Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Черт побери, – громко сказал Пиккетт, вставая и засовывая руки в карманы пиджака. – Это он нам гудел. Он знал, что мы здесь. Нам не удалось его обмануть.
– Он не мог знать. «Метрополитана» в этом тумане не видно. Мне кажется, он сигналил черепахам.
Пиккетт посмотрел на него, и они направились к хайвею.
– Что ты об этом знаешь? Похоже, ты ничему этому не удивился – ни серебряным украшениям для черепах, ни выпусканию их на свободу в тумане. Что это за охота за сокровищами с помощью черепах?
Они ехали в обратную сторону к бульвару Сил-Бич и скоростной дороге, когда Эндрю сообщил Пиккетту о таинственной охоте за сокровищами. Пиккетт, верный себе, похоже, не счел эту историю такой безобидной, какой она показалась Эндрю. Эндрю рассказал ему, как такие охоты проводились в прежние времена, наводя Пиккетта этим рассказом на мысль о том, что такие охоты вещь обычная и никаких тайн за ними не стоит. Но Пиккетт отмел его соображения уничижительным жестом руки.
– Это ключ – вот, что это такое, – сказал Пиккетт. – И старику нужно, чтобы там была свиная ложка. Зачем? И зачем эти черепахи? И объясни мне, бога ради, зачем это он покупает фермерский скот? Вот что я хочу знать. И что это за история со свиньями? «Та самая свинья» – странноватое название для книги, тебе так не кажется? Это не имело бы большого смысла, если бы не все остальное. Мне нужно кое-что посмотреть в библиотеке. Не хочешь съездить в Лос-Анджелес?
– Это без меня, – сказал Эндрю. – У меня на сегодня работы по горло. На всю неделю. Ты не отказываешься от обязанностей метрдотеля?
– Ни в коем разе, – заверил его Пиккетт. – Я буду у тебя в лучшем виде.
– Слушай, не относись к этому так серьезно. Возможно, все это дурацкая чушь и не имеет к нам никакого отношения. В два часа ночи это кажется страшно диким и важным, но в свете дня оборачивается глупостью. Два старика выкидывают дурацкие номера. Разве не так?
Пиккетт посмотрел на него испепеляющим взглядом.
– В Ванкувере распилили пополам человека. Другого человека проглотила рыба в Пьюджет-Саунд. Стадо разукрашенных черепах гуляет по тыквенным полям военно-морской оружейной базы. Тут… Постой-ка. А куда ты спрятал ложку?
– Положил ее за книги у себя в комнате, – сказал Эндрю.
– На твоем месте я бы придумал что-нибудь получше. Ты рыскал в комнате Пеннимана. Мы должны исходить из того, что он собирается порыскать в твоей. Достань ее оттуда. Зарой под домом.
– Ненавижу лазать под дом. Там полно пауков.
– Тогда перенеси ее в зал кафе. Он туда, кажется, не заходит.
– Не заходит, – согласился Эндрю. – Боится столкнуться со мной, наверное. Он трус по большому счету и не хочет конфронтаций. Я положу ее куда-нибудь в безопасное место. Предоставь это мне.
Пиккетт кивнул, глядя в окно, он уже витал в библиотеке, рассчитывая набрести на Ответ. Они свернули в Гарден-Гроув и заехали на парковку Отдела дератизации, где два сотрудника в коричневых рубашках смешивали в огромной деревянной бадье кукурузную муку с крысиным ядом. Эндрю поставил машину, выключил двигатель. Пиккетт вывернул на себя зеркало заднего вида, посмотрелся в него, разгладил волосы, усы. «Черт побери», – пробормотал он, не в силах справиться со своими вихрами, насыщенными влагой тумана. Эндрю усмехнулся, посмотрел на него, а Пиккетт нахмурился и вышел из машины.
Когда они вошли внутрь через стеклянную дверь, Пиккетт напустил на себя очень деловой вид, кивнул дежурной у дверей, и та мгновенно ответила ему широкой улыбкой, вздернув при этом брови, словно из всех, кого она предполагала увидеть сегодня в этих дверях, Пиккетт был самый желанный. Он покраснел и кинул взгляд на Эндрю, который ухмыльнулся в ответ. Тогда он закашлялся, словно что-то застряло у него в горле.
– Джорджия занята? – спросил он.
– Она там, куда и короли ходят пешком.
– Ясно, – сказал Пиккетт, и в этот момент послышались шаги по ковровой дорожке у них за спиной и появилась подружка Пиккетта. Эндрю подумал, что в своей цветастой восточной рубашке и черных лоферах из чайнатауна она выглядела скорее как ясновидец, чем секретарь.
– Эндрю, – сказал Пиккетт, делая широкое движение рукой, – ты знаком с Джорджией?
– Лет сто, наверно.
– Да, конечно, – сказал Пиккетт. – Конечно.
– Привет, Бимси, – сказала она, подмигнув Эндрю.
– Бимси? – прошептал Эндрю, и Пиккет ответил ему хитрой улыбкой.
Она была миниатюрной и хорошенькой, с приятным ртом и непослушными волосами, в уголках ее глаз собирались морщинки, когда она улыбалась. С учетом всего этого она излучала что-то вроде высокомерия, без которого не мог, вероятно, обойтись ни один медиум в мире, полном людей сомневающихся.
– Вы с Бимси не хотите побыть наедине некоторое время? – спросил у нее Эндрю.
Она зарделась, а Пиккетт словно воды в рот набрал, наклонился и принялся разглядывать в витрине композицию из крысиных муляжей, проиллюстрированных разными примерами их преступлений: перегрызенный провод, пожеванный авокадо в прозрачной пластмассовой шкатулке, набивка из кресла.
– Очень информативно, – тонким голосом сказал он. – Представь только, что могла бы крыса наделать у тебя в мансарде.
– Почти немыслимо, правда? – сказал Эндрю, улыбаясь Джорджии, которая подошла к витрине, словно собираясь объяснить странности в ней. Эндрю показал на приоткрытую дверь неподалеку и спросил:
– Мистер Шато у себя?
– Да, – сказала она. – Вроде он не занят. У него был один джентльмен – уже ушел минут десять назад.
– Тогда я к нему загляну, а вас двоих оставляю подискутировать о крысиной выставке.
Пиккетт отчасти с облегчением, отчасти с разочарованием посмотрел вслед Эндрю, а когда тот исчез за дверью в кабинет, они завязали серьезный разговор, подслушивать который не пожелал Эндрю.
– Эй, на мостике, – весело сказал Эндрю человеку, который сидел, схватившись за голову, глядя на заваленный бумагами стол.
– Что такое?! – почти выкрикнул он, движением испуганного недоумения сталкивая на пол иллюстрированную книгу о насекомых. Выражение на его лице было такое, будто он ожидал появления в своем кабинете чего-то омерзительного. – Мистер Ванберген! Какими судьбами… Это вы? – Он улыбнулся странной улыбкой. У него было веселое лицо, чуть ли не ангельское, но на нем будто
