друга с восхищением, Ричард ухмыльнулся. Он сильно гордился белоснежными начищенными доспехами, рассматривал их, как истинное произведение искусства, совершенное в каждой детали, как это и было, ибо их изготовил для него по специальному заказу один из фламандских мастеров. Он никогда этого не говорил, но Роб и Френсис подозревали, что доспехи являлись подарком короля. Они оба вспомнили, как обеспокоен был Ричард запаздыванием доспехов к моменту предстоящего сражения. Друзья тут же поспешили прибегнуть к драгоценнейшей монете королевства, поддразнивая его столь едко, что молодой человек понял, и Роб, и Френсис считали каждую деталь его лат такой же изумительной, как и их владелец. Сейчас Ричард только расхохотался, когда они рассыпались в заверениях, - вся ланкастерская армия окажется в высшей степени признательной за возможность таким образом отличить Глостера от остальных рыцарей йоркистской армии.

Латные рукавицы Френсиса упали на землю возле сундука. Юноша нагнулся их поднять, но Ян выказал большую проворность, отвергнув благодарность натянутой улыбкой. Ловелл сочувственно посмотрел на оруженосца. Ян был ему незнаком. Френсис имел о нем мало информации, за исключением того, что он, как и все, служащие членам королевской семьи, происходил из хорошего, владеющего землей рода. Также Френсис знал, что Ян почти являлся всем им ровесником. А еще - ожидающаяся битва станет для него первой.

'Для меня это всегда хуже всего', - внезапно произнес Френсис, словно обращаясь сразу ко всем. 'Ожидание... Когда воображение захватывается безумием, и я убеждаю себя, что обречен кишками встретить удар меча. Пока дойдет до самого боя, я наполняюсь абсолютным счастьем, ибо совершаемое по отношению ко мне ланкастерцами сравниться не может с совершаемым мною по отношению к самому себе!'

Ян внимательно смотрел на Френсиса. Его глаза были яркого голубого цвета, как у Роба и у короля, они впились в лицо юного Ловелла, будто бы намереваясь запечатлеть произносимое в памяти.

'Это действительно самое худшее... ожидание?' - тихо спросил молодой человек, и Френсис кивнул.

'Действительно', - ответил он также тихо, чувствуя, и Роб, и Ричард наблюдают за разговором.

Френсис видел их удивление, обмен быстрыми взглядами недоуменного вопрошания. Роб счастливо объявил: 'Кровь Господня, рядом с моими - сомнения Ловелла бледнеют до чистой молочной белизны! Он беспокоится об ударе мечом в живот до кишок... Это же просто детские игры! Что до меня, ни разу не сомневаюсь, выхолостят, а потом заплюют, и останусь я валяться, подобно борову, схваченному на освежевание!'

'Прекращай хвастаться, Роб', - ухмыльнулся Ричард. 'Тебя послушать, ни один из наших страхов не ослабит твоих страданий, но когда-нибудь мои демоны окажут твоим поддержку. Хотя, соглашусь, ты, действительно, больше всех четверых намучился от морской болезни, когда мы