Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

раньше, чем она смогла бы соединить армию с ожидающими ее уэльскими бунтовщиками. Королева также должна была переправиться через Северн, желая обеспечить себе безопасность и, таким образом, отсрочить час расплаты. По этим причинам пятница для ланкастерских и йоркских солдат превратилась в кошмар, окутывающий пылью, точащий изнурением и изматывающий жаждой.

Эдвард прославился скоростью, с которой был способен перемещать войска, молниеносность его военных кампаний давно стала притчей во языцех. Теперь же, подталкиваемый столь срочной надобностью, он гнал своих людей совершенно безжалостно. Хотя наступили лишь первые майские дни, жара усиливалась, стоило солнцу показаться на небосводе, заставляя солдат изнемогать от температур, более свойственных середине лета, чем весне. Несчастные страдали не только от недосыпа, их равно мучила жажда. Попадая в область досягаемости нуждавшихся в воде мужчин, каждый ручей тут же представал настолько взбаламученным и загаженным лошадьми передового отряда, что не каждый тянущийся к влаге страдалец был рад из него испить.

Ланкастерская армия тоже шла всю ночь, но тем горше восприняла она прибытие в Глостер в 10 часов пятничного утра, в отсутствии еды и питья, притягиваемая тенью моста, перекинутого через Северн, и натолкнувшаяся на плотно закрытые для нее, по приказу управляющего Бошана, городские ворота. К этому моменту солдаты уже знали о следующих по пятам йоркистах и не осмеливались тратить время на приступ из-за опасения, что войско противника нагонит их до того, как люди Маргариты смогут привести к повиновению строптивое местное население. У них не было выбора, кроме как пробиваться вперед к переправе Тьюксбери, каждой порой тела умирая от жажды и отсутствия сна, тогда как враг уже бросал на армию свою тень, добавляя к их страданиям жестокую муку - раздражение от положения загнанного зверя, а совсем не охотника.

Весь день оба войска прорубались на север, к Тьюксбери. Их изнуряющий темп позволил Эдварду примириться с обманом Маргариты, и теперь между враждебными формированиями простиралось не более пяти миль. Наконец, в процессе затянувшейся погони, передовой полк йоркистов и замыкающий отряд ланкастерцев сумели ясно разглядеть друг друга.

В 4 часа пополудни ланкастерцы, в итоге, добрались до Тьюксбери, где сторонники йоркистов попытались воспрепятствовать им воспользоваться паромом близлежащего аббатства. Маргарита отдала приказ очистить дорогу силой, но она оказалась одна, кто спокойно перенес бы такое кровопролитное противоборство. Ее обессиленные люди и лошади находились на пределе терпения. Сомерсету даже не требовалось говорить об отсутствии мыслимого пути усмирить негодующих и переправить армию через реку, когда Эдвард Йорк стоял менее, чем в пяти милях от нее и еще быстрее продвигался дальше.

Боевой командир был вынужден отменить королевское распоряжение. Сомерсет торопливо исследовал земли вокруг Тьюксбери, и усталые ланкастерцы приготовились разбить лагерь на берегу реки Северн, которую они так безнадежно старались пересечь.

Ланкастерцы шли без остановки уже пятнадцать часов, преодолев, таким образом, в броске к Северну двадцать четыре мили. Но Эдварду удалось невозможное. За какие-то двенадцать часов он покрыл невероятные двадцать пять миль. Король был этим чрезвычайно доволен и решил наградить солдат, разрешив йоркистской армии привал в городке Челтнем, в девяти милях к югу от Тьюксбери, дабы в первый раз за день поесть и утолить жажду. Затем Эдвард повел свои подразделения вперед на три мили к рядам ланкастерцев, где вместе с боевыми командирами выехал изучать местность, утром готовящуюся обратиться в последнее поле битвы войны, почти двадцать лет опустошавшей дома Ланкастеров и Йорков.

Ричард не был замечен ни в избыточном, ни в мнимом применении сквернословия, но сказанное им при первом осмотре местности, простиравшейся между йоркистскими рядами и окопавшейся траншеями ланкастерской армией, принесло юноше взгляды, полные пораженного восхищения, как со стороны Френсиса, так и со стороны Роба Перси. Обозрев поле намечающейся битвы, они искренне согласились с его пылающей бранью.

Ланкастерцы растянули свои боевые ряды на возвышенности, пролегающей южнее городка Тьюксбери, получив тем самым природное преимущество над йоркистами, поставленными перед необходимостью сражаться, преодолевая крутизну склонов. Слева от ланкастерского лагеря струилось течение, известное в округе как Суилгейт Брук, справа - от Глостер Роуд до переправы через реки Северн и Эйвон - росли густые леса. Разделявшее армии пространство, пересечение которого предстояло йоркистскому авангарду, казалось вышедшим на солнечный свет из солдатского кошмара. Сплошное переплетение частых кустарников и ползучих растений, расщелин, вырванных с корнем деревьев, канав и живых изгородей, превышающих человеческий рост, внезапных провалов, пропитанных солончаковой коричневатой водой, поднимающейся с неизвестных глубин.

Ричард пришпорил своего скакуна, чтобы подъехать ближе и внимательнее изучить обстановку. Чем дольше он смотрел, тем потрясеннее представлялся. Время от времени юноша шептал больше себе, чем кому-либо другому: 'Господи Иисусе, смилуйся над нами'. Когда Френсис остановил коня рядом с ним, Ричард указал рукой налево.

'Взгляни туда, Френсис. На тот, покрытый лесом склон... Можешь представить лучшее укрытие для засады? А он окажется ровно на правом крыле во время моего сражения, храни нас Христос!'

Теперь, при объяснении другом причины внимания к лесистому холму, Френсис действительно мог увидеть заключавшуюся в нем возможную угрозу. Но он немного смутился из-за последнего замечания Ричарда. Передовой полк всегда занимал положение справа, тем не менее, ему только что было отведено расположение левее.

'Подразумеваешь местоположение Гастингса, Дикон? Авангард дерется справа от королевского полка, разве не так?'

'Не завтра', - сжато ответил Ричард. 'Завтра мы выстроим здесь наших людей в сплошную линию'.

Внезапно непроходимое пространство перед ними приобрело для Френсиса новое и очень личное значение.

'Хочешь сказать, нам придется идти через эти канавы и заросли? Милостивый Господи, Дикон, зачем?'

'Брат узнал, что Сомерсет возглавит передовой отряд ланкастерцев'. Ричард замешкался, но деликатного способа выразить его мысль не существовало. 'Он не хочет, чтобы Уилл Гастингс с ним встретился. Поэтому, завтра авангард сражается левее'.

Френсис совершил долгий свистящий вдох. С его точки зрения, это был обоюдоострый клинок, поистине, как звонкая пощечина Гастингсу, так и похвала Дикону. Молодой человек представлял, как Гастингс